Пэт Ходжилл - Верхом на раторне
— Это значит быстрый — орн[9], идиот. — Рута бросила взгляд на знамя дома Норф, на свирепого рогатого зверя вышитого на фоне щита цвета слоновой кости, сверкающего в темнеющем зале. Кто может смеяться над подобными вещами, за исключением, возможно, некоторых идиотов из числа жителей Заречья, кто даже никогда и не видел ни одного из них в реальности?
Коман выглянул за дверь.
— Сюда опять подходит твой дом, парень. Вставай и иди.
Кадет Каинрон пошатываясь поковылял к выходу. У дверей он оглянулся на Руту.
— Я запомню тебя, полоумная. И все Каинроны помнят проклятую Шиповник Железный Шип. — На мгновение показалось, что сам Калдан глянул из мрачных глаз парня. Рута отступила на шаг, изобразив Даркварский знак против зла. Каинрон мигнул, неуверенно рассмеялся и, спотыкаясь, вышел, чтобы быть сметённым своими товарищами, пробегающими мимо.
Коман пристально смотрел ему вслед.
— Неужто все сошли с ума? — Он так посмотрел на Руту, как будто его искушало желание изобразить защитный знак против неё самой. — Сумасшествие заразно. Серый Лорд Гант заразил им все Воинство в Белых Холмах, а теперь Чёрный Лорд Торисен делает это снова!
— Если ты хочешь предъявить ему претензии, — сказала Рута, когда дальняя дверь с усилием отворилась, визжа погнутыми петлями, — то вот твой шанс.
В сумерки зала въехали два всадника, один на высоком чёрном жеребце, другой на маленькой серой кобыле со сложно заплетённой белой гривой.
— Это лорд Ардет, — сказал Коман, приглядевшись ко второму. — Во имя Тёмного Порога… — Его голос стих, а челюсть отвалилась.
Лорд Омирота казалось, принёс в зал восхитительный свет, как если бы взошла полная луна, которая была эмблемой его дома. Сияние как будто исходило из глубины его костей, проникая через одежду, через саму его плоть. Но нет, думала Рута, тоже на него глядя: это, должно быть, только его белоснежные волосы. И всё же, всё же…
Ардеты были несколько высокомерны, они гордились своим утончённым лордом, который в свои сто пятьдесят с лишним лет провёл свой дом через такое множество бедствий, что даже летописцы Горы Албан потеряли им счёт. Худшими из них были тридцать один год хаоса после Белых Холмов, когда в отсутствие Верховного Лорда Кенцират чуть не распался на части. Только Ардет знал, что наследник Ганта жив: мальчик Торисен, рожденный в ссылке, который тайно пришёл к нему, и которого Ардет спрятал среди офицеров рандонов Южного Воинства. Спустя четыре года Торисен достиг совершеннолетия и, наконец, предъявил права на место своего отца.
Каинрон утверждал, что он всё ещё марионетка Ардета, или того хуже.
Некоторые подозревали, что при Водопадах Верховный Лорд выскользнул из пальцев своего наставника.
С тех пор его друзья стали размышлять, а так ли уж нуждается Торисен во влиянии Ардета, чтобы спастись от себя самого. Рута инстинктивно чувствовала, что теперь старый лорд пытается вновь утвердить свой контроль над молодым человеком.
Возможно, это единственно правильное решение, подумала она, полуоглушенная, тянясь к старому хайборну, как к солнцу после сильного мороза. Возможно, вот истинное сердце Кенцирата, его тайный правитель, которому все должны уступать, как и сам Торисен когда-то. Её собственный лорд — сломленный человек, его сыновья — пепел перед ним, его кендары плохо связаны с ним из-за его слабой воли. Верховный Лорд Торисен держал своих людей почти также слабо — из-за своей слабости — издевались Каинроны, чей собственный лорд держал их в своих руках подобно мучительной смерти; из-за неуместного такта — говорили союзники, пожимая плечами. Рута знала только, что это заставляет её нервничать. Как было бы великолепно, думала она сейчас, упасть к ногам Ардета, вложить свою жизнь в эти тонкие сильные руки и услышать шепот его слов приветствия.
Затем она одёрнула себя, безмолвно ругаясь. Все знают, что старый Адрик питает слабость к экзотическим снадобьям Ядовитого Двора и до сих пор прибегает к их помощи, иногда со странными результатами. Пускай он и дальше светится в темноте подобно тухлому угрю. Она — Мин-Дреар и должна остаться верной своей связи, если не ради своего лорда, то ради своей матери и матери матери.
Чёрный Лорд Торисен, Верховный Лорд Кенцирата, въехал в Тентир на своём боевом жеребце Урагане подобно тени блеска своего спутника. Черная одежда, тёмные короткие волосы, с искрами преждевременной седины, как лошадь, так и всадник казалось, растворялись во мраке зала за исключением лица всадника, бледного от напряжения и плывущего вперёд подобно призраку и изящной левой руки с узорами белых шрамов, держащей поводья.
Его правая рука была невидима, засунутая в запылённую куртку.
Большой серый волк скользил с его стороны так близко, как только смог подойти, чтобы не попасть под копыта, ближе, чем нравилось Шторму, судя по тому, как он косил глазом. Но волвер Лютый, просто с тревожным беспокойством наблюдал за своим старым другом Торисеном.
Если лунное свечение Ардета обещало безопасность, то Норф, казалось, прибывал в упрямом самозатмении, затмении луны, когда все вещи кажутся сомнительными и опасными. Он не смотрел на своего бывшего наставника, и, казалось, не слушал его. Однако, он ехал, наклонившись и перенеся весь свой вес на внешнее стремя, избегая этого мягкого, настойчивого голоса.
Рута привлекла внимание Комана, пнув его в голень.
— Ступай, скажи Коменданту, что у нас появилось пополнение.
— Хорошо, — сказал он, продолжая изучать гостей, а затем запоздало ойкнул.
Не глядя, он вывалился в дверь и повалил весь отряд Эдирр.
— Вольно! — проорал саргант.
По всему квадрату кадеты, задыхаясь, попадали на доски.
Тем временем, разделённые по домам на две колонны, в зал въезжали остальные всадники, сохраняя вежливую дистанцию от своих лордов. Они игнорировали друг друга, но их скакуны, чувствуя их настроение, волновались и кусались.
Внимание Руты перескочило на самое уверенное лицо в толпе, там, на почтительном расстоянии за капитаном стражи Ардета. Красно-коричневая от южного солнца, с коротко обрезанными волосами тлеющего алого цвета красного дерева, Шиповник Железный Шип пришла в Тентир долгой и тяжёлой дорогой. Она была старше большинства кадетов, опытнее их, и вызывала у них недоверие из-за внезапной смены домов у Водопадов. До этого никто не верил в возможность такой вещи. Никто из Каинронов. Не против воли их лорда. Но вот, она здесь, даже ещё больший изгой, чем сама Рута. Если кто-нибудь и мог показать этим чопорным обитателям Заречья один или два фокуса, так это красивая и несгибаемая дочь Розы Железный Шип.
