Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген
«Пить уже дали, — медленно крутились в голове мысли. — Хорошо бы еще и накормили».
Меня опять схватили в четыре руки.
— Отпустите, — вяло отмахнулся я. — Дайте чуть-чуть полежать, потом я сразу уйду.
Тотчас в мои волосы вцепилась чья-то рука и без всякой жалости задрала голову. Уставившись мне в глаза, хозяйка дома начала что-то гневно выговаривать. Видимо, ругала по поводу лжи о моей неспособности вести разговор.
— Отпустите, — попросил я. — Больно же. Ну не могу я говорить на вашем языке. А есть сильно хочется.
Старшая из женщин перестала кричать, и они обе озадаченно посмотрели друг на друга. Затем мою голову опять же за волосы повертели в разные стороны, внимательно рассматривая. Особого внимания удостоились почему-то уши. Насмотревшись на меня вдосталь, женщины о чем-то переговорили, затем младшая подошла к плите и загремела посудой. Через пару минут мне в руки всунули глиняную тарелку, полную умопомрачительно вкусной каши с мясом, которую я, позабыв о слабости, быстро умял, неловко орудуя деревянной ложкой непривычной формы.
— Спасибо, — поблагодарил я. Сразу захотелось спать, и я вспомнил, что в мою последнюю ночь на Земле поспать удалось в лучшем случае часа три.
Девушка забрала у меня пустую тарелку и ушла, а хозяйка для чего-то достала кошелек и высыпала из него на стол небольшого размера монеты, судя по цвету серебряные. Видимо, оно здесь тоже ценилось, и я с сожалением вспомнил об оставшихся дома полтинниках двадцать пятого года выпуска. Насколько я знал, серебро, из которого их изготавливали, было достаточно чистое, а по весу полтинники на глаз был раза в три тяжелее местных монет.
Пересчитав монеты, она о чем-то задумалась, потом решительно все ссыпала обратно в кошель, завязала его и опустила куда-то в складки платья, где у нее, по-видимому, находился карман. Потом хозяйка поднялась со стула и жестом приказала мне сделать то же самое. Я немного отдохнул, а самое главное, поел, так что ноги меня уже вполне нормально держали, по крайней мере без груза.
Она вывела меня из дома и, не оглядываясь, куда-то пошла. Я потащился за ней, надеясь, что понял ее правильно, и меня пригласили с собой, а не просто выставили из дома. К счастью, долго идти не пришлось. Минут через десять мы подошли к одноэтажному дому немного меньших размеров, чем дом моей спутницы. Забор отсутствовал, и женщина поднялась по ступенькам и постучала в дверь специально для этого закрепленной колотушкой. Послышались шаги, и дверь отворила молодая девушка, с которой произошел короткий разговор, после чего нас пригласили войти.
Через пару минут я попал в комнату, где царил полумрак. Из-за слабого освещения я не сразу заметил пожилого мужчину с роскошной седой шевелюрой, одетого в бесформенный балахон темного цвета. При виде нас он учтиво приподнялся со стула, что-то сказал и приглашающе махнул рукой в сторону еще нескольких стульев, стоящих напротив него. Надеясь, что понял его правильно, я добрался до одного из них и с облегчением уселся, ожидая, что же будет дальше. А дальше случилось следующее. Моя спутница что-то довольно долго объясняла седому, после чего высыпала серебро из кошелька на стоящий перед ним столик. Мужчина поднялся и подошел к моему стулу. Одной рукой он взял меня за подбородок и приподнял голову, чтобы смотреть мне в глаза. Не в моем положении было показывать характер, но я разозлился. Что они в самом-то деле? Одна тягает за волосы в благодарность за то, что я с ее корзиной чуть не надорвал пуп, а другой хватает за подбородок! Я хотел дернут головой, но не успел. Все закружилось, в глазах замелькали цветные пятна, в ушах зашумело. Седой отпустил мое лицо и опять забрался в свое кресло. Он что-то сказал, и через миг после этого его слова сложились у меня в голове в осмысленную фразу:
— Как вы себя чувствуете, молодой человек?
— Я вас понял! — воскликнул я, но он отрицательно помотал головой.
— Для того чтобы мы поняли ваши слова, вы должны этого захотеть. Тогда вместо тех непонятных звуков, которые мы слышим сейчас, появится осмысленная речь. Я вложил в вашу голову большой словарный запас нашего языка. Причем к каждому слову приложен образ, которому оно соответствует. Вы подсознательно переводите звуки нашей речи в цепочку образов и подставляете вместо них наиболее подходящие по смыслу слова своего языка. На самом деле все сложнее, но принцип вам должен быть ясен. Поскольку ваше подсознание еще плохо ориентируется в новом языке, значение сказанных фраз вы будете получать с небольшой задержкой. Но после небольшой практики это пройдет, и чужая речь будет восприниматься вами легко и естественно. А вот говорить вам будет сложней. Мало знать, как звучит слово, его еще надо уметь выговорить. Помимо разговорной речи вы получили еще и грамотность. Но должен предупредить, что в самое ближайшее время надо тренироваться в написании слов. Если вы таким образом не закрепите полученные знания, то через пару десятков дней все забудется, и придется или повторять сеанс, или учиться писать самостоятельно.
Я сосредоточился и, как велели, захотел говорить на чужом языке:
— Спасибо за знание. Без языка очень плохо, а способностей его быстро выучить самостоятельно у меня нет.
Видимо, я все сказал правильно, но со смешным акцентом, так как седой заулыбался, а приведшая меня сюда женщина рассмеялась.
— Благодарить надо не меня, — сказал мне мужчина. — А госпожу Альшу. Именно она оплатила твое обучение. Ты, парень, вообще откуда взялся? Никогда не слышал такого языка.
— Я издалека, — тщательно подбирая слова, сказал я. — Но откуда и почему я сюда прибыл, пока сказать не могу.
— Молодец, — одобрительно сказал седой. — Вроде и не соврал, а ничего конкретного не выдал. Лет то тебе хоть сколько?
— Скоро исполнится четырнадцать.
Вот тут я их удивил. И госпожа Альша, и седой с изумлением уставились на меня во все глаза. Седой даже встал и обошел меня вокруг, внимательно разглядывая.
— Да, черты лица детские, — подвел он итог своим наблюдениям. — А по росту я бы дал тебе лет семнадцать. И форма ушей странная. Тебе маленькому уши не оттягивали?
Только теперь я обратил внимание на странную форму ушей местных. У женщин уши были прикрыты волосами, и я не мог их видеть. Да и многие мужчины, которых я встречал на улице, носили волосы до плеч, тоже скрывающие уши. Но у седого волосы были сзади собраны в хвост, и уши выставлены на всеобщее обозрение. Понятно, почему он спрашивал про мочки: на его ушах с почти круглой ушной раковиной они практически отсутствовали.
— Я такого не помню, — ответил я чистую правду.
