Надежда Орлова - Невесты Тумана (СИ)
— Вот пусть её ученица и попробует!..
— Забирайте её, пусть лечит!..
Толмач обратился к конунгу, тот кивнул. Два воина подошли к Геби, развязали ей руки, один пошел вперёд, другой толкнул Геби в спину и обнажив меч, пошел следом. Обернувшись, Геби увидела священника, который пытался связанными руками перекрестить её и взывал к жёлтому от дыма небу:
— Господи, дай ей сил… Помоги ей, святой целитель Пантелеймон…
Конунг и его свита развернулись и ушли с площади.
Её подвели к дому старосты. Войдя во двор, Геби на секунду остолбенела: на ветви старой яблони висело тело того, кто ранил сына конунга. Ей не нужно было видеть лицо, на которое уже слетались мухи, чтобы понять, КТО это был. Несмотря на трагичность ситуации, Геби злорадно улыбнулась: свадьба не состоится! Что бы не ждало её в дальнейшем, хуже этой свадьбы вряд ли что-то могло произойти…
В сопровождении людей конунга она вошла в дом. Сын конунга, молодой парень с маленькой бородкой, лежал на кровати старосты. Всё покрывало было коричневым от запёкшейся крови. Неожиданно Геби почувствовала уверенность в себе.
— Перенесите его к свету.
Солдаты недоумевающе переглянулись, но тут подоспел толмач. Геби обратилась к нему:
— Попросите их перенести его поближе к свету.
Толмач, имевший, по-видимому, гораздо больше полномочий, нежели просто переводчик, крикнул что-то солдатам. Те подхватили тяжеленную кровать и развернули её так, чтобы свет падал на раненого. Геби попыталась снять с него одежду, но на парне было такое количество доспехов, что Геби отступила.
— Снимите с него эти железки… — обратилась она к толмачу, — да осторожнее!.. И воду греться поставьте!
Кто-то из воинов пошёл к очагу и стал греметь котлами. Остальные стали расстёгивать пряжки доспехов. Когда железо было свалено в груду возле кровати, Геби стала осматривать рану и потихоньку уверенность стала её покидать. Столько крови она ещё ни разу не видела, разве что когда кололи свинью. «Плохо дело… А тут ещё и рубаха приклеилась к ране… Ничего, потом отклею, это даст мне ещё несколько минут времени… Но кишки не задеты! При такой-то ране это просто чудо! Слава тебе, Господи, иначе бы только в гроб! Правда, может быть горячка… А значит… надо к Катлине. У меня этих трав нет… У меня вообще ничего при себе нет! Святый Боже, зачем я взялась не за своё дело… А ведь и другого выхода не было…»
— А как его зовут? — спросила зачем-то Геби.
— Фреахольм. А меня Йохан, — ответил толмач, говоря без малейшего гортанного акцента, который слышался в говоре остальных варваров. — Можешь звать меня Джон, если тебе так привычнее.
— Хорошо, Джон. Мне нужны травы… — обратилась она к толмачу. — Нужно съездить… Только быстро, напрямик. Думаю, успеем…
Назвавшийся Джоном кивнул и вышел во двор, Геби следом. Крикнул что-то воинам, охранявшим вход, ему подвели осёдланного коня и протянули короткий меч.
— Не надо! Она не будет делать глупостей, верно? — обратился к ней толмач. Геби испуганно кивнула — у неё и в мыслях ничего такого не было, не будет же она драться с этаким верзилой! Толмач с лёгкостью поднял и усадил её на коня, сам вскочил позади неё.
— Куда?
Геби указала на видневшуюся за лугом хижину, толмач пустил коня в галоп. И направил коня как раз к той изгороди, через которую Геби перелезала, когда ходила к Катлине. Перескочив довольно высокую изгородь, словно маленькую скамеечку, от чего Геби испуганно ойкнула и покрепче вцепилась в луку седла, они через пять минут были возле домика Катлины. Геби вошла в дом, с облегчением заметив, что хозяйки действительно нигде не было, очаг был холодным. Травы свисали с притолоки, на самодельных полках стояли кувшинчики с настойками, горшочки с мазями… Толмач стоял на пороге, разглядывая интерьер.
— Ух-ты! Тут что, колдунья живёт?!
— Нет, никакая не колдунья… просто травница! — ответила Геби, скидывая в корзину всё, что могло бы ей пригодиться. Собрав всё необходимое, они снова поскакали к дому старосты.
Когда они вернулись, вода была уже горячей и Геби ме-е-едленно стала отмачивать ткань рубахи от раны. Делать это надо было очень осторожно, одно неловкое движение, резкий рывок — и можно уже никуда не торопиться! Рана была большая, и Геби придётся её зашивать. Раньше она никогда этого не делала сама, но пару раз помогала Катлине, когда та зашивала ногу неосторожного лесоруба или косаря. А уж скольких раненых зверюшек вылечила маленькая Геби…
Незаметно подошел толмач.
— Как он?
— Плох… очень плох. Да, кстати…глупо спрашивать… Ты сам-то крови не боишься?
Джон презрительно подбоченился.
— Это хорошо. Тогда будешь мне помогать. — Геби протянула ему кувшинчик с вонючим настоем: — Слей мне из кувшина на руки… Немного… ещё чуть-чуть… Хватит. Теперь будешь держать здесь и здесь…
Джон посмотрел на живот Фреахольма, потом надул щеки, зажал руками рот и метнулся за двери. Геби прислушалась и презрительно хмыкнула.
«Хм, слабак! Ничего, проблеваться иногда полезно!»
Вернулся Джон, немного смущённо вытирая ладонью губы. Геби покачала головой, взяла кувшинчик и облила его пальцы тем же вонючим настоем. Снова попросила подержать края раны. Джон отвернулся от столь неприятного зрелища. Но пальцы держал там, где ему указала Геби.
— Ага, страшно? — не удержалась от ехидства Геби. — Будете знать, как брать острое в руки! Можно порезаться…
— Вот язва! — пробормотал Джон… — Быстрее давай!
— Быстрее не могу. Рана длинная. Много шить…
И вот последний шов положен. Геби выпрямила затёкшую спину и вытерла лоб о предплечье. Толмач тоже выпрямился, стараясь не смотреть на Фреахольма. Руки у обоих были перемазаны в крови, Джон ворочал головой на затёкшей шее. Всё это время отворачивался, чтоб не видеть страшной раны. Их спины просто разламывались пополам от напряжения, перед глазами плавали цветные круги… Юный Фреахольм стоял на пороге жизни и смерти: слишком молод и силён, чтобы умереть, слишком слаб и обескровлен, чтобы жить.
— Всё. Я сделала, что могла. Остальное — в руках Всевышнего.
Джон глянул, побледнел, потом позеленел и опять отвернулся. К ним заглянул один из воинов, что-то сказал, кивнул вопросительно.
— Я зашила. Принеси нам воды, пожалуйста, руки вымыть, — попросила Геби.
Воин вышел, Геби стала мазать швы мазью. Вдвоём они забинтовали рану. Джон взял ковш и слил воду ей на руки. Геби вытерла мокрые руки об передник.
— Теперь он поправится? — спросил толмач.
— Я не знаю… — смутилась Геби, сливая воду на его руки и подавая кусок холста. — Если честно, я сама такое впервые делаю… Но я всё делала правильно, так что…
