Константин Храбрых - Печать Змеи
— В-в-в-ва-а-аше и-и-и-мя?
— Куртиллиан ан'Драффл.
— Откуда? — уже пришедший в себя регистратор пригладил непослушные волосы, надел свой головной убор как полагается.
— Терра-ла-Наларра.
На лице канцелярской кры… служащего проступило недоумение и непонимание.
— Прошу простить, но я не знаю такого манора.
— Ничего страшного, я прибыл из такого далека, что не каждый смертный сможет добраться.
Регистратор кивнул и, сделав пометку, протянул мне плоский бронзовый жетон с номером.
— Ваш номер семьсот двенадцатый, дерзайте.
Стоило мне взять жетон и пройти арку, как услышал громкое бормотание старика: «Понаехало деревенщин из глуши, небось ничего не видел, кроме родового замка и коровьих хвостов».
«В чем-то он действительно прав, вот только ни коров, ни их хвостов у нас в замке отродясь не видывали. Странный народ — люди».
Я шел по мягкому густому газону темно — зеленой травы, в сумерках садящегося солнца, кажущимся чуть ли не живым. Или не кажущимся, и он действительно живой?
Первым препятствием оказалась высокая, более трех метров в высоту бронзовая дверь, оплетенная фиолетового отлива плющом. На ней висел здоровенный — килограммов на тридцать амбарный замок с головоломкой в виде пазла на месте скважины для ключа.
В течение пяти минут я двигал эти куски, пока мне это не надоело и я, просто посмотрев насквозь, не выложил пазл уже по внутреннему устройству этого механического чуда. Звонко щелкнув, замок упал вниз, едва не упав мне на правую ногу. Вот изверги!
Дверь с зубодробящим скрежетом распахнула свои створки, открывая проход. Дальше был настоящий лабиринт, поплутав в котором я разозлился и, сняв с пояса лезвие косы, начал вырубать в живой изгороди прямой выход. Плащ сам собой покинул тьму и оказался на моих плечах. Воткнув в очередной раз клинок косы в переплетение живой изгороди, я добился не того чего хотел. Изгородь стала рассыпаться древесной трухой. А я постарался побыстрее спрятать улики, относящие быстро разрушающийся лабиринт к моей персоне.
Вскоре площадь буквально утопала в древесной трухе, утопив в ней юные дарования. Тут и там слышались громкие проклятия в адрес магов — неумех, устроивших такое испытание. Особо яростно высказывались представительницы прекрасного пола, ибо они испортили новые платья, которые готовили к поступлению и которые потеряли свой лоск. Самым интересным оказалось, что некоторые платья оказались растительной природы, как позднее я узнал, — последний писк или крик моды (не поймешь этих разумных, иногда их выражения буквально ставят в тупик).
Но организаторы явно предусмотрели и такой исход событий, и вскоре площадь накрыла череда осязаемых иллюзий, сквозь которые я смотрел, как через легкую дымку.
Вскоре передо мной предстал первый монстр. То, что это не совсем иллюзия, а иллюзия, наложенная на живого человека, я понял, когда он оказался вблизи. Огромное неповоротливое туловище монстра было покрыто густой шерстью, надо полагать, мешающее другим хищникам использовать зубы, ибо такая шерсть напрочь забьет глотку.
Посох (древко косы) материализовался в моих руках, стоило только о нем подумать. Монстр-иллюзия замер, приготовившись к прыжку. Я с улыбкой посмотрел в глаза человеку, скрывавшемуся под иллюзией.
«Как говаривал мой отец, если хочешь быть здоровым, бей один и в темноте».
Тьма накрыла лабиринт.
В течение следующего часа публика, собравшаяся на площади, чтобы полюбоваться действием, сначала расстроилась, после того как лабиринт, выращенный северными эльфами старших курсов, рассыпался древесной трухой. (Эльф, который растил его, едва не покончил жизнь самоубийством, видя, как его детище гибнет прямо у него на глазах). Потом отказала иллюзия, показывавшая, что делали адепт — поступающие, и наконец, крики страха и боли, раздававшиеся в лабиринте, который словно накрыли темной вуалью.
Финалом соревнований стали толпы людей и монстров, с криками ужаса выбегавшие из лабиринта. Руководители экзамена, пытавшиеся хоть как-то решить эту проблему, растерянно смотрели на более могущественных в магии преподавателей…
Я неторопливо вышел из лабиринта и привычным жестом отправил плащ и древко косы во тьму. Отец даже не рассказывал, как это может быть весело. Похоже, книги не врали, и учеба и впрямь будет интересной.
После того как я вышел из лабиринта, тьма, скрывавшая от людских глаз все то, что там творилось, исчезла…
Надо сказать, девушки так и не успели решить проблему с рассыпавшимися трухой платьями и теперь рассекали просторы лабиринта в одном кружевном белье.
Подойдя к столу, где отмечали прошедших, я протянул жетон:
— Куртиллиан ан'Драффл, номер семьсот двенадцать.
Жетон у меня приняли и, сделав какую-то пометку, дали мне другой — серебристый, с номером сто шесть и направили в сторону распахнутых дверей академии со словами:
— Давайте, молодой человек, не задерживайте экзаменаторов.
«Первый этап экзамена пройден! Посмотрим, что они приготовили еще!»
Я стал неторопливо подниматься по широкой лестнице, вымощенной плитками из шероховатого темного мрамора.
Холл академии оказался огромным. Пол был вымощен тонкой плиткой черного и белого цветов наподобие шахматной доски. Высокий адепт в темно — малиновой мантии со значком второго курса направил мои стопы в соседний зал, где происходил отбор учеников.
Зал был огромен. Нет, он был огромен, если сравнивать, то выстроенные в ряд десять телег смогли бы спокойно рассекать по залу и не опасаться того, чтобы столкнуться бортами.
От входа до центра шла неширокая дорожка из ослепительно — белых мраморных плиток, остальной пол был серого оттенка. Похоже, в академии не чураются роскоши. Вдоль дорожки, словно стены ограждения, стояли толстые футовые свечи различных цветов и оттенков.
У меня попросили показать жетон, после чего меня попросили пройти по дорожке.
Стоило мне сделать первый шаг, как плитка из молочно-белого стала антрацитово-черной. Слева зажглась темно-красная свеча со странным зеленоватым пламенем.
Свечи зажигались одна за другой, удивляя странными оттенками пламени, а плитки под ногами становились, как и первые. Пока я шел, в зале царила тишина, нарушаемая только звуком вспыхнувших фитилей магических свечей. В конце дорожки меня поджидал небольшой постамент с огромным, два на полтора зеркалом в полный рост. Как только я подошел к нему, то понял, что оно не отражало зал, внутри него клубились плотные клубы тумана. Внезапно туман разошелся, и я увидел себя в своем настоящем облике, в руке была коса… вот только она изменилась, став практически похожей на отцовскую. От переполнявшей ее энергии от впитанных душ по ней пробегали черные змейки разрядов.
