Разврат в Кумамото (СИ) - Лазарев Виктор "grimuare"

Лицо Мари исказилось в злобной усмешке, на мгновение Эрири увидела, как пара острых демонических рожек пробивается через кудрявую шевелюру, а лицо ее матери становится белым и злобно-оскаленным, словно маска Они из театра Но. Эрири замотала головой, чтобы стереть это нелепое (но жутко пугающее) наваждение. А еще она не хотела признаваться даже самой себе, что именно так и думала.

— Еще раз.

— Чо? Я же сказала — никаких переигрываний. Прими свое поражение достойно.

— Я сказала — еще раз! Давай! До двух побед!

— Ладно — Мари усмехнулась, с таким видом, будто расставила капкан и ее дочь вот-вот в него угодит — но предупреждаю сразу — Три из пяти не будет!

— Хорошо. Как скажешь. Начали?

— Конечно. И доченька, вот еще что — я выбираю камень.

Эрири криво усмехнулась. Она видела хентай который также начинался.

«Она сказала, что выберет камень, значит, на самом деле хочет, что я подумала, что она не выберет камень на самом деле. Значит, я выбираю ножницы, ведь если она выберет камень, то значит, я выберу бумагу, но если я выберу бумагу, то она может сама выбрать ножницы — вот как я должна думать по ее мнению. Однако — все это лишь блеф! Просто блеф — она выберет камень, а когда окажется, что я выберу ножницы, чтобы разрезать бумагу, которую как я думаю, она выберет, то она как и героиня того хентая скажет — ну чего ты? Я же сказала, что выберу камень. И посмеется надо мной! Значит, я выбираю бумагу… стоп! Я знаю об этом, по знания полученным из того хентая, который она смотрела. Но знает ли она, что я его смотрела? Знает ли она, что я таскала ее ДВД с поревом и смотрела люто нашликивая в тихомолку в своей комнате, иногда делая это перед зеркалом? Ведь если она знает, что я знаю, что она зн… аааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Мой мозг уже трепещит! Я не понимаю, что происходит! Что мне выбирать??? Черт с ним! Я беру бумагу! Раз она сказала, что выберет камень, значит это будет камень!»— Ро-Кун-Бо! — выкрикнули они в унисон.

Эрири показала бумагу, а Мари… у нее были ножницы.

— Ты… ты… ты, ты, ты! Ты!!! — от злости Эрири не смогла ничего сказать, только повторяла одно и тоже междуметье как заведенная.

Она не могла поверить, что ее так легко обманули, причем на столь грязные приемчики и обман пошла ее собственная мать! Есть ли у этой женщины хоть толика совести и чести?

— Это ведь был мой ДВД, не забыла? Конечно же, я его смотрела. Так вот Эрири, вот что ты сделаешь, когда я якобы отойду в туалет, и вы останетесь с Кумой наедине…

Глава 5 Чикан в синкансене 1

1.1

В тамбуре с МариКогда меня схватили сзади и цепкие руки обняли меня, не давая и шанса на спасение, я успел лишь пискнуть:

— Мамочка!

А меня уже затащили внутрь тамбура со все так же протянутой рукой, с зажатой в ней штукой йен. Передо мной сперва появились, а после закрыли путь к бегству занавески ярко-фиолетового цвета. Перед тем как успел хоть что-то сделать, мир поглотила тьма. В буквальном смысле. Нежные и мягкие руки легли на мое лицо и закрыли глаза, а шепот с горячим придыханием спросил:

— Угадай кто?

Спасибо хоть не «тебе осталось семь дней!», потому что ожидать можно сейчас чего угодно.

— Иван Федорович Крузенштерн — машинально ответил я.

— Это еще кто? — не понял голос.

— Человек и пароход.

— Мы в поезде, причем тут вообще пароходы?

— Мари? Ты что ли?

— Ээээ… н… нет! — попытался обмануть меня голос.

— Да ты это, ты. Кто еще у нас шуток не понимает? Я угадал, так? И где мой приз?

Мари убрала руки с моих глаз, и я смог взглянуть на мир. Это был банальный тамбур скоростного поезда. Просто пустая площадка с окном. Видимо это место для курения или что-то вроде того. А еще тут была занавеска, скрывающая нас от людей бегающих туда-сюда.

— Слишком хорошо подстроенная ловушка, ты будто спланировала все заранее?

— Просто ездила тут пару раз. Это хорошее и укромное место для разных шалостей.

— А если кто придет покурить?

— Есть и такой шанс, но у нас вагон для некурящих. Так что место для курения, скорее всего, просто осталось чисто на всякий случай. Но если кому и приспичит подымить, они скорее сделают это в своем вагоне, а не пойдут в соседний.

— А если он будет занят?

— А где твоя жажда приключений? Какой же секс в общественных местах, если нет шанса, что на тебя наткнется курильщик или работница поезда? Это уже не нарушающее нормы морали и приличия совокупление, а простите — обычные потрахушки.

— Может до гостиницы доперпишь?

Я попытался выйти, но цепкие ручонки Мари оттолкнули меня к стене. Она хлопнула ладонью прямо перед моим лицом, уперев руку в стену. А вторая ее рука уже коснулась моего бедра:

— А ты точно уверена, что нам не стоит поменяться местами? В этой позе?

— Раз уж ты такой трусишка, то позволь сейчас мне доминировать.

Мари начала медленно приближаться ко мне, когда…Послышались шаги через занавеску и Мари резко прильнула ко мне. Мы оба испуганно замерли, смотря в сторону прохода. Через занавеску мелькнула тень, но всего на секунду, после она скрылась и мы услышали удаляющиеся шаги.

— Фухххх — выдохнули мы синхронно, утирая пот со лба.

Воспользовавшись замешательством, я взял контроль над ситуацией! Теперь уже я прижимаю Мари к стенке вагона, но по ее улыбке я понимаю, что в этом и состоял ее хитрый план. Вот же чертовка!

— Мари— Что?

— Ты очень красивая.

— Да? — она немного смутилась — правда?

— Конечно. Я ведь так сильно л… лю… — черт, по странной причине, когда я хочу сказать эту банальную фразу, мой язык словно немеет, может потому что это не ложь? А самая настоящая правда.

Мари не дала мне закончить фразу. Сперва она запечатала мои губы своим пальцем, а после и собственными губами.

— Не стоит Кума, не стоит. Скажи эту фразу тогда, когда действительно будешь готов. Ты ведь знаешь, какая я доверчивая, и как хрупко мое наивное сердечко. Прошу… не разбивай его.

После ее тирады мы продолжили целоваться. Ее губы были не накрашены, и их вкус был естественным. Это сильно возбуждала, так что я не упускал шанса, коснутся языком ее неба, а она страстно посасывала мою нижнюю губу. Будучи захваченным похотью и неспособный более сдержать порывы сексуального голода, я словно дикий зверь набросился на Мари. Шутка. Я действительно не мог сдерживаться, но именно поэтому я и старался контролировать себя. Не хочу все испортить, слишком сильно настояв на своем. Мари прижалась к стене, она практически вжимала свою спину в железо вагона:

— Кума… — нежно прошептала она — Кума… я хочу тебя. Очень хочу. Хочу больше, чем любого мужчину когда-либо в своей жизни.

Ее щеки стали полностью красными, и она виновато отвела взгляд, смотря в окно на проносящийся мимо пейзаж:

— Я словно снова подросток, которому так хочется секса, что спать по ночам не удается. Почему я люблю тебя Кума? Не смотря на все твои выходки? Почему… почему все так сложно? Я всегда думала головой, но когда я думаю о тебе, мой мозг словно отключают.

— Ты любишь меня? — я прижал ее к стене.

Мое колено оказалось между ее ног и приподнялось чуть выше, касаясь ее лона.

— Я уже сказала, это… зачем ты заставляешь повторять столь смущающие вещи?

— Мари… прошу. Это очень важно для меня.

— Кума… я… я очень л… лю… — Мари!

— Я люблю тебя! — почти крикнула она и ее глаза наполнились слезами. Не знаю даже — слезами радости или обиды, что заставляю ее говорить такие вещи. По моим устам расплылась похотливая улыбка.

Мари снова отвернулась, стараясь не смотреть мне в лицо. Все ее лицо было красным и похоже она жутко смущается. Она медленно опустила руки, касаясь своей юбки, и приподняла ее немного. Я смог увидеть черные кружевные трусики, что скрывались под слоем ткани. Она взялась за резинку трусиков и медленно и крайне осторожно, словно имела дело со взрывчаткой — приспустила их до колена. После она, пересиливая свой стыд, посмотрела мне прямо в глаза.