Сергей Радин - Путы для дракона
Пока бродяга, передохнув после мясного блюда, наслаждался салатом и ещё каким-то диковинным блюдом (сегодня Андрюха специально заказал самые экзотические), Андрюха, глядя на его руки, пришёл к соглашению с самим собой и предложил:
— Профессор, давай заключим сделку. Неделю ты ходишь к этому ресторану, обедаешь со мной, а я тебе за это ещё и бабки отсыпаю — за компанию? Что скажешь?
Бродяга, с вином в руках, откинулся на спинку кресла. Длинные худые пальцы переплелись вокруг ножки бокала. Леон осторожно, едва вздрагивая ноздрями, вдыхал аромат напитка.
— Мне нравится, — сказал он после недолгой паузы. — К сожалению, существует одно "но". Сейчас я с трудом вспоминаю, что было полгода назад. Где гарантия, что болезнь не примет неожиданный оборот и уже завтра я не забуду о нашей договорённости?
— Где ты ночуешь?
— У меня нет постоянного места. — Леон выглядел смущённым, будто чего-то не договаривал. Но Андрюху пока интересовало другое. Ему нужен именно этот бомж — и точка! С ним он не ощущал себя выставленным на посмешище дураком.
— Наркоту, курево потребляешь? (Отрицательное качание головой) На что-то же ты живёшь?
Бродяга опустил глаза. Андрюха понял, что правду говорить бомж не собирается. Но и врать тоже не хочет. Сколько ему лет? Явно за пятьдесят, если не больше. За собой, за своей внешностью своеобразно, но приглядывает: густая бородка правлена не у парикмахера, но чувствуется попытка подровнять её. И, только внимательно разглядев бороду и волосы бродяги, Андрюха сделал открытие: именно волосяной покров, грязно-серый от седины, придаёт бомжу неряшливый вид. Ну, плащишко ещё. Стоп! А с чего это взялось, что бродяге чуть ли не пятьдесят? Вон глянул исподлобья — глаза-то у парня чистого синего цвета!.. Ах, вот в чём дело: чистоту цвета сводят на нет морщинистые мешки под глазами… Чёрт те что…
В общем, Андрюха звякнул секретарше, предупредил, что на рабочем месте его сегодня не дождутся, и привёз бомжа к себе.
К себе — это три квартиры на одной лестничной площадке, соединённые в "мои апартаменты". В "моих апартаментах", кроме Андрюхи, жила его старшая сестра Ангелина, разведённая, с сыном. Сюда же время от времени Андрюха привозил своих "красоток" — презрительно кривила рот Ангелина. Ангелина не работала: детский сад, в котором она трудилась со дня его открытия, прекратил своё существование в разгар перестройки. Брат велел не хандрить и работу не искать, готовый обеспечить её всем необходимым. Из благодарности Ангелина взяла на себя домашнее хозяйство брата, гневно отметя предложение нанять домработницу и кухарку. И Андрюха не пожалел. Дом всегда сиял чистотой и уютом, а с кухни вечно плыли сытнейшие запахи. Он было попробовал сосватать Ангелину за кого-нибудь из партнёров по бизнесу: "Ты баба в самом соку, и пацану папашка — крепкий мужик нужен". Попытка не удалась. Он быстро свыкся с положением, когда Ангелина и его, как своего Мишку, перевела в разряд собственных детей. Иногда и она его пилила, что никак не остепенится, не заведёт семьи. Но взаимные матримониальные попрёки давно уже переросли в традиционное ворчание.
Появление бродяги в доме вызвало сначала шок, затем бурный скандал. Самый ураган Леон промылся в ванной комнате и не слышал ядовитых замечаний по поводу его социальной статуса и состояния здоровья. Когда же он, освежённый, побрившийся, с зачёсанными назад ещё мокрыми волосами, в самом скромном халате Андрюхи, появился в комнате, два вулкана уже поутихли. Ангелина, искоса глянувшая на него волком, с абсолютным сознанием своей правоты гордо удалилась.
Ночью она вторглась к нему с намерением "разбудить его совесть".
Её поразили включённая прикроватная лампа и книга в руках Леона.
Время было за полночь.
С минуту Леон и Ангелина смотрели друг на друга. Потом он тихонько похлопал ладонью по постели. Удивляясь себе, женщина покорно пошла на зов.
Что сестра всю ночь пробыла в комнате бродяги, Андрюха узнал только поздним утром, когда и он, и Мишка обнаружили, что завтрак не готов. Обыскав всю квартиру, в последнюю очередь заглянули в комнату своего необычного гостя. В секунды рассмотрев представшую картинку, Андрюха немедленно схватил племянника за шиворот и уволок на кухню. Мальцу десять лет, всё-таки. И, хотя в картинке ничего крамольного не было, Андрюха постановил: Мишке нельзя видеть мать в чужой постели. Ибо Ангелина сладко почивала на груди Леона, а он, приобняв её, на ворвавшихся к ним смотрел совсем не сонными глазами. И, поостынув, Андрюха оценил ситуацию: не всякий даст женщине досыта поспать.
Одно задело. И раньше Андрюха приводил гостей домой с ночевой — гостей, с его точки зрения, солидных, но Ангелина стойко держала дистанцию "гость — любезная хозяйка". А здесь — к какому-то бомжу, сама! Вечером того же дня рассказала, что сама. Но заноза досады проболела несколько дней и пропала. Видеть Ангелину счастливой?.. Довольной — да, видел. Счастливой — нет. И вот — на тебе: Ангелина поёт на кухне, мурлычет при уборке, воркует над Мишкой, смущённо и радостно улыбается брату. На бродягу смотрит молитвенно.
Андрюха Леона одел как человека. Точнее, заплатил — и немалые бабки: экс-бродяга выбирал костюмы неброские, но дорогие. Андрюха денег не жалел: платил за счастье сестры.
Справили через знакомцев паспорт. Так точно и не узнали — Леонид или Леонтий. Нашли наколку на сгибе локтя — Леон. От неё начали плясать и продолжили до Леонида Андреевича. Фамилию решили дать первого мужа Ангелины, чтобы от соседей женщине косых взглядов не доставалось. Самому бродяге было всё равно, кем его определят. Долго думали, ставить ли штамп в документе. Решили подождать. Вдруг какое коленце новый родич выкинет?
И выкинул. Ангелина девочку родила. Эйфория от мужской ласки не то что пропала — женщина привыкла к ней, как к ежедневной дозе. С дочкой носилась как курица с яйцом, не до сына стало. Но Мишка себя заброшенным не чувствовал. Отчим оказался отменным педагогом: пацан из тихих троечников полез в отличники. К тому же дядю своего он почти не видел, а ласковый отчим иной раз негромко, но железно скажет слово-другое — вроде мелочь, а ослушаться страшно.
Потом и Андрюха заметил математические способности зятя и в августе, после строжайшей проверки, принял его на должность в свою фирму.
Да, через неделю пребывания в квартире Андрюхи Леон получил от него в подарок огромную, в роскошном переплёте книгу-тетрадь.
— Пиши, как мы встретились, — приказал Андрюха, — про обед, про Манекешу. Не забудь прописать, каким ты был и что ещё помнишь. Если уйдёшь от нас, тетрадь забери — пригодится.
