Андрэ Нортон - Тройка мечей
Имхар всё свободное время пропадал на совете воинов, большинство которых было старше нас; он жадно, как губка, впитывал в себя сведения о военном деле.
Мы пришли в Долину, где царил мир, однако Долина была лишь малой частью этого обширного края. Эскор вокруг нас прямо-таки бурлил. Сам Эфутур и молодой лорд Кимок Трегарт отправились к жителям вод кроганам, предлагая заключить союзнический договор. В разные стороны устремились и другие посланники, чтобы в случае войны собрать всех наших сторонников под боевые знамёна.
Мы обладали оружием, испытанными кольчугами, но всего этого могло оказаться недостаточно, чтобы успешно противостоять врагу, потому что здесь нам придётся иметь дело не с людьми, а с чуждой нам жизнью, дьявольским порождением.
Я наряду со всеми другими занимался военной подготовкой, но чувство одиночества не оставляло меня. Во всём нашем отряде не было никого, кто мог бы стать мне братом-защитником или хотя бы собутыльником. С Критой же мы теперь встречались совсем редко.
И вот наступил день, когда буря грянула! Собственно, с этого дня и начинается истинная история Йонана, потому что, если окинуть взором прошлое, приходится признать, что до этого я был всего лишь заготовкой, грубо обработанной болванкой.
В тот день проводник из народа Зелёного Безмолвия повёл на разведку меченосцев Лорда Хорвана, среди которых был и я. Нам предстояло подняться на скалистый хребет, который окружал и защищал от злых ветров нашу Долину. Нам предстояло перевалить на ту сторону и, произведя рекогносцировку, выбрать подходящее место для отражения вражеского нашествия. Когда мы выходили из лагеря, стоял солнечный день, но вскоре небо затянули тучи, и наш предводитель Ягат, глянув на них, объявил, что надо вернуться до того, как на горную цепь налетит буря.
Тучи (порождение Тьмы или каприз природы?) надвигались так быстро, что мы и в самом деле заторопились. Я был в колонне замыкающим, и когда на скалы с рёвом обрушился ураганный ветер, заглушивший предостерегающий крик нашего проводника, я потерял равновесие и начал соскальзывать вниз, пытаясь уцепиться за камни и обдирая пальцы в кровь. Каким-то чудом мне удалось задержаться в небольшой расщелине. Хлынул ливень, и водяные струи обрушились на меня. Я как можно глубже втискивался в узкую щель, пытаясь укрыться хотя бы от ветра, но это были напрасные попытки.
Кусочек неба, который я мог видеть, непрерывно озаряли молнии, и это напомнило мне о самом грозном оружии народа Зелёного Безмолвия — силовых кнутах. Одна из молний ударила где-то совсем рядом, земля содрогнулась, раздался оглушительный треск, сопровождаемый характерным запахом разряда.
Расщелина моя начала заполняться водой. Быстрые мутные струи несли с собой клочки сухой травы, ветки, мелкие камешки. Вода очень быстро поднялась мне до колен, затем до бёдер. Я извивался всем телом, пытаясь забраться повыше, но мне не за что было ухватиться, не на что опереться.
Я был совсем один в этой каменной мышеловке, под секущими струями дождя, сопровождаемыми непрерывными громовыми раскатами; мутный поток, достигавший уже моей груди, каждый миг грозил сбить меня с ног и унести в пропасть. В довершение всего я сделал неловкое движение, и лодыжку пронзила боль — такая острая, что я на секунду потерял сознание.
Внезапно при очередной вспышке молнии в стене расщелины как раз над моей головой что-то блеснуло отражённым светом. Наверно, какой-нибудь кристалл, каких немало можно найти среди скальных пород. Сбитыми до крови пальцами я дотянулся до этого «чего-то» и ощутил холодную отполированную поверхность, удивительно приятную на ощупь. В полной темноте я попытался исследовать свою находку.
Она была размером с мой большой палец, может быть, чуть побольше, и походила на обломок жезла. Я попробовал выдернуть его из скалы, и мне показалось, что он поддаётся моим усилиям, но их явно недоставало, чтобы всё-таки выдернуть эту штуковину. Что-то привлекало меня в находке, какая-то странная магнетическая сила исходила из этого отполированного куска… я не знаю чего. Поверхность его была слишком гладкой для камня и напоминала грань кристалла или отполированный металл. И можно было не сомневаться: находка моя — явно нерукотворного происхождения — она буквально вырастала из скалы.
Стихия понемногу утихомиривалась. Их своей западни я пытался рассмотреть, что делается внизу, но темнота стояла кромешная. Видны были только вспышки молний, они смещались вместе с грозой в сторону, яркость их ослабевала, изменялся цвет. Я знал, что голубые вспышки указывают безопасное место, где можно найти приют, тогда как зелёные или, ещё хуже, чёрно-красные, указывают места-ловушки. В своих походах по горам мы всегда старались отмечать такие места.
Гроза стихала, небо прояснялось. Мне показалось, что прошло очень много времени. Бурный поток, устремившийся в мою расщелину, резко пошёл на убыль. Я высунулся из-под каменного навеса, под которым пытался укрыться от грозы, и сделал попытку распрямиться. Тело моё закоченело, я промок до нитки, а повреждённая лодыжка делала болезненным каждое движение. Кое-как я всё-таки выбрался из расщелины, но двигаться дальше не мог — острая боль в ноге буквально не давала ступить.
И тут я застыл. Внезапно над моей головой раздался какой-то шорох, посыпались мелкие камешки. Казалось, кто-то спускался по склону. Может быть, это создание Тьмы и мне следует остерегаться?
Сверкнула молния, и я разглядел сверху зубастую физиономию существа народа Ящериц, а потом и его передние лапы, так похожие на детские ручонки с растопыренными пальчиками. В них он держал тонкую сеть с мелкой ячеёй в которой лежал небольшой округлый камень, от которого исходило неяркое свечение.
Народ Ящериц, подобно другим негуманоидам, общается с помощью обмена мыслями. Но я и подумать не мог что Крита так быстро сумела научиться этому. Ясно было только одно: Ящерицу послала ко мне она. Я поднял руку и взял светящийся камень. С его помощью мне удалось осмотреть ногу. Ступня и лодыжка распухли: я основательно подвернул ногу.
Жестами я попытался объяснить своё положение. Мой спаситель безмолвно глядел на меня изумрудно-зелёными глазами, а затем исчез. Хотелось надеяться, что он отправился за помощью. Но я не знал, радоваться мне по этому поводу или огорчаться. Моя неприспособленность и без того долгое время была предметом насмешек и грубоватых шуток, которыми меня осыпали в отряде. И теперь в первом же серьёзном походе я опять попал впросак…
С уходом Ящерицы любопытство потянуло меня назад, под выступ, посмотреть, что же я нашёл в скале. Я протянул вперёд свой неяркий светильник, и в глаза мне брызнул ослепительный луч.
