Елена Самойлова - Паутина Судеб
Нет, похоже, что все-таки увяжется.
Я покосилась на дракона, но тот только нетерпеливо выдохнул мне в лицо струйку дыма. Ладно, бес со всеми вами, подозреваю, что на свадьбе Вильки не до охранника будет.
– Ладно, летим вместе, – отмахнулась я, с помощью левитации взлетая на драконью спину, устраиваясь между костяными наростами на хребте. – Хэл, не разгроми Андарион до моего возвращения!
– Издеваетесь, вашество, или как? – Айранит улыбнулась. – Можно подумать, вы мне не доверяете.
– Я на всякий случай предупреждаю. Аранвейн, мы уселись, давай на взлет!
Дракон только шумно выдохнул, выпуская из ноздрей струйки белесого дыма, и взмахнул крыльями. Меня вдавило в жесткий гребень, тряхнуло, а потом дракон рывками начал набирать высоту. Аранвейн заложил круг, поднимаясь все выше, пока внизу острыми шпилями не показались белые башни, скользнул мимо флюгера на крыше Снежного дворца и устремился в сторону гор. Холодный ветер ударил в лицо, отбрасывая волосы назад и выбивая слезы, ледяным покрывалом обволок руки, на которые я позабыла надеть перчатки, запел неповторимую песню поднебесья.
Из-за серых осенних туч выглянуло холодное, толком не греющее солнце, и от его лучей величественные горные вершины, покрытые нетающими снегами, вспыхнули, как самые большие в мире алмазы. Правы гномы, утверждающие, что горы – самые ценные сокровища в мире. Вот они – прекрасные бриллианты, горящие мириадами огней под холодным северным солнцем, и никто не сможет упрятать их под замок в свою сокровищницу. Они принадлежат всем и сейчас сияют так, что глазам больно.
Я отвернулась от величественных горных пиков, вспарывающих облака, и посмотрела на запад, туда, где за снегами и горными тропами раскинулось лесное королевство эльфов, в котором никогда не бывает зимы. Серебряный Лес, где осень отличается от лета только густыми туманами над озерами и золотыми кронами деревьев…
– Держис-с-сь крепче, ведунья! – Аранвейн торжествующе заревел и скользнул в воздушный поток, расправив сверкающие серебром кожистые крылья во всю их немалую ширину.
Ветер засвистел в ушах, меня вдавило в гребень, но ощущение невероятной свободы захватило меня полностью. Пусть в другой ипостаси у меня были собственные крылья, но ничто так не возвращает угаснувшую страсть к свободе, как полет на драконе! Не зря их зовут повелителями неба, владыками ветров.
Свобода быть собой – вот о чем пел ветер, запутавшийся в моих волосах. А сколько продлится эта свобода, несколько дней или же до последнего вздоха, пусть решает капризная женщина по имени Судьба, ткущая свое покрывало, где каждая нить – это жизнь. И прекрасно это покрывало, и каждая нить переливается в узоре своим оттенком или же пропадает, когда приходит срок угаснуть одной жизни и возникнуть другой.
Горы медленно уплывали, оставаясь за спиной Аранвейна, а впереди замаячили золото, багрянец и зелень лесов. Снова Росское княжество встречает меня осенью. Наставник говаривал, что вся наша жизнь – это не просто путь. Это раскручивающаяся спираль, каждый виток которой начинается почти там же, где заканчивается предыдущий, только чуть дальше, и беда, если жизненный путь замкнут в кольцо, тогда человек до конца жизни обречен повторять прежние ошибки, путаться, сбиваться с пути, но вновь и вновь возвращаться к тому, с чего все началось.
Встреча с Хэлириан, перевернувшая мою жизнь с ног на голову, произошла в начале осени. Осенью мы с Алином познакомились в Серебряном Лесу. И мое возвращение Росское княжество встречает не изумрудом колосящихся трав и не снежным ковром, а богатством золотой листвы. Быть может, этот новый виток спирали все наконец-то расставит по своим местам, проведет черту между мной-королевой и мной-ведуньей. Или же поможет родиться чему-то новому. Время покажет, а пока пусть все идет так, как задумано судьбой.
Я глубоко вздохнула и покрепче ухватилась за нарост на драконьем хребте, надеясь, что у Аранвейна хватит благородства не выписывать в воздухе никаких «мертвых петель»…
Серебряный Лес всегда поражает своим неслыханным великолепием того, кто прибывает в него впервые через «гостевые врата». Гостя ведут по аллеям с выложенными белым и розоватым мрамором дорожками, где колонны, кажется, вырастают прямо из земли, а деревья сплетаются ветвями над головой, образуя живой коридор. Весной и летом солнце пробивается сквозь изумрудно-зеленую листву, заливая золотом мраморные плиты, а осенью аллея встречает гостей медными и рубиновыми кронами. Когда попадаешь к эльфам впервые, то дух захватывает от красоты, которую тебе показывают.
Но это если ты званый гость.
Если же ты попадаешь к эльфам в качестве нагрузки к всезнающему волхву, с тем, кто уже давно видел и красоты, и обыденную жизнь Серебряного Леса, то воспринимаешься как неодушевленный предмет. В свое время я сталкивалась с некими остроухими субъектами, которые, как мне казалось, безмерно удивлялись, если «тумбочка», идущая рядом с Лексеем Вестниковым, вдруг начинала разговаривать.
Но вот сейчас поражалась уже я. Не спорю, что «великие и всезнающие» эльфы на своем веку ко всему привыкли, но если они даже на приземление дракона в своих землях реагируют простым пожатием плечами и фразой типа «Поналетели тут всякие», то в этом мире что-то определенно сдвинулось. В человеческих городах уже давно звенел бы тревожный набат, стражники на стенах заряжали бы баллисты, стреляющие двухаршинными болтами, способными пробить даже драконью шкуру. А здесь со стороны местных жителей ноль внимания, только посторонились, чтобы освободить дракону место для приземления. Аранвейн уже складывал крылья, когда к нему подбежала рыжеволосая девушка. Присмотревшись, я с трудом узнала Ревилиэль.
С трудом – это потому, что Вилька неслась к дракону, обряженная не то в подвенечное, не то в просто праздничное платье, скроенное по последней эльфийской моде, подобрав подол, из-под которого предательски выглядывали потертые штаны и сапоги. Интересно, а это у них генеральная репетиция свадьбы или же подруга решила потренироваться в краже невесты собственными силами?
– Ева-а-а-а-а-а-а!!! – Полуэльфийка остановилась, чуть-чуть не добежав до места посадки Аранвейна, и принялась размахивать руками на манер сломанной ветряной мельницы. Я вздохнула и, не дожидаясь окончания драконьего приземления, слевитировала прямо в крепкие объятия подруги, на радостях меня едва не придушившей. – Спаси меня!
– А-а-а-атпусти меня-а-а-а-а! – Я едва вывернулась из рук младшей княжны, которая, как я поняла, не забрасывала тренировки, пока я правила Андарионом. Чего нельзя было сказать обо мне: за меч я уже почти год не бралась, если не считать того, что прилагался в комплекте к короне, но им-то размахивать необходимости не было. Так, потаскать с собой иногда для проформы и соблюдения традиций. – Виль, ты чего, сдурела? От кого тебя спасать?
