Анджей Сапковский - Владычица озера
Гребец поднял голову, зловеще глянул на Кондвирамурсу и заворчал очень – ну очень даже – ворчливо. Кондвирамурса сверкнула зубами, довольная собой. Грубиян по-прежнему греб медленно. Он был взбешен.
Адептка раскинулась на кормовой скамейке и закинула ногу на ногу. Так, чтобы в разрезе платья было видно побольше.
Мужчина забурчал, крепче стиснул на веслах узловатые пальцы, делая вид, будто глядит только на леску. Темп гребли он, ясное дело, и не думал увеличивать. Адептка, осознавши тщетность своих манипуляций, вздохнула и занялась изучением неба.
Уключины поскрипывали, бриллиантовые капельки ссыпались с лопастей весел.
В быстро рассеивающемся тумане замаячил силуэт острова. И вздымающиеся над ним темные бочковатые очертания башни. Грубиян рыбак, хоть и сидел спиной вперед и не оглядывался, непостижимым образом почувствовал, что они уже почти на месте. Он не спеша сложил весла вдоль бортов, встал, принялся понемногу навивать леску на моталку. Кондвирамурса – все еще нога на ногу – посвистывала, глядя в небо.
Гребец смотал леску до конца, осмотрел блесну – большую латунную ложку, снабженную тройным крючком с хвостиком из красной шерсти.
– Надо же, – сладенько проворковала Кондвирамурса. – Ничего не клюнуло, ай-яй-яй, жалость какая. А интересно, почему бы такая непруха? Может, лодка шла слишком быстро?
Мужчина окинул ее взглядом, в котором при желании можно было прочесть уйму малоприятных слов, фраз и даже целых абзацев. Сел, прохрипел что-то, сплюнул за борт, ухватил весла узловатыми лапами, резко выгнул спину. Весла шлепнули, забились в уключинах, лодка помчалась по озеру стрелой, вода с шумом вспенилась у носа, воронками заклубилась за кормой. Отделявшее от острова расстояние в четверть полета стрелы они прошли быстрее, чем гребец успел дважды пробурчать нечто невразумительное. Лодка вылетела на прибрежную гальку с такой скоростью, что Кондвирамурса свалилась со скамейки.
Лодочник забурчал, захрипел, сплюнул. Адептка знала, что в переводе на язык цивилизованных людей это означает: «выматывайся из лодки, ведьма заумная». Знала она также, что нечего и думать, будто ее вынесут, а потому сняла туфельки, провокационно высоко задрала платье и вышла, проглотив проклятие в адрес ракушек, болезненно уколовших ступни.
– Благодарствую, – процедила она сквозь стиснутые зубы, – за прогулку.
Не дожидаясь ответного ворчания и не оглядываясь, Кондвирамурса, как была босиком, направилась к каменным ступеням. Все тяготы и мучения закончились и улетучились бесследно, уступив место возрастающему возбуждению. Наконец-то она на острове Inis Vitre[*], посреди озера Loc Blest[*]. В том, почти легендарном месте, которое довелось посетить лишь немногим избранным.
Утренний туман развеялся полностью, на еще тусклом небе уже начал просвечивать красный шар солнца. Вокруг навесных бойниц башни кружили и кричали чайки, мельтешили стрижи.
На площадке, которой завершалась лестница, ведущая с берега на террасу, опершись о статую присевшей оскалившейся химеры, стояла Нимуэ, Владычица Озера.
***Она была изящная и невысокая, не выше пяти футов. Кондвирамурса слышала, что в молодости ее называли «Локотком», и теперь поняла, насколько удачным было прозвище. И притом не сомневалась, что уже с полвека никто не осмеливался так называть миниатюрную чародейку.
– Я – Кондвирамурса Тилли, – поклонившись, представилась она, все еще держа туфельки в руке, а поэтому немного смущаясь. – Я счастлива гостить на твоем острове, Владычица Озера.
– Нимуэ, – поправила маленькая магичка. – Нимуэ, ничего более. Эпитеты, титулы и звания можно отбросить, госпожа Тилли.
– В таком случае я – Кондвирамурса. Кондвирамурса, ничего более.
– Проходи, Кондвирамурса… и ничего более. Побеседуем за завтраком. Думаю, ты голодна?
– Не отрицаю.
***На завтрак были творог, зеленый лук, яйца, молоко и ржаной хлеб, поданные двумя молоденькими, тихонькими, пахнущими крахмалом прислужницами. Кондвирамурса ела, чувствуя на себе взгляд миниатюрной чародейки.
– У башни, – неожиданно заговорила Нимуэ, наблюдая за каждым движением адептки и почти за каждым куском, который та отправляла в рот, – шесть этажей, из них один – подземный. Твоя комната расположена на втором надземном, там же размещены все необходимые удобства. Первый этаж, как видишь, хозяйственный, здесь же находятся комнаты прислуги; подземный, а также второй и третий этажи: лаборатории, библиотека и галерея. На все названные этажи и в расположенные в них помещения ты имеешь неограниченный доступ, можешь пользоваться ими и всем, что в них содержится, в любое время и любым образом.
– Поняла. Благодарю.
– На двух верхних этажах мои личные покои и мой личный рабочий кабинет. Эти помещения – только мои. Чтобы избежать недоразумений, знай: я в таких вопросах невероятно щепетильна.
– Приму во внимание.
Нимуэ повернула голову к окну, сквозь которое был виден Ворчливый Господин Гребец, уже разделавшийся с багажом Кондвирамурсы и теперь загружавший лодку удочками, моталкой, сачками, подсечками и прочими причиндалами хитрого рыболовецкого промысла.
– Я малость старомодна, – продолжала Нимуэ. – Но определенными вещами привыкла пользоваться на правах единоличия. Скажем, зубной щеткой, личными покоями, библиотекой, туалетом. И… Королем-Рыбаком. Пожалуйста, не пытайся воспользоваться Королем-Рыбаком.
Кондвирамурса чуть было не захлебнулась молоком. На лице Нимуэ не дрогнул ни один мускул.
– А если… – продолжала она, прежде чем к адептке вернулась способность говорить, – если ему взбредет в голову воспользоваться тобой – откажи.
Кондвирамурса, наконец проглотив молоко, быстро кивнула, воздержавшись от каких-либо комментариев. Хоть ей ужасно хотелось сказать, что рыбаки вообще не в ее вкусе, а грубияны – в особенности. К тому же такие, у которых башка поросла беленькой как сметана порослью.
– Ну-с, та-а-ак, – протянула Нимуэ. – С вступлением мы, стало быть, покончили. Пора перейти к конкретным делам. Тебе интересно, почему из всех кандидаток-адепток я выбрала именно тебя?
Кондвирамурса если вообще и задумывалась над ответом, то лишь для того, чтобы не показаться чересчур самоуверенной. Однако быстро пришла к выводу, что обостренный слух Нимуэ даже самое минимальное отклонение от истины воспримет как режущую ухо фальшь.
– Я – лучшая сновидица в Академии, – ответила она холодно, по-деловому, без лишнего хвастовства. – А на третьем курсе я занимала второе место среди онейроманток.
– Я могла взять ту, что стояла в списке на первом месте. – Нимуэ действительно была откровенна до боли. – Между прочим, мне настойчиво предлагали именно ту «приму», впрочем, насколько я поняла, вроде бы потому, что она дочурочка какой-то важной шишки. А что до сновидения и нейроскопии, то ты не хуже меня знаешь, дорогая Кондвирамурса, что это материя весьма тонкая, и даже самая лучшая сновидица может потерпеть фиаско.
