Михаил Любовской - Проходящий. Спираль миров (СИ)
Эй, ребята, вы чего?
Вот этого точно делать было не надо. Эта…нехорошая подружка бравого парня, неожиданно выскочила из‑за его спины и с боевым кличем 'Хейно!' взмахнула рукой.
Я сидел за кустами, на другом краю поляны, и потирал грудь. Лошадь наверное слабее лягается, чем эта…экстрасенша. Во время замаха с её руки сорвалось полупрозрачное облачко и отбросило меня назад. Никогда так быстро не бегал, а тут вихрем пересёк какие‑то 30 метров свободного пространства и соколом пролетел на колючим кустарником. С напавшей стороны раздался торжествующий девичий крик, судя по интонации типа 'Ты видел как я ему врезала? Он так полетел вверх тормашками, что только пятки засверкали! Я победила! Ура, ура, ура!'.
Я осторожно выглянул поверх куста и снова увидел эту беспардонную парочку. Девчонка погрозила кулачком. В ответ пришлось постучать себя по макушке, намекая, что с головой она не очень дружит. Куст слева взорвался репейными шариками и осыпал меня с головы до ног. Я покрутил пальцем у виска, открывая глаза мистрельене на очень критическое состояние её душевного здоровья и быстренько нырнул за хлипкую преграду. Оперативно переместился на пару метров вправо и снова выглянул. Похоже метательница воздушных ядер слегка не рассчитала своих сил. Парень бросил меч и аккуратно укладывал воительницу на траву. Я перебрался на поляну, придал лицу независимый вид, и не спеша направился к ним. Близко подходить не стал, а то вдруг этот кабальеро кинется на защиту дамы не щадя живота моего.
Андрес, — я ткнул пальцем в парня.
Мистр Андрес, — поправил тот, кивнув головой.
Мистрельена Анита, — девушка благосклонно махнула ресницами и показала вялой рукой на свою голову.
Молодец. Поняла, что поступила нехорошо, — вот, а говорят, что молодёжь старших не уважает. Но видимо этот жест означал совсем другое, так как в ответ захихикали и указали уже на меня. Да, выглядел я не очень — весь в лесном мусоре и с репьями в волосах. И не по своему желанию, замечу некоторым лежачим. Тут очнулся парень, — Тей намо? — видимо моё имя спрашивает. Я принял бравый вид, стукнул каблуками ботинок и кивнул головой:
Сергей Сергеевич Мирошников, прошу любить и жаловать, — а что, в некоторых обстоятельствах и старший прапорщик — офицер. Молодые перекинулись словами, видимо затрудняясь понять, где тут имя, а где набор слов.
Мирс? — явно смущаясь вопроса заалела Анита.
Мирс, мирс. Добрая девочка, — я ответил без всякого вранья — ничто благородное мне не чуждо, ведь всякой деревенщине не положено шляться по различным мирам.
Э…Серг…Сергсисмирш…, — она явно запуталась в нагромождении букв.
Сергис. Мирс Сергис, — и добавил, — Вам так удобнее произносить.
Парень кивнул в знак понимания и показал рукой на место пикника, как бы приглашая отведать, что бог послал. Давно пора, а то желудок уже готов свернуться в вялый комок и впасть в кому. Мы, как благородные мирсы и мистрельены, степенно протопали к праздничному столу, где я был накормлен двумя фруктами, наподобие абрикосов, и напоен водой наподобие воды из стеклянной фляжки, оплетённой толстой кожей. Андрес…извиняюсь, мирс Андрес, достал коробку из коляски (натуральная сумка — холодильник), а в ней лежало это чудо природы — холодненькая, вкусная — превкусная, прямо бальзам на иссушенный организм.
Вот и настал момент второй попытки контакта. Первый был безоговорочно признан некоструктивным и аполитичным. Мне на два голоса объясняли названия предметов, части тела, простые действия типа идти, спать, есть, бежать и так далее. За разговорами не заметили, как наступил вечер. Молодёжь стала торопливо собираться и Андрес смущённо объяснил, словами и жестами, что приедет завтра. Привезёт еды и какую‑то штуковину для изучения языка. Анита на прощание помахала рукой и, под её жалостливым взглядом, я почувствовал себя одиноким чебурашкой, брошенным крокодилом Геной.
Глава 3. Демонское отродье
Андрес приехал ближе к полдню, когда я уже отчаялся ждать. Сначала заставил плотно поесть, а затем достал серебристый обруч, вставил в него зелёный кристалл и надел на то место, что являлось головой, но выглядело как птичье гнездо. Сунул под нос пузырёк, с резко пахнущей жидкостью, провалившейся в желудок чистым спиртом. Я отключился мгновенно и провалился во тьму, где слова и целые предложения кружились в хороводе. Они пронзали моё тело насквозь со всех сторон. И каждое попадание отзывалось пониманием увиденного. И это понимание всё сильнее и сильнее давило на мозг. Очнулся я не от шлепков по щекам, не от холодной воды на лицо, а от сильнейшей головной боли.
Да чтобы тебя так тёща любила! — рявкнул я, усиленно растирая виски.
А кто такая…тошша? — поинтересовался Андрес, с трудом произнося незнакомое слово и укладывая обруч в кожаную сумку.
Мать твоей будущей жены, — обрадовал любопытного мирса.
Это точно, — сочувственно покивал он, — Она такая.
Слушай, ты ведь не бедный человек, в смысле мирс? — я решил слегка пошутить.
Наша семья богата, — подтвердил он, — Отец — глава королевских дознавателей в канто Оренда, а мать владеет пятью пошивочными салонами для богатых.
Канто, если я правильно понял — наподобие областного города, а папа у нас вроде главы Следственного комитета Орендской области. Серьёзная должность, что ни говори.
О, да ты птица высокого полёта. Что, не мог золотой обруч достать?
Мог конечно. И у нас говорят — спишь на золотой подушке. — Андрес смутился и отвёл глаза, — Понимаешь…мы не были уверены, что ты не демон. А серебряный обруч…
Гарантированно прихлопнет потустороннюю нечисть. И всё это придумала мистрельена Анита, так?
Парень готов был провалиться под землю от стыда, но я ободряюще хлопнул его по плечу:
Ну, вы детвора, даёте. Сначала побили, потом прикормили и затем убили знаниями с помощью…как эта штука называется?
'Корона знаний' — буркнул неудавшийся демоноубивец.
Вот где открывается истина всех истин, — я торжественно поднял палец вверх, — Во многих знаниях многия печали. Запомни студент и передай детям и внукам.
Андрес вскочил и метнулся к коляске, выдернул корзинку, достал завёрнутый в тряпку предмет, развернул и протянул с ехидной усмешкой:
На, полюбуйся на себя, красавчик.
О, опять серебро. Чувствуется недюжий ум мистрельены Аниты. — я поднёс зеркало к лицу и отшатнулся, — Мама дорогая!
Полированный металл отразил чудище с всклокоченными грязно — серыми волосами. Глаза полностью залиты бледно — синим цветом с выделяющимися точками зрачков. Чёрная кожа припорошена пылью, а светящаяся сетка стала рельефной, как — будто её шестигранные ячейки слегка углубили тонким резцом.
