Андрэ Нортон - Рыцарь или трус
— Твой народ очень отважен, — сказала Ясенка.
Оберн пожал плечами:
— Одни храбрее, другие трусливее, как везде в мире.
— Как ее зовут? Твою жену?
— Ее зовут Ниэв. Пока мы плыли сюда, мне не хватало по ночам ее тепла. Она, конечно, плыла на другом корабле, поскольку я не должен был отвлекаться на нее. Кроме того, если один корабль утонет, так другой спасется. Так со всеми нами было, со всеми, у кого жены остались в живых после того, как наш город был разрушен. Вскоре после приезда она заболела. Я редко виделся с ней. А с тех пор, как увидел тебя, я вообще о ней мало думаю.
Ясенка снова покраснела — на сей раз до корней волос.
— В этом я тебе не помощница.
— Это не в твоих силах — помешать мне или помочь. Просто это есть — я люблю тебя, — сказал Оберн.
— В тебе говорит благодарность. В конце концов, я тебя спасла. Ты ведь был тяжело ранен перед тем, как мы сюда приехали.
— Признаю, что и это тоже, — сказал Оберн. — Но тем не менее я тебя люблю. Разве можно меня за это винить? Вряд ли.
Ясенка резко встала.
— Недостойно и нечестно говорить об этом. И слушать тоже. Ты мне очень нравишься, Оберн, но, прошу, поверь — это все, что я могу тебе дать. Когда у меня появится возможность, я поговорю с графом Харузом, чтобы тебе позволили вернуться домой.
— Где я буду жить с Ниэв. И думать по ночам о тебе.
Ясенка выбежала из комнаты и захлопнула дверь. Оберн понимал, что, по меркам Рендела, он перешагнул все рамки. Но Ясенка воспитывалась не как жительница Рендела, и никогда ей не стать похожей на местных жителей.
Только если… Оберн оборвал себя. Ниэв не виновата в том, что он ее больше не любит, если вообще когда-нибудь любил. Никто не виноват в том, что он полюбил Ясенку и — Оберн надеялся на это всей душой — в том, что только скромность заставила девушку говорить о дружбе, а не об ответной любви.
На этот раз Иса ошиблась. Уиттерн из Дома Рябины, наследник своего старшего брата Эрфта, человек уже в годах, но здоровый и крепкий, приехал раньше, чем его ждали. В то самое время как Иса беседовала с Марклой, Уиттерна уже допустили к королю Флориану. С ним была Раннора — вошла, потупив голову и едва дыша от застенчивости.
— О! — сказал владыка Рендела, когда гостей привели в комнату, где он сидел у очага, играя в какую-то настольную игру с одним из своих придворных. Рядом с доской лежала кучка монет — ставка, за которую сражались игроки. — Это ты.
— Я молю вас о милости, ваше величество, — сказал Уиттерн. — Позвольте поговорить с вами наедине.
Король побарабанил пальцами по доске, держа фигурку, которую собирался передвинуть. Затем поставил ее и отослал свиту.
— Будьте неподалеку, — приказал он. Стайка угодливых придворных с поклонами отошла в дальний угол комнаты, где, закутавшись в меховые накидки, лизоблюды сбились в кучку, дабы не мерзнуть. Один из них махнул слуге, и тот принес жаровню, чтобы им было поуютнее во временном изгнании.
— Ну, и чего ты хочешь? — спросил Флориан. Он вольготно раскинулся в кресле, не предложив сесть ни пожилому вельможе, ни молодой женщине.
— Полагаю, вы знаете, ваше величество. — Уиттерн взял Раннору за руку и заставил ее шагнуть вперед. — Эта дама носит ребенка, и ребенок этот ваш. Мало того что вы совратили Лаэрн и она умерла, рожая вашего ребенка, который тоже умер, так теперь вы поступаете так же и с ее кузиной. Этого нельзя стерпеть, сир!
— И что ты сделаешь, чтобы заставить меня жениться, если я этого не захочу?
Уиттерн сверкнул глазами.
— Я — не мой брат, ваше величество, а Раннора — не ее кузина. Мы оба сделаны из более крепкого материала, чем они. У меня есть сила в этой стране. Если вы не сделаете этого добровольно, вас заставят.
Флориан закинул голову и расхохотался.
— Ты? — сказал он наконец, смахивая слезу с глаз. — Ты заставишь меня? Я просто восхищен твоей наглостью. Однако послушай, старик. Я буду поступать так, как хочу, когда хочу и с кем хочу, И ты не настолько мужчина, чтобы помешать мне. Теперь ступай.
По щекам Ранноры потекли слезы. Она впервые заговорила.
— Вы говорили, что любите меня, — судорожно произнесла женщина. — А я любила вас. Иначе я не подпустила бы вас к себе, никогда. Теперь я не люблю вас, но честь предъявляет свои требования. Я не рожу еще одного царственного ублюдка. И так хватает толков о незаконной дочери, которую сделал ваш отец, и о тех хлопотах, которые она породила, сама того не желая.
Флориан резко выпрямился.
— Не смей так говорить! — рявкнул он. Но голос короля дрогнул, и приказ прозвучал неубедительно. — Немедленно оставьте меня!
— Мы еще поговорим об этом, и не раз, — пообещал Уиттерн. — Вы велели нам уйти. Мы повинуемся. Но будьте уверены — мы встретимся, и скоро.
Седой вельможа и его внучка покинули королевские покои. Придворные вернулись и заняли прежние места у очага. Флориан наконец передвинул фигурку на доске.
Его противник, мелкий дворянчик по имени Пиоль, хмыкнул: «Вы проиграли, ваше величество», — и сделал ход, завершивший партию. Он сгреб деньги, и все рассмеялись — все, кроме короля Флориана.
Ясенка, неуверенная в себе, не понимающая, зачем женщина, бывшая ее злейшим врагом во всем Ренделе, вызвала ее к себе, вошла в личные покои вдовствующей королевы. Сердце у нее ушло в пятки и трепыхалось там, как пойманная птичка. Когда же Ясенка увидела рядом с королевой леди Марклу, сердце ее и вовсе провалилось в неведомую бездну. Но Иса улыбнулась, пусть и слегка натянуто, и приветственно раскинула изящные руки. В свете очага сверкнули четыре Великих Кольца.
— Подойдите же, леди Ясенка, чтобы мы могли посмотреть на вас.
Ясенка повиновалась, надеясь, что колени у нее не подогнутся. Хорошо, что горничная Эйфер позаботилась о ее внешнем виде. У Эйфер хватило здравого смысла посоветовать Ясенке надеть не то платье, в котором она появилась в комнате умирающего короля, а другое. Оно было сшито из темно-синего бархата — придворный цвет — и приятно согревало в необычную стужу посреди лета. Туфельки были из той же ткани. Согласно обычаю, Ясенка оставила у порога замка деревянные башмаки, которые носили все женщины, чтобы не запачкать грязью и не промочить легкую обувь.
Ясенка сама решила не надевать подаренного Харузом ожерелья с гербом Дома Ясеня, вместо него выбрав другой его подарок — бусы из лазурита и серебра. Ее волосы были распущены по плечам, как подобает девице. Она глубоко присела перед королевой, как научила ее Маркла.
— Благодарю, ваше величество, — сказала она женщине с суровым лицом, которая таким неумолимым взглядом смотрела на гостью. Королева тоже была в бархате, но темного, роскошного зеленого цвета, а ее украшения, не считая четырех Колец, были из золота и изумрудов. Ее лицо выглядело безупречно, но руки, пусть еще изящные по форме, обтягивали перчатки. Именно руки выдавали возраст Исы. — Большая честь для меня быть приглашенной к вам.
