Елена Хаецкая - Возвращение в Ахен
Синяка встал во весь рост, осторожно вытащил из волос бьющую хвостом саламандру и посадил ее себе на плечо. Он мог испепелить целую армию. Об этом лучше даже не думать.
Еще одна стрела просвистела возле синякиного уха.
— Пузан, отойди-ка в сторону, — сказал Синяка.
— Убьют вас, убьют… — с обреченным видом забубнил великан, однако подчинился.
Из зарослей на край болота бесшумно выступили две темные фигуры. Они вышли одновременно, как по команде. Синяка улыбнулся.
Это были воины в зеленых плащах с опущенными на глаза капюшонами — чтобы комарье и мошка не забивались в волосы. На ногах у них были удобные сапоги из мягкой кожи, а под плащами — плотные кожаные куртки на завязках. Ростом они были на полголовы ниже обыкновенного человека, а по сравнению с высоким Синякой и вовсе казались маленькими.
Один из них откинул капюшон, и открылось молодое лицо, очень бледное, со смелыми широко расставленными светло-серыми глазами. Белые волосы, заплетенные у висков в две косы, были схвачены на лбу простым кожаным ремешком.
Меч-акинак висел в ножнах на поясе справа, чехол, в котором болотный человек носил лук, — слева. В колчанном отделении с наружной стороны чехла Синяка разглядел иссиня-черное оперение стрел.
Воин шагнул вперед, настороженно глядя на Синяку.
За спиной у чародея отчетливо застонал великан.
— Болотные люди… Наскочили-таки! Ясная Ран, за что нам такая напасть? Испепелили бы их, господин Синяка, и дело с концом!
— Нет, — сказал Синяка.
— Да почему же? — в отчаянии взвыл великан. — Вам это раз плюнуть… Вы же не знаете их, а я знаю. Слыхали-с и неоднократно. Они пьют кровь, воруют детей, прячутся от света — боятся, значит, тепла. Сырость им подавай, пакость всякую, труху там, плесень… — Он злобно зыркнул на болотного воина в плаще. — Вон, бледные какие… Настоящая погань.
Беловолосый воин остановился в десяти шагах от путников.
— Я Мела, — сказал он. — Это мой брат Аэйт. Мы свободные морасты. Что вы делаете в наших землях?
— Мое имя Синяка, — отозвался чародей. — Со мной Пузан, великан, мой друг и спутник. Мы не хотели причинить вам вреда.
— Кто вы такие? — хмуро спросил Мела.
— Мы бродяги, — ответил Синяка.
Аэйт подошел ближе. Он тоже откинул капюшон и, щурясь, недоверчиво уставился в смуглое синеглазое лицо незнакомца.
Аэйт был еще почти мальчишкой. Веснушки густо усыпали его нос, щеки, лоб, были видны на руках. Он был вооружен только коротким мечом.
Повинуясь приказу Мелы, путники развели руки в стороны, показывая, что у них нет оружия. Мела покачал головой.
— Должно быть, вы пришли из далеких краев, — сказал он наконец. — Но как же вы ходите безоружные?
Синяка пристально посмотрел ему в глаза.
— За долгие годы на нас впервые напали без предупреждения.
Однако беловолосого воина это не смутило.
— Времена трудные,мало ли кого принесет, — ответил Мела. — У великого Хорса только один глаз, и ему не уследить за каждым, кто будет хлопать ушами.
Аэйт, стоявший на полшага позади брата, кивнул.
— Вы правильно поступаете, — сказал Синяка. — Но мы пришли в эти края с открытой душой.
Пузан злобно пробубнил:
— Разговаривать еще с ними… Это же полулюди. Говорят, они вырастают из болотного семени, а кровь у них зеленая. Размазать их и всего делов.
Братья выслушали оскорбление, не моргнув глазом, зато Синяка рассвирепел.
— Молчать, — прошипел он.
Что-то, видно, мелькнуло в синих глазах, потому что Пузан придушенно вскрикнул и повалился перед ним в болотный мох. «Я всемогущий, — напомнил себе Синяка, — мне нельзя злиться».
— Встань, дурак, — негромко сказал он. — Вставай, не бойся. Я не сержусь.
Оба воина с интересом наблюдали за ними. К счастью, они поняли только одно: Синяка запретил великану отзываться об их народе пренебрежительно. Аэйт что-то прошептал на ухо Меле. Мела сказал:
— Вы пришли на нашу землю. Мы должны убить вас или привести в селение. Выбирайте.
Синяка задумался. Братья спокойно ждали, что он скажет. В том, что они могут застрелить Пузана и основательно навредить ему, Синяке, чародей не сомневался. Два невысоких болотных воина казались, несмотря на свою молодость, людьми, привыкшими к войне. Однако всей их опытности не хватит, чтобы остаться в живых, вздумай Безымянный Маг пустить в ход свою чудовищную силу.
— Я голоден и устал, — сказал Синяка. — Если я пойду в селение, какой будет моя судьба?
— Асантао решит, — сказал Мела.
— Кто это — Асантао?
— Она видит, — был ответ.
Шаманка или знахарка, решил Синяка. Только бы эта Асантао не разглядела в бродяге из далеких земель того самого Безымянного Мага, которого здесь все так боятся… И ненавидят, добавил он, желая быть честным хотя бы с самим собой.
— Я хочу пойти в селение, — сказал Синяка. — Давно уже я не встречал никого, с кем бы так хотел разделить свою жизнь.
Они помолчали. Потом Аэйт сказал:
— Он говорит правду.
Мела кивнул младшему брату, видимо, привыкнув доверять его проницательности. Затем спросил:
— Ты пойдешь с нами один?
— Как же я брошу его? — отозвался Синяка, покосившись на великана. — К тому же, вы его ранили.
Судя по кривой улыбке Мелы, тот был непрочь пристрелить Пузана и на том покончить с ним. Однако он сказал, по возможности равнодушно:
— Пока он с тобой, ты отвечаешь за все, что он скажет и сделает.
— Хорошо, — ответил Синяка и склонился к великану. — Идем.
Селение болотных людей открылось перед ними неожиданно, так хорошо было оно спрятано в ложбине между двумя холмами. Два десятка домов, кузница, костры, возле которых работали женщины, — вот и все, что успел заметить Синяка, когда его и двух его провожатых остановили. Воины в зеленых плащах выступили из укрытия так быстро и бесшумно, что Синяка так и не понял, где они прятались.
Пузан втянул голову в плечи. Он обломал древко стрелы, попавшей ему в плечо, но наконечника из раны не вытащил — малодушничал. Не нравились ему эти болотные люди. Больно они скрытные, загадочные. Обитатели холмов о них ничего толком не знают, а слухи ходят самые мезопакостные. Он злобно сверкал своими маленькими глазками на Мелу, пока тот спокойно разговаривал с часовым.
Проходя по поселку мимо костров, Синяка заметил, что почти все женщины вооружены. У одних на поясе висели короткие мечи, у других за плечами были луки, а в волосы, закрученные в узел на затылке, воткнуты короткие стрелы.
Немного поодаль от костров находилась небольшая печь, возле которой работала молодая женщина, выпекавшая хлебы.
Увидев пламя, саламандра нетерпеливо заерзала у Синяки на плече.
