Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)
Громоздкому и неуклюжему дракону нелегко было двигаться по земле, он не поспевал за юрким троллем, поэтому пытался настичь и подпалить его сверху, выметая огненные потоки. Карлик прятался под навесами кровель, а когда дома возгорались, искал другие укрытия. Но и дракон был неглуп, хоть и неловок. Создавая пламенные стены, он выталкивал тролля из города и гнал его к горам, где была его территория, где находилось его логово, из которого и был похищен волшебный посох, наделавший так много бедствий в недобрых руках. В горах карлик был зажат в тиски, деваться ему было некуда: впереди – отвесная скала, а путь назад преграждал ему дракон, который не спешил поджарить наглого воришку, хотел сначала покуражиться над ним, но не тут-то было… Воспользовавшись неповоротливостью гигантской рептилии, карлик проскользнул мимо его растопыренных когтей. Но перед ним возник Грей, который, загородившись щитом, без особых усилий выбил мечом посох из рук тролля.
– Ну что, безмозглый урод, позабавился? Доволен, что полгорода сгубил? – с презрением сказал юноша, приставив меч к горлу тролля.
Тот жалобно захрюкал. Дракон приблизился к ним, величественно фыркнув дымом.
– Да пребудешь под солнцем вечно, о могучий страж! – Грей почтительно склонил голову.
Дракон протянул толстую чешуйчатую лапу и сжал в ней визжащего тролля, другой лапой он принял из рук Грея голубой посох мороза и удовлетворенно направился в свою пещеру.
Грей уж было перевел дух и повернулся, чтобы уйти, как услышал за спиной угрожающий драконий рык.
– Я только на минутку зашла, – прозвучал дрожащий от страха девичий голосок. – Мне уже давно пора, и вообще, я очень тороплюсь…
Дракон в гневе отбросил посох в сторону.
– Ой, что вы делаете? Не надо! А–а–а–а–а–а!!!
Грей увидел, как фигурка девушки от взмаха драконьей лапы сначала взлетела в воздух, а затем с отчаянным криком упала прямо в разинутую пасть. Дракон шумно сглотнул и сыто причмокнул.
– Ну что ж, – с грустью подумал Грей. – Тут я уже бессилен чем-либо помочь.
Вдруг дракон сдавленно зарычал и схватился за живот. В желудке гигантской ящерицы громко заурчало.
– Не по зубам пришлась девчонка, – удивился Грей.
Кажется, силы покидали чешуйчатого, и расстройство желудка разыгралось не на шутку. Дракона так шатало и колотило, что он даже выкинул тролля – не до него стало. Тот звучно шлепнулся на лед, затем вскочил и, мгновенно оценив ситуацию, что есть мочи кинулся бежать.
Ящер стал давиться и кашлять, его судорожные рвотные спазмы сопровождались выбросами облаков едкого зеленоватого газа. Огромная туша грузно повалилась, загородив собой вход в пещеру. Еще недавно могучий и величественный, хранитель сокровищницы напоминал теперь исполинского дохлого жука: он валялся на спине и его скрюченные лапы беспомощно торчали над пузом. Из клыкастой пасти свисал красный раздвоенный язык и сочилась зеленоватая пена.
Почему иногда так получается, что ты спонтанно, не задумываясь, совершаешь поразительно правильные, единственно необходимые в данной ситуации действия, и позже, удивляешься тому, как удачно все вышло, а ведь мог и не догадаться? – думал Грей уже позднее, спустя несколько часов.
Но в тот момент он просто шагнул к трупу и вспорол мечом драконье брюхо. Очень мерзкая процедура – вспарывание живота большой рептилии. Оттуда сразу же вырвался адский смрад. Но Грей все-таки вытащил тело девушки и по-волчьи напряг свой слух. Не дышит. Он приник ухом к ее груди. Бьется. Грей рывком надавил на грудную клетку, и девушка, резко вдохнув, закашлялась. В промежутке между приступами кашля ее вырвало. Грей отошел в сторону и отвернулся. Разило от нее жутко, да и видок не сказать, что привлекательный. Девушка была вся зеленая от налипшей драконьей слизи. Но живая!
– Повезло же, что он тебя, не жуя, проглотил, – заметил Грей.
Девушка странно затихла. Грей наклонился к ней и понял, что она снова впала в беспамятство. Он попробовал потрясти ее, даже легонько побил по щекам, но в себя она так и не пришла.
– Отлично, ну и что мне теперь делать с тобой, да и с самим собою тоже?
Юноша постоял немного, затем, набравшись духу и мысленно приготовившись к трудностям, перекинул через плечо вонючее, склизкое тело и поплелся на окраину Гномеля. Грей решил выйти к дороге, выводящей из города. В опустевшей и разрушенной столице его больше ничего не держало. В таком виде Гномель наводил лишь тоску.
– Побыстрей бы ты проветрилась, – морщась, пробормотал он.
К счастью, до дороги было совсем недалеко.
Ох дурак! – сказал он сам себе. – Должно быть, теперь по ней редко кто ездит. Все давно уже пользуются портами. Хотя телепорт, скорее всего, тоже сгорел. Впрочем, есть и масса других способов передвижения… О чем это я? Теперь уже никто не летает: пегасы, грифоны, ручные драконы – большая редкость после падения Гринтайла.
И от Гномеля остались одни обугленные руины. Жаль старого, мудрого Бона, хороший был мастер, лучший среди гномов… Много их сегодня погибло, всех жаль… Но теперь можно начать жизнь с чистого листа. К тому же сегодня я – молодец. Го’рода я, конечно, не спас, но зато я спас девчонку. Наверно, если ее отмыть от этой вонючей зеленой жижи, она вполне ничего, хорошенькая. А жизнь кузнеца – это не для волчьей породы.
Грей давно бы сбежал в леса, в свою родную стихию, но сестра Моран всегда была против. Она ведь тоже не с ними – с лесными собратьями (сколько раз он задавался вопросом – почему?). Моран заставляла его выучиться какому-нибудь мирному ремеслу, чтобы честно зарабатывать свой хлеб, – говорила, так правильно, так живут все добропорядочные электы. Она переживала, когда полуволков называли бандитами, и хотела доказать миру, что волчкоры не хуже остальных.
Учиться у гномов кузнечному делу – это была идея Моран, и Грей с ней согласился. Чувство долга не позволяло ему ослушаться единственного родного человека, который составлял его семью. К тому же в этом скучном деле есть свои плюсы, когда он будет в Дрэйморе, то этим мечом он покарает всю злобную нечисть, что лишила его родителей и выгнала из дома.
С этими мыслями, не раз посещавшими его голову, Грей вышел на обочину широкой, покрытой песком и гравием дороги. Он осторожно положил пострадавшую на траву. Придется подождать…
– Есть хочется. Не была б ты такой вонючкой, я б тобой полакомился, – по-волчьи лязгнув зубами, пошутил Грей.
К счастью, ждать пришлось недолго. Со стороны леса показалась телега, запряженная двумя приземистыми тягловыми лошадками. Повозка была доверху завалена охапками душистых трав. Упряжкой правила эльфиня с ярко-голубыми волосами, которые издали бросались в глаза.
Грей выбежал ей на встречу.
– Эй! Подожди! Мне помощь нужна!
Девушка-эльф с интересом посмотрела на него и натянула поводья, останавливая коней, но те повели себя нервно, беспокойно, учуяв в путнике волчью породу, да и эльфиня вдруг с испугом хлестнула лошадей и рванула вперед.
Грей не мог упустить такой шанс. Волчьи ноги резвые, он бросился вдогонку.
– Да не причиню я вреда! – кричал он. – Там девушка без сознания, она, может быть, умирает. Пожалуйста, остановись! – тут он обогнал повозку, и кинулся ей наперерез.
Лошади вздыбились, телега встала.
Грей загородил собой дорогу, но близко приближаться не стал, чтобы не волновать коней.
– Поверь мне, я не опасен! Если ты мне не поможешь, она может погибнуть! Мне очень нужно в Мэллон. Пожалуйста, подожди, я принесу девушку. Я оставил ее там, на траве.
Грей взвалил свою бесчувственную спутницу на телегу, и эльфиню передернуло от отвращения:
– О духи! Ты вытащил ее из Морова болота?
– Да нет, я вытащил ее из пасти дракона.
– Это правда?! Ты победил дракона?! – с восхищением спросила девушка. – Но–о! – понукнула она лошадей, и повозка тронулась.
– Ну да, вроде того, – смутился Грей. Признаваться, что это не так, ему не хотелось.
– Да нет же, нет! – собеседница зажала нос ладонью. – Говорю тебе: она побывала в Моровом болоте! Такая амбра бывает только оттуда.
– Ах вон оно что! Так вот почему дракон помер! Он отравился! – воскликнул Грей и понял, что проговорился.
Эльфиня вскинула на него непонимающие глаза, но вопросов задавать не стала.
– Слушай, а зачем тебе столько сена? По-моему, и в Мэллоне этого добра хватает, – заметил Грей.
– Это же целебные травы, а не беспородные сорняки. Я их в лесу собирала. Девочке твоей повезло, я лекарка–травница. Я ее быстро на ноги поставлю, вот только доедем.
