Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)
Твёрже некуда.
«Не хочешь подумать ещё раз?...»
Ты видишь в этом смысл?
«А что видишь ты?...»
Честно говоря, я вообще ничего не хочу видеть.
«Понимаю... Но и твои глаза, и твоё сердце пока ещё остаются зрячими... Спроси их: о чём они могут тебе рассказать?...»
О том, что всё кончено.
«Для тебя?...»
Для кого же ещё?
«А для всех остальных?...»
Какое мне дело до них?
«Раньше ты всегда задумывался, как твои действия отразятся на окружающих...» — мягкое напоминание.
Раньше... Всё изменилось.
«Разве?... А по-моему, осталось прежним... Просто ты стал чуточку умнее...»
И много несчастнее!
«Почему?...»
Только не притворяйся дурочкой! Хватит с меня и Зеркала.
«Что ты увидел в нём?...»
НИЧЕГО!
«И это тебя задело?...»
Ты не понимаешь!
«Так объясни...» — предложение, исполненное ласкового терпения.
Я не могу жить, зная, что меня нет!
«Ерунда... Я прекрасно живу с таким знанием... Первая причина отклоняется...»
Что значит «прекрасно живёшь»?
«То и значит... Я, веришь или нет, в самом прямом смысле не существую...» — кажется, она хихикает.
И я разговариваю сам с собой?
«Если вообще разговариваешь...»
Стерва...
Этого не может быть. Этого не должно быть. Но это есть. Если Зеркало не отразило ничего... Точнее, если Зеркало отразило НИЧТО, спорить бессмысленно. Я — пустое место. И всё, что мне грезится, тоже. Пустое место. Наипустейшее из пустых. Абсолютная и непререкаемая пустота. Но причин больше, чем одна.
Если меня нет, что видят и думают те, кто общается со мной?
«Уверен, что общаются?... А может, тебе всё только снится?...» — ещё и подтрунивает.
Возможно. И я не желаю проводить всю жизнь во сне. Хватит, проснулся. Явь на вид оказалась хуже, чем ночной кошмар, но засыпать снова? Нечестно. Прежде всего, по отношению ко всем остальным.
«Ты испугался...» И она туда же?!
Наоборот, я перестал бояться и понял: Уйти — настоящее спасение.
«Для кого?...»
Для моего рассудка!
«Твоему рассудку положено мирно дремать в тёплой постельке...»
Время сна прошло. Прощай.
«Больше никому не хочешь сказать «последнее слово»?...»
Зачем?
«Не допускаешь мысли, что кто-нибудь будет недоволен твоим Уходом?...»
Недоволен? Да все только радостно вздохнут!
«Даже твои друзья?...»
Друзья? Они у меня есть? Жаль тебя разочаровывать, но... Если серьёзно подумать, не вижу таковых.
«Персонализируй, мой дорогой, иначе я тебе не поверю...»
Вообще-то, раз ты утверждаешь, что тебя нет, стоит ли бормотать что-то себе под нос?
«Боишься показаться более сумасшедшим, чем на самом деле?...»
Поздно бояться... Хорошо. Хочешь по головам пересчитывать — пожалуйста! С кем меня сводила судьба за прошедший год?
«А более раннее время почему не берёшь?...»
Тогда я был ещё дурнее.
«О, ты себя переоцениваешь!...»
Скорее, недооцениваю. И хватит перебивать!
«Умолкаю, умолкаю... Ну, так что там с друзьями?...»
Нет таковых, я уже сказал. Принц с Боргом в счёт не идут, потому что с самого начала искали во мне свою выгоду. И нашли, что не может не радовать. Эльфы, в большинстве своём, тоже возились со мной не за красивые глаза, а перекладывая ответственность на мои хрупкие плечи. О корысти Рогара можно слагать легенды. Остаётся ещё кто-нибудь?
«Три особы женского пола... Если я правильно сосчитала, разумеется...» — тон придворной красавицы, занятой полировкой ногтей.
Целых три?
«Ну, как же!... Миррима... Рианна... Мин... Как быть с ними?...»
А так и быть. Причём тут дружба? Миррима тоже хваталась за меня, как за соломинку, особенно поначалу. Рианна... Я причинил ей вреда больше, чем мог бы нарочно придумать. Что же касается Мин...
«Да-да!... Что же её касается?...»
Помнится, ты сама изложила мне грустную историю из глубины веков. Если Нэмин’на-ари хотела искупить свою вину, могу со всей откровенностью заявить: искупила. С лихвой. Больше мне не надо. Не сдюжу.
«Молодец...» — одобряет Мантия.
Молодец?
«Я думала, ты никогда не сможешь признать...»
Что именно?
«Всё в мире имеет свою цену, и благие поступки стоят дороже дурных... Особенно для тех, кто их совершает...»
О да! Это я понял.
«Что ж... Если главная истина существования перестала скрывать от тебя свой свет, не смею более задерживать... Делай то, что кажется тебе правильным...»
Таково твоё напутствие? И потом, если решение «кажется правильным», значит в действительности оно — какое угодно?
«Выбор ты делаешь сам, без советчиков и болельщиков... Иначе выбора не будет...»
Спасибо, драгоценная.
«За что?...» — последнее удивление.
За то, что была рядом вопреки своему желанию.
«Что ты можешь знать о моих желаниях?...»
Ничего. И потому говорю: спасибо. Большего дать не могу.
«Большего и не надо...»
Я должен идти.
«Знаю...»
Прощай.
«Я ещё побуду с тобой... Совсем недолго... До конца, который ты так страстно желаешь приблизить... До конца Вечности...»
Как хочешь.
«Не кори себя... Ты ни в чём не виноват...»
Но от этого боль не становится меньше.
«Она и не станет... Её нужно просто выгнать вон...»
Что-то не хочется пробовать. Я слишком устал.
«И это тоже — выбор... Что остаётся сказать?... Счастливого Пути!...»
До встречи на Той Стороне. Если, конечно, такая встреча возможна.
«Кто знает?...»
Верно. Никто. Уходя, не стоит задумываться о Возвращении. Есть Пути, по которым нельзя двигаться назад, потому что каждый пройденный шаг рассыпается прахом за твоей спиной.
Я иду. Уже иду. Вперёд, но не вверх, а вниз...
Падать оказалось совсем не страшно. В конце концов, это единственный Полёт, которым мне по плечу, так чего же бояться? Хуже, что ожидания снова оказались обманутыми. Я не ощущал скорости движения. Иногда думалось, что вообще стою на месте, и только изменение плотности и цвета вихрей Купели говорило: падаю. Правая рука совершенно онемела, и оцепенение распространялось всё дальше и дальше. Но бесчувствие, которым пропитывалось моё тело, не вызывало огорчения. Чем меньше буду чувствовать, достигнув дна, тем спокойнее будет умирать. Да и жил ли я когда-нибудь?
Наверное, нет. Только однажды — в Виллериме, когда боролся с чужими неурядицами, показалось: нашёл. Что? Смысл своего существования. Вернее, подбираюсь к нему вплотную. И надо было продолжать в том же духе, но всё завертелось-закрутилось, и я запутался. Сошёл с нужной тропинки. Жаль. Чуть-чуть. А впрочем... Какая цель может сочетаться с тем, что я только что узнал о себе? Ни один вариант на ум не приходит. Значит, всё правильно. Всё так и должно быть. И жалеть — глупо. Если чувствуешь, что можешь пожалеть о своём поступке, то лучше не делай ничего — главная заповедь. Заповедь, о которой я беспечно забыл. Оказалось, ненадолго...
