Престол Элдрейна: На неведомых дорожках (ЛП) - Эллиотт Кейт

Роуэн сложилась пополам, уперев руки в колени и хватая ртом воздух. Если бы это могло ей хоть чем-то помочь, она бы непременно разрыдалась, но она знала, что слезами горю не поможешь, и поэтому не стала плакать.

Уилл даже не запыхался.

— Мы их упустили! — воскликнул он своим самым отвратительным бодрым голосом. Как и отец, он имел раздражающую привычку оставаться невозмутимым перед лицом трудностей. — Они даже увели с собой наших пони.

— Ты их упустил! Это ты виноват! — набросилась на него Роуэн. Конечно, несправедливо было сваливать на него всю вину, но она слишком сильно разозлилась. — Я упустила их из-за тебя! Как ты мог?

Он взглянул на небо. — Обычно шествие не начинается до полудня, так что в каком-то смысле это не мы опоздали, а они ушли раньше. Мне надоело, как обычно, изнывать в ожидании. И, кроме того, Ро, у меня было это... это странное ощущение, знаешь, как будто фитиль вот-вот должен вспыхнуть, но всё никак не разгорается, а потом я понял, что должен срочно сотворить зеркало, и оно покажет мне что-то важное. Ты сама видела. Все эти места...

— Да, я знаю! Места, в которых мне так и не придётся побывать, из-за того что ты не смог разок постоять и подождать!

— Я… мне кажется, что эти места находятся не в нашем Королевстве, Ро.

— Или в Дебрях. Для тебя нет разницы. Тебе нравится Арденвейл. Ты здесь счастлив. Но не я. И ты знаешь, что Матушка ни за что не отпустила бы меня одну. Я навечно прикована к тебе. Как бы мне хотелось хотя бы в этот раз оставить тебя позади, ты, никчёмный разиня с куриными мозгами!

— На самом деле, курицы весьма умны.

— Тогда я беру свои слова обратно!

— Выходит, мне не почудились ваши голоса, дети. Не могли бы вы не ссориться прилюдно, если вас это не затруднит?

Роуэн выпрямилась. При звуках этого преисполненного достоинства голоса из её лёгких разом вышибло весь воздух. Они с Уиллом обернулись, словно их потянули за одну верёвочку, и встретились лицом к лицу с августейшей королевой Линден. Та была облачена в великолепное, серебристое с белым, платье, на рукавах которого были вышиты свёрнутое в кольцо пламя Арденвейла, замочная скважина Вантресса, кубок Локтвейна и молоты Гаренбрига, отмечая те дворы, где её посвятили в рыцари.

Оба поклонились, прижав правую ладонь к сердцу, как полагалось делать молодым людям при встрече со старшими. Правая бровь королевы взлетела вверх, покорив новую вершину скептицизма и неудовольствия.

Но вслух она произнесла лишь: «Следуйте за мной».

Их младший брат — ещё не достигший четырёх лет — сразу же схватил Роуэн за руку. С угрюмой миной на лице Эрек сосал большой палец и дулся, как всегда, когда отец отлучался по зову своего рыцарского долга. Роуэн помахала рукой у него перед носом, желая привлечь его внимание. Когда он соизволил посмотреть на сестру, она постучала пальцем себе по губам, напоминая, что сосать пальцы на людях неприлично. С величайшим сожалением Эрек вытащил палец изо рта и вздохнул так, словно только что лишился последней отрады в жизни. Слезинка скатилась по его щеке, и его нижняя губа предательски задрожала. Роуэн подхватила его в охапку и усадила себе на бедро.

Их младшая сестрёнка не привыкла страдать в тишине, или, если уж на то пошло, вообще наблюдать за чем бы то ни было, не отпуская ехидных замечаний. Поравнявшись с Уиллом и пихнув его локтем в бок, она скорчила рожу и чересчур громким шёпотом поинтересовалась: — А почему вы оба до сих пор здесь?

— Хейзел, — спокойным строгим тоном произнесла их мать, — разве у тебя нет дел на конюшне?

— Теперь-то вам точно влетит, — торжественно объявила Хейзел и ускакала прочь с видом довольной собой одиннадцатилетки.

Королева продолжала величаво идти вперёд, как всегда, воздерживаясь от поспешных и необдуманных поступков. Как только они поднялись по лестнице и вошли в передний зал, их тут же обступили придворные и слуги со срочными прошениями, каждому из которых требовалось либо немедленно дать ход, либо же отложить его рассмотрение на месяц, до следующего заседания Высокого королевского суда. Близлежащая деревенька Уэлдрум ходатайствовала о помощи после того, как стая зловредных красных шапок вытоптала их посевы и искалечила фермера. В городке Трекелль в базарный день с неба свалилось огромное золотое яйцо. Прокатившись по центральной площади, оно раздавило прилавки торговцев, причинив множество смертей и увечий, и теперь люди спорили, как им следует поделить выручку от продажи злополучного яйца. В другом кантоне сенешаль обвинял крестьянина в краже, хотя этот человек клялся, что ключ от сундука умыкнул вовсе не он, а голубая фея.

Уилл шёл позади матери, храня сдержанное молчание, в то время как Роуэн кипела от негодования, снова и снова прокручивая у себя в голове утреннее происшествие. Разумеется, Сериз во всём была права. Ей не следовало поддаваться желанию побольше разузнать о турнирах Эмберета и заодно пококетничать с Титом. В их неудаче она была виновата ничуть не меньше Уилла.

Возможно, у них получится как-нибудь уговорить мать. Другим отрокам давался второй шанс.

Миновав, наконец, залы для аудиенций и общие комнаты, они уединились в скромных покоях королевской четы в самом сердце замка. Эрек уснул, положив голову Роуэн на плечо. Она отнесла его в тесную спальню, которую двое мальчиков делили между собой, уложила на кровать и сняла с него ботинки. Подождав, пока он, не просыпаясь, устроится поудобнее, она поспешила обратно в гостиную.

Мать уже расположилась на стуле и теперь усердно промокала щёки и лоб льняным платочком.

— Не кажется ли вам, что здесь невыносимо жарко? — спросила она ровным голосом, который совершенно не сочетался с бисеринками пота, обильно выступившими на её коже.

Роуэн недоверчиво покосилась на Уилла. День выдался не таким уж и жарким, к тому же толстые каменные стены помогали сохранять прохладу внутри замка. Брат лишь едва заметно покачал головой, и она отошла к окну, чтобы распутать оберег, связывающий ставни, и распахнуть их. Гостиная напоминала опрятную переднюю фермерского дома, в котором прошло детство Линден в кантоне Кенрит. Видавший виды круглый стол был тщательно отполирован. Единственным предметом роскоши могли считаться мягкие подушки на стульях. Сбоку на столике покоился поднос с накрытым кувшином и чашками. Уилл наполнил чашку чаем из шиповника и протянул её матери, которая благодарно кивнула ему, прежде чем сделать первый глоток.

Вытянув шею, Роуэн выглянула из окна наружу. Отсюда ей было видно место, где внешняя насыпь встречалась с твёрдой землёй большака. Хвост Большого шествия уже миновал насыпь, махая на прощанье знамёнами арьергарда. Она прищурилась, но с такого расстояния не смогла разглядеть характерную ярко-рыжую шевелюру Тита. Тем временем вереница повозок въезжала на насыпь, направляясь к главным воротам, чтобы доставить в замок всевозможные припасы.

Она отошла от окна. — Матушка. Нам очень жаль, и мы понимаем, что поступили крайне неразумно. Но я вижу, что к замку приближаются повозки с припасами. Если мы отправимся прямо сейчас, то успеем выскользнуть, пока ворота будут открыты для них. Шествие движется медленно, и нам не составит труда нагнать его. Вероятно, никто и не догадается, что нас не было с ними с самого начала.

— Я не давала тебе разрешения говорить, Роуэн, — произнесла королева тем же ровным тоном, которым обращалась к любому человеку в замке.

— Но Матушка...!

— Что я только что сказала, Роуэн? — отставив чашку, королева жестом приказала близнецам подойти и встать перед ней. — Здесь, в Королевстве, мы живём по законам пяти добродетелей. Мир и порядок зиждутся на верности, познании, упорстве, храбрости и силе. Мы уважаем и чтим эти добродетели, но не поклоняемся им. Мы стараемся доказать, что достойны их. А ваш отец, как Верховный король, должен подавать другим пример.

Её взгляд скользнул с Роуэн на Уилла и обратно, задержавшись на Роуэн чуть дольше. То, как ресницы королевы трепетали от бушевавших в её душе эмоций, заставило Роуэн боязливо поёжиться.