Владимир Лошаченко - Стажёр
«Чудеса продолжаются», — мелькнуло в голове.
— А баночку можешь на буфет поставить, — подсказал Петр Петрович.
Насыщались долго и обстоятельно. Завершив трапезу, хозяин вдруг заблажил:
— Рада, где чай?
— Несу, несу, — послышался знакомый голосок, и из неприметной двери выплыла давешняя красавица, держа в руках огромный самовар. В зеленом сарафане до пола и кокошнике, скромно потупив глазки, хлопнула самовар на стол и тихо удалилась. Ну прямо боярская служанка XV века. Так и хотелось крикнуть:
— Верю, верю.
Заметив остекленевший взгляд парня, Петр Петрович улыбнулся:
— Хороша девчонка, а?
— Да уж, — провякал Пашка, с шумом отхлебнув чай из блюдечка.
— Познакомишься с ней поближе, тогда откроешь в ней массу достоинств. Рада не только талантлива, но и боец первостатейный.
— Хто боец? — Пашка аж поперхнулся.
— Как кто, Рада, конечно. Вижу у тебя появилась масса вопросов. Спрашивай. Для начала отвечу — это не сон.
Юноша тупо посмотрел на хозяина.
— Видишь ли, Паша, пришлось пригласить тебя в гости, здесь другое временное измерение. Ты слышал о множестве параллельных миров?
— Читал кое-что, на это же сказки, досужие вымыслы писателей-фантастов.
Хозяин, отвалившись на стуле, лукаво улыбнулся.
— Да нет, не сказки, тут ваши фантасты верно угадали. Скажи, Паша. Как ты относишься к злу?
Молодой человек пожал плечами.
— Как и все, его нужно уничтожать.
— Правильно, вот ты этим и займешься под нашим чутким руководством.
— А вы собственно кто?
— Служба равновесия, а я главный координатор… Кстати иногда приходится сталкиваться с представителями так называемого добра — их намерения, сам знаешь, куда ведут.
Пашка, дернувшись, пытался было закончить мысль хозяина, на тот прижал палец к губам:
— Не нужно лишний раз упоминать о преисподней. У меня к тебе, Павел, последний вопрос, веришь ли ты в Господа Бога?
Устав удивляться необычному разговору, юноша утвердительно кивнул головой.
— Верю, в душе, но грешен, в церковь редко заглядываю.
Координатор осуждающе покачал головой:
— Довольно легкомысленно с твоей стороны. Молитва — благое дело.
Пашке отчего-то стало стыдно.
— К сожалению, ни одной молитвы толком не знаю, — пробормотал он краснея.
— Это ничего, научим, подправим, ты ведь один из лучших представителей молодого поколения великой страны. Третий тест прошел с успехом — значит, можно приступить в инициации.
— Выходит, это все ваши шуточки, устроили экзамен, понимаешь ли, — вскипел Павел.
— Стоп, стоп, — Архангелов примиряющее поднял руку. — А ты чего хотел? Мы в нашу службу берем с очень большим разбором и довольно редко, надо признать. Моральные качества также важны, как и физические. Хранители следят за тобой с детства. Ты отмечен Богом, у тебя огромный потенциал и хорошие данные. Для проявления твоих способностей и нужен некий обрядовый процесс.
— Ух ты, дак я чо стану магом? — Пашка запрыгал на стуле.
Хозяин поморщился и посмотрел на парня, словно на дауна.
— Павел Игнатьевич, ну что вы, право, фэнтези начитались, да?
— А что, я ничего.
И не удержавшись, спросил:
— Скажите, Петр Петрович, а эльфы всякие, орки и гномы существуют? И неужели таки магии вообще нет?
В ответ раздался хохот. Вытерев белоснежным платком выступившие слезы на глазах, координатор, вздохнув, выдал.
— Господи, кого мы на работу берем, а ведь это один из лучших. Все ваши фэнтези — сказочки для детей младшей ясельной группы, а вроде взрослые люди. Нет таких существ в природе — они выдумки доморощенных писателей, как впрочем и инопланетяне — зеленые человечки. Других разумных существ, кроме человеческой расы, не существует — прописные истины, надо бы знать, молодой человек. По поводу магии и прочей богопротивной ереси — да, существует в некоторых мирах, но явление столь редкое, что и говорить пока о ней не стоит. Не вижу энтузиазма в ваших глаза, юноша? Или не желаете влиться в наши ряды? Между тем перспективы и условия у нас прекрасные.
— С этого места поподробнее, пожалуйста.
Архангелов вместо ответа заорал:
— Рада, где тебя носит?
— Чего изволите, барин? — высунулась из-за портьеры девчонка.
— Иди сюда, хватит придуриваться. Объясни Павлу все прелести нашей работы, в смысле условия, оплата, премии.
Рада, выскочила из трапезной, вернулась через пять минут с кожаной папкой в руках и совершенно в другом виде. В строгом брючном костюме, в белоснежной блузке, застегнутой под горло, и очках с дымчатой оправой Рада являла собой пример неприступного делового референта. Усевшись рядом с Пашкой, вытащила из папки несколько бланков и дала для ознакомления. Первым документом оказалась подписка о неразглашении с довольно неприятной концовкой «болтливому сотруднику — высшая мера путем усекновения головы».
— Круто у вас, — пропыхтел Пашка, тем не менее поставивший свою подпись антикварным гусиным пером, макая его в бронзовую чернильницу.
В последующих четырех бланках по пунктам перечислялись условия работы и величина оплаты, премий, бонусов и командировочных боевых. Отпуск — два месяца, полная медицинская страховка, социальные гарантии. Отдельной строкой записано «пятьдесят процентов добытых трофеев принадлежит работнику, вторая — службе». Пашку поразили три вещи — продолжительность жизни рядового Хранителя — тысяча лет, оплата — голый оклад — составляла восемьдесят тысяч мировых кредитов. В скобках указано «один кредит — тридцать рублей».
— Ни хрена себя зарплата, чуть не два с половиной миллиона.
И последнее — возможность отдыхать в отпуске на любом курорте иномирья — услуги телепорта оплачивала служба.
Рада шлепнула перед ним чистый лист бумаги.
— Пишите заявление о приеме на работу в качестве оперативника на имя главного координатора.
Пашка на автомате нацарапал заявление, но перед тем как поставить подпись, тормознул.
— А как же моя учеба, госы через полгода? Что за врач без диплома?
— Не волнуйся, Павел, мы дадим тебе возможность не только институт закончить, но и поработать по специальности два года. Предупреждаю сразу, будет трудно — одновременно станешь проходить наши ускоренные курсы. Твой учитель-наставник сидит рядом с тобой, — и куратор слегка улыбнулся.
Пашка, резко выдохнув, поставил подпись, число и год.
— Рада, подготовь все для обряда, а я пока переоденусь.
Оба исчезли из трапезной, а юноша призадумался:
— Не свалял ли он большого дурака? Куда он собственно залез?
