"Зарубежная фантастика 2024-8". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Блэйлок Джеймс

— Ровно в восемь утра на углу Трол-стрит и Брик-лейн, в Спитлфилдзе. На месте можете расплатиться частично — но чтобы это были серьезные деньги.

— Сначала я должен убедиться, что с моим сыном все в порядке.

— Да нет проблем. Значит, увидите там человека — вы его не знаете. А вот остальных, предупреждаю сразу, не увидите. На нем будет красный платок. Пойдете за ним, и он скажет, что вам нужно делать дальше. Если поторопитесь, у вас будет время собрать остальные монеты. Пока же паренек в безопасности, уплетает ветчину с яйцами за милую душу. И ему, как, кстати, и вашей дочурке, больше ничего не будет грозить, если вы честно расплатитесь и уедете к себе в Кент, подальше от сферы деятельности доктора, так сказать.

Джордж умолк, и на физиономии его отразилось некое подобие работы мысли. Затем он тихо добавил:

— Уверен, все будет честно. Доктор сделает как обещал.

Головорез три раза свистнул и, обогнув Хасбро, исчез между домами. Остались только тьма да туман.

Ответного свиста не последовало: сообщникам Джорджа было ясно, что дело выгорело.

Помедлив минуту-другую, Сент-Ив и Хасбро бодрым шагом устремились к Каннон-стрит, где поймали кэб и покатили в направлении Смитфилда.

XVIII

ТРУЩОБЫ

Рынок располагался недалеко от площади Тауэр-хилл — отходившую от нее улицу заполонили десятки палаток, где можно было приобрести обувь, мясо, чай любых сортов, предметы домашнего обихода, канцелярские принадлежности, галантерейные товары, трости, очки, фрукты и овощи, горячие каштаны и прочую всячину. Распахнутые двери лавок тоже манили покупателей. Из-за тумана над лотками уже зажглись газовые лампы и свечи, а кое-где полыхали кровавым светом немилосердно коптящие светильники на топленом сале. Повсюду толпился народ, занятый поиском нужного товара пли готового ужина, пригодного для употребления на ходу. Воздух наполняли звуки органа и обычный рыночный гвалт. Вдруг с головы какого-то престарелого джентльмена загадочным образом слетела шляпа, которую тут же подхватил пацан лет пяти-шести, припустивший с добычей сквозь толкучку. Торговец из палатки рядышком затянул извечное «держи вора». Финн, конечно, мог бы его и поддержать, но эти уловки он знал и потому с улыбкой следил за тем, как мальчик исчезает во мраке. И его совершенно не удивило, что заходившийся в крике торговец мгновение спустя любезно выражает сочувствие взбешенному почтенному джентльмену, имевшему несчастье остаться без шляпы, и предлагает ему за полцены замену — весьма схожую с пропажей, кстати, только выделкой гораздо лучше, просто высший сорт, — в три раза дороже ее реальной стоимости. Через несколько минут пацаненок вернется, и ассортимент на лотке торговца головными уборами пополнится новинкой. Трюк стар как этот мир. Но, решил про себя Финн, обворованный джентльмен в состоянии потратить несколько шиллингов на новую шляпу, а часть этих денег отойдет юному воришке на ужин, если тому вообще суждено сегодня поесть.

В свое время Финн познакомился с большинством лондонских базаров, и организованные рынки вроде Ковент-гарден и Портобелло-роуд сегодня его совершенно не интересовали. Этим вечером ему требовался товар низшего пошиба, предлагаемый на лотках с поношенными вещами. Таковых на рынке оказалось несколько, и одна из заинтересовавших Финна торговых точек освещалась свечой, вставленной в выскобленную изнутри репку. Там парнишке приглянулся основательно потрепанный бархатный сюртук некогда темно-зеленого цвета, который мог похвастаться еще и тремя родными перламутровыми пуговицами. Сей предмет гардероба даже был выставлен на старомодном манекене из прутьев. Остальное одеяние, едва заслуживающее название такового, было разложено прямо на мостовой, а совсем уж затрапезное, сваленное в кучи, продавалось узлами.

Осмотрев товар, Финн остановил выбор на вполне сносной рубашке с протертыми локтями и обтрепавшимися манжетами и старой летной шлем-маске, в свое время, по-видимому, прошедшей через огонь. Нашлись также стоптанные ботинки, хоть и чуть маловатые, но зато с обрубленными для удобства — а возможно, и отгрызенными — носами. Еще Финн взял пару кожаных штанов, истертых на коленях до дыр, а на заднице — до толщины папиросной бумаги. Из-за этого-то внимание Финна и привлек старый сюртук, длина которого вполне позволяла скрыть позор в случае вероломства штанов. Кроме того, сюртук, не привлекая к его обладателю излишнего внимания, несколько облагораживал состряпанный на скорую руку наряд нищеброда. В завершение Финн приобрел пару рубашек, из которых намеревался смастерить четырехрукавный узел для приличной одежды, что была сейчас на нем. Полежит пока у Квадратного Дейви. А ему стоит поторопиться — уже опускался вечер.

Финн расплатился с торговцем, парнишкой с круглым прыщавым лицом, возрастом немногим старше его самого, в одежде не по размеру и явственно недоедающим.

— Шаровые шутихи, шесть за пенни? — тихонько предложил тот, многозначительно вскинув брови. — Ручаюсь, так дешево не найдешь до самой Ночи Гая Фокса.

— Беру дюжину, — неожиданно для себя согласился Финн, даже и не думая о том, для чего ему могут пригодиться петарды. Минуту спустя он покинул рынок с ворохом одежды и пакетиком шутих.

Часом позже Финн добрался до Спитлфилдза. Решив пока не напяливать летную маску, он принялся изучать квартал, шныряя по переулкам и проходам в относительно светлое время суток. Хотя Дейви и пытался его напугать, особого страха Финн не испытывал. Узкие улочки трущоб и вправду населяли воры да проститутки, но жить среди этого отребья парнишке уже доводилось, равно как и общаться с самыми что ни на есть отъявленными преступниками. Он отлично знал, как себя вести в подобном окружении, и ни на миг не забывал о Коржике. Той памятной ночью под мостом нож чуть ли не сам скользнул ему в руку — но тогда у него не было времени на размышления. Зато впоследствии, когда такового появилось в избытке, Финн, не испытывавший ни малейшей тяги к вивисекции, прагматично предпочитал драке бегство.

Ветер временами раздувал повисший над Спитлфилдзом туман, но теперь, судя по всему, он вознамерился водвориться тут всерьез. Отыскивать что-либо в ледяной мгле не представлялось возможным, поэтому Финн ускорил шаги. Он нашел смитовские меблированные комнаты [109], и вправду выглядевшие вполне приличными на фоне того, что предлагали конкуренты, но отказался от идеи зайти внутрь и осведомиться насчет Сойера, поскольку на это уже вовсе не оставалось времени. Но место Финн запомнил — случись что, и он сюда вернется.

Справа появился переулок, из которого доносились неистовый лай и рычание собак, перемежающиеся с выкриками людей. Финн свернул и в конце улочки разглядел заполненный людом внутренний двор многоэтажного дома. Наверху же, к его немалому удивлению, обнаружился мостик, сооруженный из канатов толщиной в несколько дюймов и досок. Удерживалась конструкция с помощью оттяжек, туго натянутых веревок, а сами канаты крепились к крышам и стенам зданий. Разглядеть, куда ведет мостик — или где он начинается, — Финну не удалось, но его очаровал вид перехода, возносящегося над вонью и суматохой трущоб. Когда-то в цирке Хэппи он работал акробатом, а одно время и канатоходцем, и оснастка мостика живо воскресила в его памяти те годы.

Затем ему пришло в голову, что с мостика можно увидеть весь Спитлфилдз, если только не помешает туман, который, впрочем, интенсивно сгущался. С другой стороны, туман послужит укрытием и для того, кто заберется на мостик. Впрочем, несколько настораживала безлюдность перехода — почему-то им предпочитали не пользоваться. Вообще-то, в районе, где все дома имели вид осыпающихся руин, мостик, определенно недавней постройки — во всяком случае, так Финну казалось снизу, — должен был привлекать кучу народа. Пожав плечами, парнишка, миновав по пути открытую площадку, где за заборчиком высотой примерно по пояс с десяток человек криками подбадривали небольшую собаку, с деловитым рычанием терзавшую крысу, а поодаль своей очереди дожидались другие псы и другие крысы, зашагал во внутренний двор. Там люди вели себя необычайно сдержанно и переговаривались только вполголоса. Казалось, все чего-то ждут. Многие поглядывали на старую водоразборную колонку, возвышающуюся посреди лужи грязной воды. Финн как ни в чем не бывало направился в толпу, бубня на ходу: