Аноним Oxygen - Квинт Лициний 2
Открываю глаза и расслаблено поднимаю лук в сторону чернеющего напротив и чуть ниже меня провала форточки. Все мысли затихли, эмоции выдохнуты... Подправил левый локоть, плавно-спокойно натянул лук, задержал дыхание на полувдохе, проконтролировал растяжку по кончику стрелы... Чуть отодвинул ладонью рукоятку, тетива прижалась к подбородку... Прицел. Выпуск. Лук начинает заваливаться вперед на вытянутой руке, но успеваю заметить, как стрела стремительной тенью скользнула прямо по центру форточки и задрожала, воткнувшись в спинку кресла.
Я широко, победно улыбнулся. Есть! С первой стрелы - да я Робин Гуд!
Вторник, 23 августа 1977 года, вечер
Москва, Павелецкий вокзал
В прокуренную каморку, на двери которой висело "помощник коменданта", я зашел уверенно и во всеоружии. Нет, огнестрел был припрятан, зато рука, засунутая в сумку, сжимала бутылку нездешних форм. Настоящий высококачественный кьянти Руффино этим маем каким-то чудом добрался до прилавка гастронома "Стрела" и там завис, не вызывая никакого интереса у постоянных посетителей. Увидев его, я ошеломленно поморгал и метнулся за деньгами, а, вернувшись, упросил одного из стоящих в очереди бухариков взять на меня сразу три. Очередь весело погоготала, комментируя заявку от комсомола, продавщица деликатно оглохла, и вот теперь я готов коррумпировать.
Офицер затравлено посмотрел на очередного просителя, и я его прекрасно понимал: за те полтора часа, что пришлось простоять в очереди в душном коридоре, кто только сюда не заходил: и распаленный полковник-гипертоник, чей мощный рык был прекрасно слышен сквозь закрытую дверь, и мамаши с орущими младенцами, и табуны молодых лейтенантов. И всем было надо от него билетов. Срочно! В конце августа! Из Москвы!
Я поставил оплетенную соломой пузатую бутылку на край стола, этикеткой от себя, и нагловато улыбнулся.
- Товарищ капитан, очень, очень надо. От команды отстал, мне тренер голову свернет, если я на позицию не выйду... - и я тряхнул чехлом с луком. - Пожалуйста, помогите, я от ЦСКА выступаю...
- Нифига себе, молодеж дает, - воскликнул на глазах оживший капитан, и ловким отработанным движением засунул презент в тумбу. Посмотрел на меня с веселой приязнью. - Куда и сколько?
- Да один любой, на ставропольский, на сегодня, - я радостно поддернул сумку и чертыхнулся про себя, услышав, как глухо стукнулся пистолет о рукоять кинжала.
- Садись, - кивнул он в сторону стула, и взялся за телефонную трубку. - Ритуля-красуля, посмотри мне из брони один на сегодня на семьдесят седьмой...
Ожидая ответа, он механически постукивал кончиком карандаша по столу, я же, расслабившись, наблюдал, как, извиваясь, поднимается к давно небеленому потолку струйка дыма от положенной на край пепельницы сигареты.
Все, вроде, в порядке. В САВАК весточку закинул, афганскому послу - тоже, прямо на кухню. По идее, должно хватить. До верхов точно дойдет, иранец - один из многочисленных племянников главы САВАКА Нассири, посол Афганистана в Москве - шурин Дауд-хана. А как отрабатывать такую информацию и там, и там, знают хорошо.
Афганский лидер уже четыре года сидит как на вулкане: мятежи и попытки переворотов идут косяком, причем все со стороны проамериканских и клерикальных группировок. Не любят они "красного принца" за тесные связи с СССР, непокорность и реформы. А теперь еще и леваки зашевелились. Чем это все само по себе закончится - мне известно. Вот пусть заинтересованные стороны, сам сардар Дауд да шах Ирана, уже инвестировавший в соседа почти миллиард долларов, и стабилизируют ситуацию. Сохранение там статус-кво на ближайшие годы - это лучшее, что можно представить для Союза. Шурави сейчас на улицах Афганистана - подчеркнуто уважаемый человек, дома - по-настоящему желанный гость. Там даже межклановые стычки приостанавливают, когда экспедиции шурави надо проехать по дороге, где идет стрельба. Вот пусть так все и остается.
Тут воображение опять сыграло со мной дурную шутку, причудливо исказив запах сигаретного дымка. Я стремительно позеленел и громко сглотнул.
- Ты чего, паря? - встревожился капитан, оторвав ухо от трубки.
- Траванулся... - пробормотал я, прислушиваясь к взбунтовавшемуся нутру.
- Да? - он ехидно заулыбался. - Очень на птичью болезнь похоже.
- Это какую? - напрягся я.
На память приходило только "доктор сказал, что у меня какая-то болезнь, то ли два пера, то ли три пера".
- Перепел, - коротко бросил он, все так же насмешливо скалясь.
- А... Нет, не пил...
- На воды, - набулькал он из мутноватого графина.
Я быстро влил в себя стакан затхлой тепловатой водицы, и меня чуть отпустило.
Зря, зря я так глубоко залез в память саваковца - теперь в запахе любого дымка стало чудиться паленое человеческое мясо. Гадость какая, эти его любимые воспоминания, брр... Перед глазами опять промелькнула картинка с извивающимся на раскаленном железном столе женским телом, вой, в котором не осталось ничего человеческого... Я вскочил и рванул в дверь.
Минут через десять вернулся, расслабленный и бледный, и молча прислонился к косяку. Капитан взглянул с сочувствием и протянул записку:
- На, болезный, иди в воинскую кассу без очереди, я позвонил. Одно верхнее в купе пойдет?
- Спасибо громадное, - обрадовался я.
- Еще воды?
Я помотал головой:
- Нет, вроде отпустило. Спасибо, товарищ капитан, выручили!
Я с облегчением принял записку и поспешил к кассе. Отлично, успеваю, до отправления ставропольского поезда еще три часа.
Мысли о предстоящей операции немного отвлекали от того шершавого кома, что саднил в груди.
Уж здесь-то я кругом прав, однозначно. Пусть он еще не начал, но ждать-то зачем? И передоверить это письмам не могу, ненадежно. Я просто нанесу удар превентивного возмездия. Использую высшую меру социальной защиты. Имею право. Да и обязан.
Четверг, 25 августа 1977 года, день
Новошахтинск
Городок встретил меня рядами пыльных пирамидальных тополей, стендом с газетой "Знамя шахтера" и оригинальным памятником "глыба антрацита". Черный кусок породы размером с ковш экскаватора металлически поблескивал с постамента неровными сколами. Я обошел по кругу, с интересом потрогал. На пальцах остался темный след. Вытер о линялое трико и огляделся.
Ну, вот я и тут. И где мне прикажите его искать? Нет, примерно-то предполагаю, провел изыскания... Дом, училище, гараж, на лавочке у пруда - но тут как повезет. Придется порыскать.
Наклонился, перетянул поплотнее шнурки на темно-синих стоптанных кедах и отправился осматривать явки.
Мой энергичный поначалу ход постепенно замедлялся, переходя в неторопливую прогулку. Чем глубже я забредал в немощеные переулочки со смешными названиями, чем дольше ёмко вдыхал долетающие из садов запахи, тем явственнее меня отпускало. Постепенно, исподволь, этот городок вымыл из меня напряжение последних дней - так морская вода чистит погруженную в нее рану. И вот я уже не ношусь, а расслабленно бреду, улыбаясь встречающимся забавностям, вроде стыка Зеленого переулка и Красного проспекта, крепких сортирных будочек во дворах многоквартирных домов, гневливо раздувающемуся на посвистывание индюку.
