Алексей Ефимов - Плащи и маски (СИ)
Например, любовью… Скажете, любовь — не ерунда? Возможно. Но именно так думал Сержи, провожая взглядом Голана на первое свидание. Еще он думал, что им в группе хватало и одной романтической парочки, при взгляде на которую сводило скулы даже у самых законченных любителей поэзии и прогулок под луной. Впрочем, вторая парочка имела все шансы ее уравновесить и, так сказать, вернуть к земле… если не закопать в глубокую шахту.
Как ни странно, наиболее серьезно относившимся к этой истории был, Тридрилл. За все время, прошедшее с начала гномьей романтики, со стороны гремлина не было заметно не то что какой‑нибудь особо гнусной шутки, но даже и намека на улыбку. На немой вопрос эльфа ушлый гремлин ответил так:
— Если бы его остроухость хоть иногда давала себе труд отвлечься от плетения любезного его благородному сердцу ветров в ураганы, и кратко ознакомилось с традициями состоящих с ним в одной группе индивидуумов, то она, возможно, знала бы, что подшучивать на тему высоких чувств у гномов — способ для самоубийства куда более верный, чем бесконечные шутки про бороды, пиво и золото. И еще она знала бы, что то, что остальные считают легким ухаживанием, у гномов является уже той стадией, когда шаг назад является оскорблением клана со всеми вытекающими отсюда топорообразными последствиями. Другое дело, что и эта стадия может длиться до поседения их бород. Собственно, по гномьим меркам это и не плохо…
— Странно… — Удивился Сержи, мысленно отметив галочкой «его остроухость», как и все прочие ремарки гремлина. — Что‑то я никогда не слышал шуток на эту тему… Даже от Струка…
— Вот и я о том же… — Тридрилл очень характерно посмотрел на старосту и сделал «большие выразительные глаза». В исполнении гремлина картина настолько гротескная, что изобразить ее возьмется только перебравший оркского самогона живописец–авангардист.
* * *Шаги на лестнице ознаменовали возвращение с рынка гномьей парочки. Похоже, что им тоже был не безразличен результат эксперимента, хотя с их стороны и наблюдалось некое безразличие во время бурных дискуссий и подготовительного этапа. Голан, в частности, был замечен за попыткой сделать из серебряной проволоки какой‑то вензель. Но это так, мелочи…
Впрочем, выражение гномьих лиц заинтересованным назвать было трудно… Не было там и следа романтики, даже в гномьем исполнении. Зато было… удивление… одно на двоих…
— Вы не поверите… — начал было Голан. — Там… человека убили… На Закатной улице…
— Опять?! — Чуть ли не взревел Друххук. Острое чувство дежа вю опасно щекотало нервы. Салли неуютно поежилась, у Маури задергался хвост и вздыбилась шерсть, а брови Сержи сдвинулись к переносице. Спрашивать о серьезности заявления не приходилось — Голан не был любителем дурацких розыгрышей, да и мимика гномов, не славящихся артистизмом, говорила сама за себя. Они даже стояли чуть ли не вплотную друг к другу, что говорило о том, что все архаические табу временно отошли на второй план.
— Этого тоже загрызли? — Попытался уточнить детали Хлиис. Невозмутимый ящер спокойнее всех перенес известие. В самом факте смерти на Закатной улице не было ничего особого — длинная, проходящая частью через неблагополучные районы, а частью так и вовсе через заброшенные кварталы, стоящие на не до конца осушенном болоте, Закатная улица никогда не славилась средоточием сливок общества. Сколь бы ни считалось престижным недалекое расположение Академии, этот район так и не стал элитным, хоть это и предполагалось при его постройке. В конечном итоге парадный вход в Академию разместили с другой стороны, ну а Закатная улица славилась обилием всевозможных питейных заведений и мелких лавочек, так что «народная тропа» через черный ход к ней не пустовала никогда. Да и на рынок через нее идти было куда удобнее.
— Нет… — С вполне понятным всем облегчением сказала Дуча. Нервное напряжение несколько поутихло.
— Но это убийство показалось вам достаточно нетривиальным чтобы… — Сержи мгновение подбирал формулировку, — вернуться в Академию наиболее коротким путем… — Располагавшийся невдалеке от Академии парк с давних времен был излюбленным местом прогулок романтической молодежи. Возвращающиеся с рынка Голан и Дуча, как и за год до этого Налинна и Лоувель, нередко делали крюк, чтобы пройтись по уютным и тихим аллеям. Эльфы из своих отношений тайны не делали, а вот Голан каждый раз рассказывал историю про осмотр камня, прикрывающего вход в старый подземный ход, ведущий в Академию. Когда после третьего раза Сержи напомнил гному, что путь в закрытую часть Академических подвалов они с Тридриллом еще в том году пробили, гном смутился, но своих «исследований» на пару с Дучей почему‑то не прекратил.
— Да… — Кивнул Голан. — Того бедолагу явно не ножом при ограблении пырнули. Знаешь, бывают такие убийства, про которые сразу становится ясно, что они… ну… — Гном замялся, подбирая слова.
— Непонятные. — Закончила за него Дуча.
— И в чем эта необычность заключалась? В украшенном перьями колпаке? Разрисованном мелом лице? Табличке «не вытирайте ноги»?.. — У всех свои способы нервничать. И когда начинал нервничать Тридрилл, его пробивало на грубый сарказм.
Примерно так все это начиналось год назад. С истории о странном убийстве, окончившейся безумной охотой, а потом и Академической попойкой. И меньше всего отщепенцам хотелось повторения того банкета.
— Нет… — Голан сарказма как всегда не уловил. — Но создается ощущение, что это было ритуальное убийство…
— Подожди, так это было ритуальное убийство, или нет? Что значит «создается впечатление»? — Сержи такая туманность формулировок не устраивала. Ритуальные убийства — вполне конкретный и функциональный раздел магии. Не особо популяризируемый по вполне понятным причинам, но чего уж точно в нем не предполагалось, так это непонятности.
— В том то и дело… — Нахмурился Голан. — Мы с Дучей сумели довольно неплохо его рассмотреть, но не узнали ни одного из покрывающих труп символов… А их было много! Мы, конечно, специалисты не в этой области, но общее плетение должны были бы распознать…
— Мда… Странная история… — Согласился Сержи. — Запомнили какие‑нибудь из этих символов?
— Конечно… — И гномы, наконец, покинули порог, который вполне можно было уже приравнивать к трибуне — уж очень часто именно с него отщепенцы узнавали многие важные вещи.
Склонившись над рабочим столом гномы старательно выводили запомнившиеся символы, временами советуясь на счет длины того или иного завитка. В таком деле мелочей не было.
— Вот, смотрите… Говорит вам это о чем‑нибудь? — закончившие работу гномы уступили место Сержи и Баргезу. Оба были вполне квалифицированными специалистами в нужной области, и, что важно — квалифицированными с разных сторон. Магия крови у орков и эльфов хоть и имела общие корни, в дальнейшем расходилась совершенно в разные стороны, так что наличие сразу двух специалистов было совершенно не лишним.
