Анна Чарова - Флиртующая с демонами
Пока я кокетничала с Роговым и строила глазки Никите, а Красавин неумело делал массаж ног, лекция кончилась.
— Подожди в коридоре, — сказала я Красавину и присоединилась к облепившим преподавателя студенткам. Вернее, встала сзади, дожидаясь, когда схлынут эти никчемные девицы. Как они смеют занимать мужчину, на которого я имею виды? А ну брысь!
Похоже, внутренний возглас каким-то путем достиг внутреннего же слуха однокурсниц — неприязненно косясь на меня, они одна за другой расходились, пока не осталась последняя. Андрей Владимирович объяснял ей что-то, а она медленно пятилась к выходу из аудитории, бледнея: я строила ей зверские рожи из-за спины преподавателя.
— Вы что-то хотели, Анна? — Мой мужчина собирал записи со стола и аккуратно складывал в желтый кожаный портфель.
Самой мне никогда не пришло бы в голову нечто подобное — это сопровождалось бы грохотом костей — да и вообще, что за бред, залезать на стол, чтобы соблазнить кого-то! Что в этом соблазнительного? Однако то новое, что появилось ночью и заставило меня подскочить ни свет ни заря, укоротить платье и охотиться за мужчинами, также заставило меня легко вспрыгнуть на стол и сесть в вызывающей позе — свободно и совершенно бесшумно. Андрей Владимирович поднял брови. Руки, как раз уложившие последний карандаш, замерли, держа портфель.
Дальним уголком сознания я понимала, что делаю что-то бесстыдное и просто неразумное. Но когда Андрей Владимирович повернулся и взглянул на меня своими глубокими темными глазами, бархатными, как у газели, все возражения вылетели из головы. Оказывается, эти высокие университетские столы — чертовски удобная штука, как я раньше не подумала! Наши лица оказались на одном уровне. Недоумение в его взгляде постепенно сменялось желанием — я отлично знала этот взгляд! («Хм, откуда бы?» — скептически спросил внутренний голос, но тихо и где-то совсем уж внутри).
Он мой, возликовала я. Все смешалось: и жажда мужчины, и нежность к высокому и худому и потому немного нескладному преподавателю, и удивление от собственных действий, и упоение от возникшего между нами возбуждения. Я позволила себе насладиться этим кратким моментом — когда сдерживаешься, то желание нарастает, все в тебе уже бурлит, даже взгляд обжигает!
И затем без лишних слов я впилась в него губами. Наше дыхание смешалось. Я жадно ощупывала языком его плотно сжатые губы, и он быстро уступил. Я скользнула внутрь, затем чуть отодвинулась и поводила кончиком языка по его еще твердым губам, неподвижному языку. Дыхание Андрея Владимировича стало чаще, рот смягчился, теперь он отвечал на мой поцелуй, хотя и не так страстно, как хотелось.
А внутри меня все и правда бурлило, как будто там вскипел целый котел воды. Кажется, от меня даже пар пошел. Я не могла себя контролировать (да что же это такое происходит?!) — закинула руки преподавателю на шею, прижимаясь к нему грудью, спустила ноги со стола, придвинулась животом к его…
Эээ…
Портфель. Черт! Одной рукой, не прерывая жаркого поцелуя — мы аж дымились, — я дернула дурацкий портфель, чтобы отшвырнуть последнюю преграду между нами.
Портфель не сдвинулся. Это еще почему?! Животом я ощутила, как напряглись на ручке пальцы моего мужчины. Что, протест? Сопротивление?
Возмущение было так велико — мне никогда никто не сопротивлялся! — что от неожиданности я снизила напор. Андрей Владимирович портфелем, как щитом, немного отодвинул меня, с трудом оторвался от моего ищущего рта. Лицо его было бледным.
— Анна, прекратите… — выдавил он. — Я женат…
— Какое это имеет значение, — простонала я, изнемогая.
Видно было, как боролись в нем желание и верность. О, я чуяла, как он горит, как он хочет меня! Пользуясь моментом сомнений и слабости, я соскочила со стола, обходя чертов портфель, и приникла к мистеру Вайнеру сбоку. Руки мои скользнули под пиджак, лаская сквозь рубашку его спину и грудь, спускаясь ниже. Не терять темп! Я хочу его прямо сейчас, иначе… какой голод, какая жажда — они сгрызут меня изнутри! Мне нужен мужчина, и немедленно.
Но Андрей Владимирович стоял столбом, больше не отвечая на ласки. Его била крупная дрожь, я чувствовала, что он меня хочет, все его существо отвечает на зов… и, однако же, он не поддавался. Вцепился в ручку портфеля и комкал ее. Чертова кожгалантерея! Я вновь схватила портфель и дернула на себя.
Кажется, Андрей Владимирович почувствовал, что его бастион сейчас рухнет, — бледность сменилась краснотой, пальцы сжались сильнее.
Однако я больше не пыталась вырвать его «щит» — это был обманный маневр. Преподаватель, вцепившийся в портфель, как в спасательный круг, чуть не упал на меня. Что и требовалось! Я тут же снова впилась в него губами. Держать контакт, остальное дело техники… мои ладони легли на его бока и скользнули к ремню брюк, ловко огибая портфель. Я приподняла согнутую ногу и завела колено ему между ног, все выше, пока не уперлась…
Он дернулся, как от удара током, отстранился всем телом, судорожно втянув воздух.
— Анна, хватит! — умоляющим шепотом произнес он. — Я люблю жену и не хочу…
— Возьмите меня, ну! — велела я в ответ и не узнала собственного голоса, таким хриплым и страстным он был. Сколько можно сопротивляться? Мне нужен мужчина, я голодна! Не в силах больше сдерживаться, я нащупала пряжку его ремня.
Андрей Владимирович попятился к выходу, я — за ним, пытаясь расстегнуть ремень. А он прижимал портфель к животу, загораживаясь и мешая. С трудом я вытянула кончик ремня из пряжки. Андрей Владимирович уперся спиной в закрытую дверь. А я уперлась в него. Прижалась высоко вздымающейся грудью, прошлась языком по его подрагивающим губам. Теперь никуда от меня не денешься! В последний раз я взялась за портфель и почти нежно потянула на себя. Он тебя больше не спасет, дорогой…
Дальнейшее было настолько просто и неожиданно, что я застыла от обиды и возмущения. Взъерошенный, красный, как помидор, преподаватель выскочил из аудитории — а его кожаный портфель остался у меня в руках. Дверь хлопнула перед самым носом.
А-а-а! Черт, черт, черт!!! Я рванула дверь и вылетела из аудитории следом, потрясая ненавистным предметом:
— Андрей Владимирович, вы портфель забыли!..
Высокий силуэт скрылся в толпе в конце узкого коридора. Кругом было шумно и тесно, студенты спешили на лекции, меня сразу закрутило людским водоворотом.
И тут дорогу мне заступил Красавин.
— Ты чего так долго? — раздраженно спросил он. — Что вы там делали?
— Не твое дело, пусти. — У меня внутри все так и кипело. Казалось, что я — паровой котел со все возрастающим давлением и вот-вот рвану.
