Олег Говда - Возвращение
А потом, может, и в самом деле к господину с исконно русским позывным в гости наведаюсь? Если только они все мне не померещились. Если честно, не хотелось бы… особенно вспоминая ТТХ некоего белокурого и курносенького создания. А с другой стороны — откуда глюки? Кроме пива и пепси я ничего…
Тьфу, нашел, чем мозги забивать. Ночь-то какая. Тихая, славная…
Я поднял глаза к звездам и обмер. Потом внимательно посмотрел на пачку папирос, понюхал дымок. Да, нет — все нормально. Но окурок на всякий случай выбросил. Ясен пень, никто понарошку наркоту мне в табак подмешивать не станет — слишком дорогое удовольствие, но как тогда объяснить творящееся не только на земле, но и на небесах безобразие?
Помнится, в детстве я спрашивал у бабушки: что означают пятна на Луне. И она мне объяснила, что это Господь сделал на Месяце рисунок в назидание человечеству. Чтоб люди никогда не забывали о совершенном некогда давно, страшном грехе братоубийства. Потому что, если присмотреться внимательнее, в размытых силуэтах можно разглядеть Каина, несущего на вилах Авеля. Но то, что я видел на белесом блине, сейчас больше всего напоминало елку. Точнее: треугольник, стоящий основой на вершине другого треугольника. В принципе, если взять во внимание, как люди относятся к назидательной божественной живописи и сколько с тех, библейских времен братьев отправили в мир иной других братьев, сестер и прочих сродственников, не удивительно, что Творец решил сменить обои на рабочем столе. Заодно существенно уменьшив Луну в размерах. Это я еще смог бы принять. Тем более что она, как и положено женской особи, весьма изменчива. Особенно в разных широтах… Гораздо больше меня интересовал другой вопрос: когда и где Луна успела обзавестись не положенным ей по штату спутником? Эдаким крупным золотистым яблоком, скользящим сейчас сверху вниз и чуть наискосок по ее бледному лику.
— Владислав, это ты, что ли?.. — густым и чуть хрипловатым басом поинтересовалась темень, отвлекая меня от изучения небесных перверсий.
Голос был мне совершенно незнаком и звучал как-то неестественно. Так иной раз случалось в старых фильмах, записанных еще на аналоговых носителях. Когда при монтаже новую звуковую дорожку с синхронным переводом записывали поверх оригинального текста, не удосужившись, как следует затереть старое звучание. И если прислушаться, то за гугнивым стоном переводчика, можно было разобрать аутентичный голос актера, говорящего на иностранном языке. Согласен, странно. Но, тем не менее, повода отрекаться от собственного имени, не видел.
— Я… А кто интересуется?
* * *— Иду и думаю, кто же это в хате Твердилы хозяйничает? А это ты, парень… Возмужал, окреп на императорских харчах… Настоящий воин. Мужчина… С возвращением домой, Владислав Твердилыч.
Вообще-то я Максимович, но спешить с самоотводом не будем. Подождем.
Из густых сумерек вынырнула неказистая скособоченная, сгорбленная фигура и, неловко приволакивая ногу, заковыляла к дому.
— Сколь лет-то минуло, Влад? Сейчас, сейчас… Тебя вербовщики, кажись, аккурат после летнего солнцестояния сманили? В том годе, помнится, у нас еще амбар Малова сгорел. Это получается: раз, два… — Он стал загибать пальцы. — Шесть, семь. Точно — семь лет, как один день минули. Да, ну и меня тоже не узнать теперь. Когда ты в легион записался, я еще ровно копье стоял… Это третьей зимы шатун меня подмял, вот и перекосило с тех пор. Неужто совсем меня не припоминаешь? Ярополк я, староста тутошний.
— Дядька Ярополк? — решил я подыграть незнакомцу, изобразив голосом радостное недоумение. Все же скользящий по лику Луны неуставной спутник не давал мне покоя. Как и прочий, нарочито средневековый антураж. Кстати, я только сейчас обратил внимание, что во всей деревне, ни в одном доме не горит свет. То есть квелые, блеклые огоньки мелькали там и сям, но к электричеству они не имели никакого отношения. Столбов и проводов, кстати, тоже не наблюдалось. А ведь прямо на огороде стоял один когда-то.
— Узнал, правда? — искренне обрадовался калека, но потом покачал с сомнением головой. — Врешь, наверное, парень… но все равно, спасибо. Дом я ваш, как бабка померла, сохранил. Разрешил, правда, здесь молодежи на вечерницы собираться. Но оно, вишь, и к лучшему вышло. Хата живой дух любит, а без людей быстро захиреет. Парни с девчатами и чинили, где прохудилось. И печь зимой топили… А ты, Владислав Твердилыч, вообще как: насовсем домой вернулся или только на побывку? Отдохнуть от службы ратной?
— Еще не думал… — Вроде и правды не сказал, так и не соврал. Но проявить любопытство счел необходимым. — А что?
— Защитник деревне нужен… — вздохнул староста. — В наши Выселки сборщик налогов и то порой завернуть забывает. Чего уж обижаться, если императорских легионеров на помощь не дозваться. Раньше я сам справлялся. Зря, что ли, десять лет под орлом вышагивал да нелюдей по лесам и оврагам гонял? Всю войну почти без единой царапины. А с медведем, вишь, оплошал, поскользнулся… Вот и некому теперь людей от напасти защитить?
— И много напасти-то? — поинтересовался я для порядка и получения полезной информации.
— Не без этого, Влад… — погрустнел староста. — Не без этого. Одноглазую пещеру помнишь?
Странности продолжались. Несмотря на то что слишком многое вокруг изменилось или выглядело иначе, многое оставалось прежними. Во всяком случае, Одноглазую пещеру я знал прекрасно. Еще пацаненком излазил ее с приятелями вдоль и поперек. Или это эффект перевода с языка непонятного на подсознательно осознаваемый текст сказывается? Но подтвердить не отказался. Для продолжения разговора.
— Помню…
— Вот дурная голова, — непринужденно хлопнул себя по лбу староста. — Нашел, о чем спрашивать… Вы же с Вигом тогда едва выскользнуть успели из-под завала… Твердила потом, как узнал, за обоими с вожжами по всей деревне гонялся.
А вот этого случая в моем бесшабашном и хулиганистом отрочестве не было. Дедушка дружка моего Василия погрозил нам клюкой, но не более. Нестыковка… Еще одна из многих.
— Завелось там что-то, Влад, — продолжил тем временем Ярополк, даже не посмеявшись воспоминаниям. — Пока овец да телят оно из стада таскало, терпели. Но в прошлое воскресенье сразу две бабы пропали. Пошли за грибами и сгинули. Следы мы нашли. Кровь, клочья одежды, а вокруг все звериными лапами истоптано. На волчьи похоже. Вот только волков таких здоровенных не бывает. Эта зверюга, придись им схлестнуться, в одиночку медведя завалит. И вообще, что-то не так там… Сам знаешь, легионеры, ходившие «под орлами», враждебную магию печенкой чувствуют. Но не то, не то — уж поверь… Донесение в городскую управу я, как положено, с голубем отправил, да только сомневаюсь, что из-за двух баб сотник хотя бы за ухом почешется. А людишкам — страшно. Надо что-то делать. Страда на носу…
