Татьяна Зубачева - Мир Гаора
В казарму он вошёл, когда остальные, судя по пустому коридору и далёкому шуму, ещё сидели за столами, и потому сразу прошёл в спальню, на ходу расстёгивая куртку, и ошарашенно остановился перед своей пустой кроватью. Не то, что простыней или наволочки, тюфяка не было! Проверяя мелькнувшую догадку, он открыл тумбочку и шкаф. Пусто! Все его вещи кто-то забрал и унёс. Куда? Зачем? Почему? Неужели решили, что он продан? Но…
— Тебя в первую спальню перевели, — сказал за его спиной голос Старшего по спальне.
Гаор резко обернулся к нему.
— Почему?!
— Сам так велел, — громко ответил Старший.
И Гаор понял, что сейчас он никаких объяснений не получит.
— Я никого ни о чём не просил, — сказал он негромко и твёрдо, глядя прямо в глаза Старшему.
Старший кивнул:
— Знаю, — и повторил: — Сам так велел. Иди в первую.
И когда Гаор проходил мимо него, Старший, как бы невзначай, но вполне по-дружески подтолкнул его плечом.
У входа в первую спальню Гаора встретил ещё что-то дожёвывавший Вьюнок и радостно схватил его за руку.
— Идём, я тебе всё-всё покажу.
На первый взгляд спальня родовых ничем особым не отличалась. Те же кровати, тумбочки, шкафы, но… на тумбочках лампы-ночнички, шкафы большие, трёхстворчатые, и стоят так, чтоб создать хотя бы видимость перегородок, кровати застелены не по-армейски, с узорчатыми покрывалами. На некоторых кроватях спали, некоторые были пусты, но разобраны, будто их обитатели только встали, или наоборот, собираются ложиться. "Ну да, — сообразил Гаор, — у здешних свой режим: ночные отсыпаются, утренние ложатся, вечерние встают, а дневные на работе". Сновали мальчишки всех возрастов — местная прислуга и услада. На Гаора они косились с явным интересом, но помалкивали.
Вьюнок гордо подвёл Гаора к почти правильно застеленной кровати.
— Вот, это наша теперь. Я всё правильно сделал?
— На первый раз сойдёт, — стараясь оставаться спокойным, ответил Гаор и стал переодеваться.
Да, все его вещи: и расхожие, и спортивный костюм, и даже гаражный комбинезон — были на месте. И конверт с картами и планами. Но кое-что и прибавилось. Ещё одна белая рубашка, и… две зелёных, шёлковых рубашки, и такие же шёлковые лёгкие брюки, и чёрные лаковые полуботинки.
— Это всем личным положено, — шёпотом сказал Вьюнок, видя его удивлёние. — Ты же Второму Молодому служишь, а не разгонный.
Гаор хмуро кивнул. Спорить, что-то доказывать… что и, главное, кому… а ещё важнее — зачем? Решит Фрегор заставить его прислуживать себе в комнатах, и никуда он не денется.
* * *26.01 — 02.05.2003; 28.02.2011
СОН ВОСЬМОЙ
окончание
…всё там же и всё те же…
Жизнь в первой спальне оказалась и легче, и сложнее. Здесь был свой, не менее строгий и мелочный, чем везде, Устав, которому поневоле пришлось подчиниться. И не сказать, что ему стало так уж намного хуже, а кое в чём и лучше. Кормили первую спальню не по общему распорядку, а когда придут, в маленькой на десятерых, не больше, отдельной столовой. Так что обед он получил. "Как в Дамхаре, в заведении — подумал Гаор, быстро хлебая суп, — там тоже всегда накормят и спать уложат". Но просто… просто в третьей спальне он был своим среди своих, а здесь… Его вынужденно, по хозяйскому приказу, терпели.
Причину перевода он узнал в тот же вечер, когда после тренировки, ведь было велено "сегодня как сам знаешь", спустился вниз и был встречен Вьюнком для препровождения в амбулаторию, выговаривал, кстати, Вьюнок это длинное сложное название вполне чисто. И вот там, осматривая его, Первушка как бы невзначай спросила:
— Ну, и как съездил?
— Нормально, — пожал плечами Гаор. — Вернулся целым, чего ещё?
Первушка кивнула и спросила уже с прежней ехидцей:
— Намахался? Отвёл душу?
Гаор насторожился, сообразив, что изменения в его жизни как-то связаны с событиями в питомнике.
— А ты что об этом знаешь? — спросил он впрямую.
Она так же прямо посмотрела ему в глаза.
— Знал, куда едешь?
— Нет, — ответил Гаор. — Ни куда, ни зачем… знал, что на сутки, взять паёк и смену белья, и всё.
Первушка дала ему пакет с колотым льдом захолодить синяки, хотя особо у него сегодня физиономия не пострадала, и Гаор понял, что предстоит разговор.
— С какого хрена меня в первую перевели? — открыто спросил он.
— А тебе не понравилось?
— Ещё не знаю, но мне и в третьей хорошо было.
Первушка вздохнула и села напротив него.
— Ты личный, телохранитель, тебе в первой положено.
И замолчала, будто ожидая его вопросов. Гаор решил подыграть.
— Кто велел?
Первушка молчала, разглаживая на колене халат.
— Ну, чего ты? — не выдержал Гаор. — Сама разговор затеяла, а теперь…
— Второй Старый, — наконец сказала Первушка. — Он хочет, чтобы тебе хорошо было.
Гаор сцепил зубы, глотая рвущуюся наружу ругань. А Первушка продолжала:
— Вчера к Самому прицепился, он редко вот так, но уж тогда сразу и за всё. Ну, и среди прочего и про тебя вспомнил. Ты же личный, полукровка, а тебе, — она усмехнулась, — положенного недодают. Ну… чего молчишь, Дамхарец?
Гаор протянул ей пакет со льдом.
— Держи, спасибо. А что я сказать должен?
Она пожала плечами.
— Ладно, ступай.
В спальне Гаор быстро переоделся и на ужин пошёл со всеми. Сел на своё обычное место, а после ужина специально пошёл в курилку. К его удовольствию, отношение к нему, во всяком случае, внешне не изменилось. Те же молчаливые кивки, скупые разговоры. И в ремонтной, где он привычно готовил себе на завтра форму, ничего нового ни во взглядах, ни в отношении к себе он не заметил. Что ж… как говорится? А вспомнил! "Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация на тебя". И уже совсем спокойно, ни на кого не обращая внимания, он сходил в душ, разобрал постель и лёг. Вьюнок, как всегда бегавший за ним по пятам, тут же ловко нырнул к нему под одеяло, ткнулся головой к нему в подмышку.
— Повернись и спи давай, — строго сказал ему Гаор.
— Ага, — шепнул Вьюнок, но вместо того, чтобы лечь, как Гаор его уже приучил, спина к спине, ловко пополз вверх, пока не уткнулся губами в его ухо, и зашептал: — Я тебя ждал, ждал…
И Гаор не выдержал.
— Обижали тебя тут без меня? — спросил он шёпотом.
— Нет, — не сразу, но убеждённо ответил Вьюнок, — и не подкладывали ни под кого, я один спал, — и вздохнул.
И Гаор, не удержавшись, свободной рукой потрепал маленькую головку, взъерошив жёсткие прямые волосы, но сказал чуть строже.
— Всё, сползай и спи.
И решительно повернулся на бок спиной к Вьюнку.
