Дем Михайлов - Возвращение Низвергнутого
— И когда мы туда доберемся… что мы должны передать барону?
— Волю святой Церкви, отец Ликар! Барон Корис Ван Исер должен смиренно отдать себя в руки братьев наших, кои препроводят его в обитель ордена для душеспасительной беседы.
— А если он откажется, ваше святейшество? Отец Флатис упоминал, что у барона крайне своенравный характер.
— Если он откажется, то тем самым не оставит нам выбора. Было бы крайне полезно побеседовать с бароном или, вернее — с тем существом, что засело в теле барона, но иногда проще раздавить змею сразу, чем лелеять тщетную надежду, что она не вонзит ядовитые клыки в ногу проходящего мимо путника… Ты уловил мою мысль, отец Ликар?
— Да, ваше святейшество. Я понял все предельно ясно.
Глава первая
На границе между светом и тьмой
Пограничная Стена
Серая, мрачная и бесконечная каменная лента, отделяющая мирную страну от смертельно опасных Диких Земель. Отделяющая спокойствие и уверенность в завтрашнем дне от вечного напряжения и мучительных гаданий о том, что случится завтра. Обладай я поэтичной натурой, то не преминул бы назвать Стену границей между жизнью и смертью… но я был куда более приземленным человеком и видел перед собой лишь преграду, мешающую добраться до цели.
Громаду Стены от меня отделяло не менее полулиги, но казалось, что до нее рукой подать, настолько она поражала своей массивностью и внушительностью. Пошедшие на постройку каменные прямоугольные блоки были настолько большими, что даже с разделяющего нас расстояния я отчетливо различал их очертания. Поверх Стены высокий парапет, надежно защищающий несущих стражу воинов от вражеской стрелы. Самих стражников я не видел, но в нескольких местах к пасмурному небу тянулись тонкие струйки дыма, свидетельствующие о наличии жизни. Охрана не дремлет. Впрочем, стражникам не требовалось особо напрягаться, чтобы углядеть опасность — перед Пограничной Стеной не росло ни единого дерева, куста или чахлой былинки. Не было даже снега. Абсолютно ровная полоса земли в четверть лиги шириной, уходящая в бесконечность на север и упирающая в Ядовитое море на юге, доходя до самой воды.
На промерзшей почве тускло блестел тонкий слой инея, но он не мог скрыть проглядывающую сквозь него черноту. Пепел и зола — вот и все, что осталось от некогда буйствующей здесь растительности. Выжгли все без остатка. Разумно, но меня поражали масштабы содеянного — Стена тянулась на сотни лиг, а полоса выжженной земли была никак не короче. Сколько же усилий требуется, чтобы поддерживать все в столь идеальном порядке. Ведь выжигание приходится повторять регулярно, не давая растениям шанса разрастись. Без магии здесь определенно не обошлось.
— Что, господин, любуетесь и поражаетесь размерам? — прогудел неслышно подошедший Рикар.
— Скорее, поражаюсь людской глупости, — качнул я головой. — Это просто неимоверно глупо и чрезмерно расточительно. Как только император Мезеран Наиглупейший отдал приказ о постройке этого гигантского памятника своей тупости и одновременно надгробия для Западных провинций, его следовало тут же удавить без лишнего шума и поставить на престол более умного и прозорливого правителя, хоть немного радеющего о будущем своей страны.
— А? — вытаращился на меня здоровяк, устало опускаясь на колено. — Господин Корис, дык ведь не будь этой вот стеночки, мирные люди давно б уж лиха хлебнули. Только она нечисть и сдерживает. Сколько веков уж стоит, от тварей оберегает.
— Оберегает, — согласился я. — Равно как и беспощадно разоряет казну, а значит, и тех самых «мирных людей». Рикар, ты вообще представляешь себе, в какую сумму обходится содержание столь огромного сооружения в порядке? Прорва денег ежегодно! Ремонт и профилактические работы, восстановление после атак шурдов, плата рабочим, охранным войскам и магам. Да и Церковь наверняка не бесплатно сюда обученных священников посылает. Казна не бездонная, а деньги нужны постоянно. Повышают налоги с дворян, а те, не желая тратить собственные денежки, тянут последние гроши с крестьян и ремесленников. И что получается?
— Плохо получается, — почесав затылок, буркнул здоровяк. — Честно говоря, я никогда и не думал с этого бока. Но опять же, как ни крути, а без Пограничной Стены всем худо бы пришлось.
— Что с плотом? — поинтересовался я, вновь переводя взгляд на серую громаду Стены.
— Почитай, закончили, господин, — доложил Рикар и тут же не преминул пожаловаться: — Мукри-то наш, склирс хитромордый, на пару со своим дружком усе оставшиеся веревки на куски порезал, в кучу сложил и теперь на этих самых обрывках узлы вяжет! Спрашивается — чего резать-то, раз заново связывать придется?! Если бы не ваш приказ, то я б ему показал, как справную веревку почем зря переводить! Я ему говорю — чего творишь? А он мне в ответ — такелаж вяжу, грит!
— Не мешайте, — недовольно буркнул я, со смачным хрустом вгрызаясь в снежок. — Из нас они единственные, кто разбирается в мореходном деле. Раз надо — пусть режут.
— Как скажете, господин, — пожал широченными плечами Рикар. — Но без хорошей веревки в путь пускаться никогда не след!
— Верно, — невольно растянул я губы в улыбке. — Но сейчас нам главное на ту сторону перебраться, а там уж как-нибудь раздобудем веревку. До темноты успеют?
— Успеют, — уверенно кивнул Рикар. — А ежели не поспеют, то я…
— То мы подождем до следующей ночи, — перебил я его. — Еще неизвестно, что за ночь сегодня будет и поднимется ли туман.
— Тоже верно, господин, — согласился здоровяк, поправляя торчащий из-за плеча топор, и тут же горестно скривился, вновь переживая пропажу.
— Будет уже, — поспешил я успокоить безутешного Рикара. — Пропал и пропал, чего уж теперь.
Именно этой пропажей объяснялись ворчливость и раздражительность Рикара, который никак не мог смириться с пропажей своего любимого топора гномьей работы. Но в глубине души я был только рад столь незначительной плате за сохранение жизни гнома. А если вспомнить все приключения, что нам пришлось пережить внутри заброшенной Твердыни, эти темные лабиринты коридоров и населяющих их создания, то меня невольно брало удивление, что мы выбрались оттуда живыми.
— Эх, господин! — с надрывом произнес здоровяк, косясь на тусклое и порядком выщербленное лезвие обычного грубого топора. — Легко сказать — пропал! А я со своим топориком столько всего пережил! Как тут не переживать? И дернуло же вас туда полезть! Как чуяло мое сердце, что стороной обойти надо! Так куда там, вас разве остановишь! Дались вам эти руины проклятущие! Крепость как крепость, да еще и разрушенная!
