Маргит Сандему - Томление
Мета наклонила голову, так что ему был виден лишь ее белокурый затылок.
— Я не такая уж бесчувственная, — прошептала она. — Только тогда, когда со мной творятся такие ужасные вещи, как сегодня.
— Ты считаешь, что я похож на Клауса?
Она с испугом взглянула вверх, на рослого и сильного Аре. Его серьезность показалась ей такой надежной и прочной.
— Нет-нет, у меня и в мыслях этого нет!
Он осторожно привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
Ничего больше. Он радовался, что сумел сделать это. А она лишь задрожала, но не отпрянула от него.
— Подумай об этом, — шепнул он. И голос его дрогнул. — И пожалуйста, вернись домой! Матери удалось, по-моему, «обезвредить» Клауса, так что тебе больше нечего бояться.
Все это осталось неизвестным для Силье. Она да большеглазая Ирья только и увидели, как Аре привез сияющую и счастливую Мету верхом на лошади в усадьбу. По дороге домой они успели все обсудить.
— Матушка, мы поженимся! — еще издали крикнул Аре, как будто бы для того, чтобы сразу же отмести любые возражения.
Но возражений и в помине не было. И Силье, и Тенгель, и все остальные родственники Аре были счастливы за него.
А что же Клаус?
Через несколько дней после того как Силье сосватала Розу Клаусу, она заметила, как оба они тайком пробираются в амбар. Силье усмехнулась своим мыслям. Теперь-то Роза уж увидит, на что способен ее суженый.
— Разве в это время года обмолачивают зерно? — удивленно спросила Ирья.
— Пожалуй, что так, — снова улыбнулась Силье. Тенгель с Шарлоттой отписали Клаусу небольшое хозяйство, которое нуждалось в хозяйских руках. И Роза, живя вместе с Клаусом, превратилась в добропорядочную хозяйку. У них родилось двое детей: обычные дети, идущие по стопам своих родителей.
Да и у Меты дела обстояли не хуже. Она родила троих, причем одного за другим. Вот как вышло: Аре она не побоялась.
Маленькая Ирья очень привязалась к обитателям Линде-аллее. Ей нравились они все, но больше всех, конечно же, госпожа Силье.
Ирья не могла толком понять своих собственных родителей. Она по-прежнему жила у себя дома, но мать ее каждый день задавала один и тот же вопрос:
— Ты сегодня не идешь в Линде-аллее?
И тогда Ирья отвечала, что сегодня госпоже Силье помогает Суннива, а мать начинала сетовать на то, что девочка будет путаться под ногами.
Ирья была слишком слабенькой, чтобы ухаживать за младшими детьми в семье. Когда же она стала покрепче здоровьем и предлагала матери свою помощь, то родители словно бы не замечали ее.
— Ты должна беречь свою спину и не поднимать тяжестей, — отвечали они дочери. И отсылали ее заниматься тремя сыновьями Аре и Меты.
Ирья не понимала, в чем тут дело. Ей и в голову не приходило, что она главный кормилец своей семьи. Ведь все те подарки, которые она получала в Линде-аллее, а иногда и в Гростенсхольме, — она, не задумываясь, отдавала родителям. Ей самой ничего не было нужно. И родители побаивались, как бы Ирья не надорвалась дома: тогда она не сможет пойти к этим господам, а ведь то, что давала девочке Силье, было существенным подспорьем в семье.
Ирья и сама была рада почаще бывать в Линде-аллее. В ней постепенно исчезала умственная скудость, неуверенность в себе и недоразвитость — все то, чем ее наградил родительский дом. Ирья охотно воспринимала любые уроки, которые давали ей Силье, Тенгель или Мета — эти люди стали для нее настоящими наставниками в жизни.
Ее способности и чувства постепенно развивались все больше. Но девочка была всегда такой тихой и незаметной, что ее преображения никто и не заметил.
2
Юная девушка шла через аллею по направлению к усадьбе. Походка ее была не очень-то проворной, ибо рахит, перенесенный в детстве, искалечил ее ноги. И теперь она достигла того возраста, когда сама, к своему огорчению, смогла заметить последствия перенесенной болезни. Ноги ее были кривыми, и это было видно, несмотря на длинную юбку. Люди и раньше замечали это, приходя в дом к ее матери. Но девушка не могла ответить на усмешки, ибо ей были несвойственны задиристость и нахальство.
Выражение ее лица всегда отличалось какой-то просветленностью и дружелюбием, и глаза ее сияли навстречу каждому. Она была очень прилежной и никому не отказывала в просьбе.
Ирье исполнилось девятнадцать лет. Былинка выросла.
В этот день в конце августа она чувствовала себя особенно счастливой. Таральд, Суннива и она будут справлять день рождения. Это была идея Силье — объединить трех именинников и устроить один грандиозный праздник. Соберется вся большая семья. Конечно же, Суннива, такая нежная и прелестная. Она напоминала воздушного эльфа, и Ирья не уставала восхищаться ею. Сколько раз в своих мечтах она представляла себе, что хоть чуточку похожа на красивую Сунниву, не понимая при этом своей собственной привлекательности.
Сегодня она встретит и Сесилию. Жизнерадостную Сесилию Мейден, самую смешливую и остроумную на свете. Как она умеет всех развеселить! При одной мысли об этом Ирья заулыбалась.
Милая Сесилия, она была на год младше остальных и часто бунтовала против такой несправедливости. Но все вокруг признавали ее бесспорное превосходство. Сесилия отличалась острым и развитым умом.
Ирья невольно залилась краской. Таральд тоже будет там. Она не осмеливалась даже подумать о нем.
Прошло два месяца с тех пор, как она обнаружила, что любит юного наследника Гростенсхольма. Никто не должен догадываться об этом!
Кто такая Ирья? Нищая крестьянка, неуклюжее и искалеченное болезнями создание. Она ведь знала, что ее прозвали «былинкой».
Ирья уже приготовилась к тому, что ей придется куковать всю жизнь в одиночестве. И отец, и мать твердили ей об этом, и она смирилась перед неизбежным. Но как жестоко, что Бог наградил ее чувствительным сердцем, которое жаждет любви.
Она почти уже прошла аллею до конца. Об этой алее ходили предания, а именно — о первых восьми липах, посаженных здесь когда-то. Каждое из деревьев было посвящено одному из обитателей усадьбы, и деревья эти умирали вместе с людьми. Так, два дерева в аллее уже погибли, и вместо них были посажены новые. Одна липа была посажена для старой вдовствующей баронессы, которую Ирья никогда в жизни не видела, а вторая — для матери Суннивы, красавицы Суль. Оба дерева засохли уже много лет назад, и на их месте стояли теперь новые. Одно из старых деревьев показалось Ирье слишком разметавшим свои ветви, но она подумала об этом с некоторой рассеянностью.
Сам нотариус, Даг Мейден, тоже имел здесь свое дерево, как и его прекрасная жена Лив. Они были родителями Таральда и Сесилии.
Наконец девушка подошла к усадьбе. Хорошо ли выглядит Ирья? Конечно, трудно было скрыть свои физические недостатки, но она постаралась украсить себя как можно лучше. Старенькая кофточка была выстиранной и пахла свежим ветром и солнцем, темная юбка вычищена от кошачьей и овечьей шерсти, приставшей к ней то там, то тут. Шерсти было много в доме Эйкебю.
