Евгения Бойко - Армагеддон в юбке
Часа три, я шла без отдыха, довольно быстро передвигая ногами, но такой расклад мне быстро надоел. В конце концов, чего я стараюсь? Как только вернусь, меня сразу отправят учиться; лучше побродить по знакомым местам, запомнить их. Повеселится напоследок. Когда еще увижу родные леса?
Я вздохнула и с легкой грустью посмотрела по сторонам. Эти места были очень дороги моей непостоянной душе. Пусть я не часто жаловала их своим присутствием, месяцами пропадая в других городах и деревнях, но, уезжая, неизменно оставляла здесь частичку самой себя.
Я посмотрела на небо и, обнаружив, что уже полдень, решила немного передохнуть.
Уселась под вековым дубом, схрумала напополам с Семой хлеб и колбасу, запила все родниковой водой из фляги, а потом, разморенная недолгим путешествием, решила поспать часок — другой.
Жаль, конечно, что покой долго не продлился. Едва я устроилась и закрыла глаза, на мою голову набросили какой-то мешок, и стукнули тяжелым предметом. Попали вскользь (м-да, я изворотливая!.. или нападающие косоглазые). На превеликую беду, таким способом меня не проймешь. Лягнувшись со всей силы, я отпрыгнула и сорвала его.
Мужиков было четверо, и они очень странно на меня смотрели.
Как на товар, если быть предельно точной.
Я частенько слышала о подобных людях. Они отлавливали девушек и продавали в город, где их использовали как… в прочем и не только так. Но в этот раз, им повезло наткнуться на меня, что сложно назвать удачей. Я на минутку задумалась, прикидывая, что делать дальше.
С одной стороны, мне ничего не стоило применить свои магические навыки, нейтрализовать негодяев, и оставить тут на веки вечные; с другой, можно сдать их стражам, и получить причитающееся вознаграждение. А если учесть что деньги мне понадобятся, когда приеду в город…
Слова древнего заклинания — легкий туман вокруг и время замедляет свой ход, или это я ускоряюсь…. кто его знает. На ладони вспыхивает, переливаясь разными оттенками синего цвета, шипящий сгусток энергии. Волосы ерошит легкий ветерок. Зрачки нападающих расширяются от удивления и легкого страха. Ледяные щупальца холода исходящего от меня, уже пробираются в их души, парализуя волю и усыпляя внимание.
Мои ощущения обостряются до предела, испуганные крики птиц неприятно режут слух, а сердцебиение «жертв» сладкой музыкой отдается в ушах. Пора действовать.
Я поманила одного из них рукой и выпустила ему в лицо небольшое облако тьмы, он сделал судорожный вздох, закрыл глаза и мешком рухнул на землю. Остальные, сбросив парализующие оковы, и наделив всю мою родню запоминающимися характеристиками и решив брать количеством, наступали вместе.
Один из них получил в нос воздушной волной, другой принял на грудь шипящий и искрящийся синим пламенем шар, а третьего я подняла в воздух с помощью мгновенно выросшей лианы.
Когда воры закончились, я нейтрализовала действие заклинания и осмотрелась. Так, обожженный стонет под дубом, причем над попорченной курткой, подвешенный смешно дрыгает руками и ругается почем свет стоит, третий нападавший, валяется без сознания посреди полянки, и не спешит приходить в себя. М-да…. Того, что висел, с боем пришлось вырывать у очнувшегося кровожадного цветочка, решившего схарчить «жертву».
Связав их материализованной веревкой, я села сверху на самого крупного и серьезно задумалась.
Как мне довести их до города?
Раньше надо было думать, шепнул мой разум, добавляя дегтя в сладкий мед… Я покосилась на лежащих типов, мычащих что-то невразумительное и задумалась еще сильнее. Если я их и отпущу (это, впрочем, маловероятно), они меня все равно найдут, и это еще вопрос, смогу ли я отбиться. Если же я их телепортирую вместе с собой в город, то потрачу все доступные мне силы, а их восстановления придется ждать до завтра…
— Не могли выбрать другую жертву, — фыркнула я, вытаскивая кляп изо рта бандита. — Да не цепляйся как за родной; отпусти, а то зубы вышибу! — Разбойник ни как не желал расстаться с куском тряпки. — Чего напали?
— Чего, чего, — проворчал тип, — тебя приказали доставить хозяину.
— Меня? — Я удивленно заморгала, — Кому? Зачем?
— Виктору. Ты ему больно приглянулась.
— Хм. Нашел тоже… вон, сколько красавиц ходит, выбирай любую, так ему ведьму вынь да положи….
— А что ты с нами делать будешь? — осторожно поинтересовался разбойник.
— Съем. — Сказала я с непроницаемым лицом. — Или некроманту продам.
— Зачем?! — На лице мужчины отразилось непонимание и зарождающийся ужас.
— На органы.
— Что-о-о?!!! Изуверка! — Тип задергался и начал издавать нечленораздельные звуки.
— Остынь… — ляпнула я, только потом сообразив что.
Мужик затих, и перестал дергаться. Его глаза расширились и помутнели. Издох, изувер!!! Сколько раз говорила, не болтай под руку, воскрешать же тяжело…
— Metronome, koferetus. Necromantic! — Я дополнила слова нужными знаками в воздухе; все же магия воскрешения чудная вещь…
Тип ожил, а я обмякла, потеряв большую часть сил. Благо восполнить их было несложно. Кое-как, доковыляв до родника, я опустилась на колени, и, шепча заклинание, погрузила руки в воду. Через некоторое время по ним пробежали потоки энергии, насыщая мое тело магией и силой. Когда я закончила, отражение в воде одарило меня улыбкой и сверкнуло глазами.
— Ты меня убила! — причитал мужик, пытаясь освободиться. — Я видел свет в конце туннеля…
— Будешь много говорить, — осекла его я, — в следующий раз не воскрешу, это вообще дело хлопотное. Все, мне пора.
— А мы? — возмутился разбойник.
— Полежите, подумайте о своем плохом поведении. А через двенадцать часов, веревки сами развяжутся. Не поминайте лихом!
Я закину сумку на плечо, и продолжила свой путь. Вот наглость, меня будить! Приглянулась я ему! Ишь ты! Сколько девок, а ему меня захотелось. Сколько раз говорила… а они все за старое. Да ладно, переживу.
Я переступила через корень дерева, и снова возмутилась рассеянности лешего. Он что, совсем за порядком не следит? Вон сушняка сколько, корни выпирают, птицы не поют. Что за дела? Мы ему что, за красивые глазки мед в баночках выставляем? Кстати, какого цвета глаза у лешего? Если встречу этого лентяя, обязательно посмотрю!
Мранкея.
Златовласая дева, с грустью наблюдала за большим, толстым медведем, караулившим ее под деревом. Зверь облизывался и уже примерялся, с чего начать поедание «ужина».
Ну и пусть, сейчас только обед, пока доберется до этой прыткой девицы, будет в самый раз.
Медведь почесал за ухом и, издав утробный рык, разогнавший всю живность в округе, двинулся на дерево. Обхватил его мощными лапами, и начал шатать.
