Александр Лайк - Синий, как море
Данк так сжал в пальцах повод, что ремень жалобно заскрипел.
— Выкупом за нее должен был послужить город. Любой город Запада. А сама он должна была получить высший Цвет в одной из Линий. Так Сельфа надолго осталась Берилловой. Так Делин потеряла Кармин. Так Альда стала хозяйкой Харденанга и леди Дельфоса. Так родился шальной малыш по имени Райдок.
Мне стало неуютно.
— Данк, я…
— А, оставь, — отмахнулся он. — Никто не сердится на Альду… тем более на тебя. Ты тут вообще ни при чем, а она… Что ж, ведь не она это придумала. Я знаю, ей иногда приходится очень тяжело. Ведь всякий правитель должен заботиться об умножении славы, мощи и богатства Домена. И Альда — истинный правитель, уж поверь. Как ты полагаешь, легко ли ей думать, что из-за нее — точнее, ради нее — ее держава стала слабее и беднее, а члены ее семьи претерпели унижение?
Я вспомнил, как дрожал мамин голос, когда она говорила о гарнизоне Харденанга, и согласился со словами Данка. Только вот думал ли он то же самое, что и говорил?
— Делин уехала в Айнал, к Венселлу. Некоторое время спустя родился Элспейр. А потом… война подступала все ближе и ближе. Участились набеги на земли Айнала, и сам город бывал осажден уже не раз. Наконец, несколько месяцев назад в крупном сражении у стен Айнала Венселл погиб. Тогда Делин обратилась к Оракулу Дельфосского храма. Никто не знает, что ответил Оракул, но в тот же день Делин сняла красный плащ и… исчезла. Просто растворилась среди людей Домена, и даже Сагастен не смог отыскать ее следов. Сначала ходили слухи, что она затеяла какую-то вылазку — как Амери в дни Пламенного Союза. Но дни бежали, а известий о ее судьбе не поступало. Возможно, она и впрямь что-то пыталась сделать, но погибла… или попала в руки Проклятого. А возможно, просто ушла от людей. Сейчас это несложно сделать — слишком много на земле диких и пустынных мест. Особенно там, где порыскали черные орды.
Я смиренно покивал.
— Прости, Данк, что я заставил тебя вспоминать. Мне все-таки надо было это знать.
— Да уж не мешало бы, — Данк невесело улыбнулся.
— А откуда взялся этот самый Отринувший Цвета? Из какого Цвета он родом? Ведь для того, чтобы отринуть Цвет, надо иметь Цвет, правда?
— Правда, — согласился Данк. — Пророчество из Орфи так и говорит: кто узнает истинный Цвет Проклятого, будет вооружен знанием, достаточным для победы. Пока что полагают цвет его красным.
— Почему? Он из орков?
— Неизвестно. Возможно, он обречен Багрянцу. Нагон, твой старый приятель… кстати, ты помнишь, кто это?
— Конечно, нет.
— Маг Белых Гаваней, друг-соперник Сагастена. В свое время они сговаривались научить тебя всему, что знают сами, а уж потом использовать тебя, как арбитра — кто из них сильнее. Нагон, как правило, обитает в Храме Жизни — Орфи, что рядом с Теннаном. Цвет этого Храма Голубой, а покровительствуют ему звезды. Там и вопросил он Оракул о Цвете Проклятого и получил то самое пророчество.
— О котором ты говорил? Понятно. А кто-нибудь пытался его исполнить?
— Сам Нагон и пытался. Почти сразу. Он сотворил крылатого крейтлинга, дал ему умение определять судьбы и отправил в горы Хинд'a'Кхора. И тот, уже будучи распознан и уничтожаем, передал Нагону последнее свое странное видение — Проклятый выглядел в Цветах Судьбы, как грозное черное облако. Совершенно черное, понимаешь? И опоясан был багровым полосой, наискось лежащей на покрывале тьмы. Что с тобой?
Я вдруг опять вспомнил сон — черные башни, рассеченные багровой полосой.
— Сон. Мой сон, Данк. Я видел нечто подобное. Черное с багровым уничтожало одну половину мира — помнишь?
— Помню, — безрадостно отозвался Данк. — И Сагастен явно задумался над этим предвещанием. Судя по всему, происходящее с тобой все-таки связано с Проклятым.
— Данк… — неожиданно для себя самого начал я.
— Слушаю тебя.
— Почему принцев Отверженного называют бастардами? Ну, например, этого… Черного принца? Это действительно его дети?
Данк промычал что-то невнятное. Потом вскинул голову.
— Не знаю даже, с чего начать. Ну, во-первых, он же незаконный властитель — значит, и все, кого он считает своими наместниками, не имеют законных прав. То есть, юридически все они бастарды — никто не может быть назван Белым принцем. Во-вторых, он же — Отвергший Цвета, помнишь? Когда он призывает наместника к Цвету, он пользуется какой-то иной иерархией. Мы почти ничего про нее не знаем. В-третьих, в его войске собрались все изгои земель Радуги, все полукровки и отщепенцы. Так что бастард там любой — и солдат, и полководец. Мы просто так, по привычке, используем слово «бастард», чтобы подчеркнуть, что мы не признаем притязаний Проклятого. Ни на власть, ни на земли, ни на титулы. А насчет того, чьи это дети… Сама Луна их не разберет. Может быть, и самого Проклятого… если у него вообще есть дети. Их странная вера так трактует союз между мужчиной и женщиной, что я вовсе не удивлюсь, если Отверженный бездетен.
— А… чему он поклоняется?
— Очень трудно сказать, — Данк пожал плечами. — Пеплу и золе, догорающим углям, тьме и ночи, когда гаснут костры. Говорят, он предложил союз оркам — те считают себя детьми огня. Говорят, он обещал им час великого торжества, когда пламя взовьется превыше Радуги. А потом все станет черным. — Данк поежился. — Бред какой-то.
— Поэтому отец боялся обжечься, когда рассек мне руку? — я невольно глянул на подживший порез. — Создания Проклятого носят в жилах огонь?
— Да нет, не в том дело, — Данк досадливо хмыкнул. — Огонь магии пылает в крови любого чародея. Маг может его погасить, а может каплей своей крови поджечь скалу — если силы хватит. Чародеи управляют энергией, протекающей через них. А крейтлинги, которые сами — магия, почти безвольны. Ими управляет созидающее заклятие. Поэтому как из раненного человека утекает кровь, основа жизни, так из крейтлинга или демонического создания утекает огонь магии, энергия их существования. Это была просто элементарная проверка, малыш. Райдок должен был выплеснуть наружу несколько язычков пламени, поругаться от злости и закрыть заклятием отток энергии. Причем это очень простое заклятие, его даже я знаю. Я ведь все-таки принц, значит, немного владею чарами. А захваченный в плен и скованный крейтлинг просто истекал бы жидким огнем из надреза, пока ему не запечатали бы рану.
— Боги мои, — тихо сказал я. — А что же тогда во мне? Откуда этот ледяной холод?
— Не знаю, — так же тихо ответил Данк. — Я о таком даже не слышал. И остальные не слышали. Это что-то вроде отрицательной энергии. Как будто ты отдал кому-то больше магии, чем в тебе было. И теперь впитываешь ее отовсюду, чтобы расплатиться с природой и обрести хотя бы обычную кровь. Как лед должен взять энергию огня, чтобы стать водой, понимаешь? Сагастен жаловался, что после этой пробы он даже не смог тебя оглушить заклинанием. Твоя кровь… ну, эта жидкость… выпила из него силу, так что пришлось стукнуть треножником. И снова он обрел мощь только тогда, когда эта пакость… извини, жидкость, испарилась.
