Игорь Алимов - Дракон. Книга 1. Наследники Желтого императора
Внезапно книжник замолчал, внимательно вглядываясь в лицо десятника, а затем вдруг сказал:
— Ты бы отпустил меня, Лю Кан? Ты ведь Лю Кан, а твоего младшего брата зовут Лю Бан, ведь так?
— А тебе что за дело? — насторожился десятник, от волнения прихватывая зубами слишком большой кус мяса.
— Скажи мне, ты и впрямь Лю Кан?
— Сказать? — десятник наконец управился с едой, а вместе с нею — и с волнением, вызванным неожиданным вопросом, и шумно отрыгнул. Отер рот рукою и выдохнул: — Я и впрямь Лю Кан, и у меня действительно есть младший брат, которого зовут Лю Бан. Оба мы — верные слуги владыки. И что тебе это дало?
— Ничего, — вдруг улыбнулся книжник. — Просто мне нужно было знать наверняка.
— Фэй Лун! — грозно, но без злобы взмахнул факелом десятник Лю, прикрикнув для острастки: — Довольно пустых разговоров! Признавайся лучше, все ли книги здесь, не утаил ли ты чего, не припрятал ли?
— Он припрятал, непременно припрятал! — вдруг выскочил из темноты свояк Ван. — Такие завсегда припрятывают! Ну, говори! Говори, подлая душа, где у тебя ухоронка?
Ван метнулся к коробам и, полный служебного рвения, стал срывать с них крышки, вываливая книги наземь.
— Где крамола, где?! — брызгал слюной не на шутку разошедшийся свояк, расшвыривая по сторонам свитки и связки. — Ты думаешь, я не сыщу крамолы, книгочей? Шалишь! У меня нюх на непотребства!
Опустошенные короба разлетались прочь.
— Брат Ван, — решительно шагнул к нему десятник. — Ты что творишь? Уймись!
— Да как же это, старший братец, чтобы уняться?! — обернулся Ван в совершенном негодовании. — Нам же велено крамолу обнаружить и истребить всю, без остатка! А я с самого начала увидел, что этот грамотей что-то скрывает! Но меня не обманешь! У меня нюх!
Опрокинув очередной короб, Ван схватил родственника за плечо и жарко задышал тому в лицо:
— Нам главное что? Чтобы держава!.. Повеление владыки исполнить чтобы! А для того вредные книги надо сыскать до самой последней… И все их извести под корень, все изничтожить!.. — желтые огни безумия зажглись в глазах Вана. — Или ты, может, против? Или ты вдруг сам тайный книгочей, старший братец, а я про то ничего не знаю? А?!
— Думай, что говоришь, брат Ван. Я и читать-то не умею…
Лю Кан поймал себя на том, что оправдывается перед свояком, и озадаченно замолчал на полуслове, а Ван, злорадно усмехнувшись, уже более спокойно и чуть даже покровительственно продолжил:
— Да знаю я, старший брат, все знаю, не беспокойся… Но раз так, явим усердие и, покуда не прибыл сотник Ма, обыщем тут все хорошенечко. Раз и навсегда покончим с этим гнездом крамолы! И едва сотник объявится, тут же ему доложимся. Заслужим благодарность и награду! Верно ли?
— Верно, — покорно кивнул Лю, расслабляясь. — Верно…
Укрепив факел повыше, рьяные искоренители крамолы оттащили короба на середину флигеля и стали простукивать стены. Бывали уже случаи, и не однажды, когда книги прятали в пристенных тайниках. Повезло и на этот раз: Ван так яростно предавался выстукиванию, что внезапно из-под его пальцев посыпалась труха, затем обвалилась штукатурка и всеобщим изумленным взорам явилась небольшая ниша, в которой покоился некий сверток, обернутый запылившейся тканью.
— Ага! Я не зря чуял! Меня не обманешь! — торжествующе воскликнул Ван, шустро протягивая руки к свертку.
Не тут-то было: десятник, почувствовавший себя при исполнении служебного долга, а потому заметно осмелевший, решительно отстранил свояка и завладел находкой первым:
— Что здесь?
— Не трогайте! — вскричал пленный книжник. — Заклинаю, не трогайте! Возьмите все книги, но только это не трогайте!
— А почему же тогда сам не сознался в непотребных делах своих, а, мерзавец? Теперь, вишь, заскулил, ан поздно! — Ван подскочил к Фэю и от души пнул его, а потом добавил еще разок для понятливости, сопровождая пинки вразумлениями: — А я пальцы обстучал до костей! Но не зря, не зря! Я знал потому что! У меня нюх потому что! На грамотеев всяких поганых и схроны их тайные!
Выйдя на свет, Лю положил сверток наземь — тот оказался довольно увесистым, затем осторожно отряхнул ткань, и в неверном свете факела она неожиданно заискрилась и заиграла как живая.
— Верните на место! Ибо не ведаете, что творите… — бормотал Фэй, точно в забытьи, но при этом внимательно наблюдал за десятником. — Не ведаете…
— Очень хорошо ведаем! Очень хорошо! А что нашему уму недоступно, для того у нас есть великий и мудрый владыка, многая ему лета! А уж ему даже повеления Неба ведомы! — Ван снова с чувством пнул пленника. — Понял ты? Понял?!
— Погоди-ка, брат… — десятник взялся осторожно разворачивать сверток: искрящаяся ткань удивительным образом холодила руки и, казалось, даже слегка покалывала их. — Давай-ка посмотрим…
— Нам ведь только книги нельзя брать… — начал было враз присмиревший свояк. — Про остальное речи не было… ведь правда, брат Кан?
Ван помолчал, а потом все-таки решился сказать:
— Мы с тобой не такие зажиточные, как твой младший братец, в уездные смотрители рылом не вышли… Нам лишняя денежка не помешает…
Лю глянул на родственничка в упор.
— Да я что?… Я ж не только про себя думаю… — криво заулыбался свояк. — Одна ж семья!
Тяжело вздохнув, десятник откинул края необыкновенной ткани: она скрывала под собой три туго собранные свитка, составленные из бамбуковых дщиц.[1]
Снова книги. Разве что более старые и ценные…
— Десятник Лю! Десятник Лю! — раздался снаружи крик. — Едут! Сотник Ма прибыл!
— Поспешаем! — молодцом взвился на ноги Лю, бросаясь к выходу и прихватывая с собой таинственную находку. — Быстрее! Команда на построение!
Прямо на бегу десятник попытался замотать сверток назад и тут неожиданно почувствовал, как что-то скользнуло в ладонь. Глянул мельком: плотный шелковый мешочек. Видно, под свитками лежал.
— Десятник Лю! — надрывался дозорный.
«Потом разберусь!» — подумал Лю, сунул мешочек за пазуху и рысью бросился к воротам, зажав под мышкой сверток с книгами.
Фэй Лун проводил его внимательным взглядом. На губах его играла едва заметная и чуть виноватая улыбка.
И опять: или почудилось на бегу десятнику, или же вправду в ночной непроглядной темноте метнулась поверх стены какая-то тень?..
Ван едва успел выстроить воинов в две шеренги, как в ореоле трепещущего света факелов в ворота въехали конные: сотник Ма и высокое лицо. Следом за ними трусили пешие воины сопровождения.
— Сотник Ма! — склонил голову Лю Кан. Ван, стоявший позади него, согнулся и вовсе в подобострастном поклоне.
