Егор Вакула - Танец со змеей
***
Горбоног нисколько ни удивился смене хозяев. По правде говоря, кроме еды его вообще мало что волновало. Они без проблем сгрузили на него все вещи. Прибавили к ним скарб бандитов-неудачников: дешевые украшения, кустарное оружие, корм для горбонога, еду, хороший кусок сырого засоленного мяса, свертки шкур животных.
– Не похожи они на охотников, и лука я у них не вижу. Ограбили они, наверное, его или перекупщика какого... – Сказал Вороней, оценивая разделанную по всем правилам шкуру волка.
Кому принадлежит горбоног, Октис так и не решила. Вдвоем, да еще и с грузом, они бы на него не уселись. А если бы и уселись, то смотрелись бы смешно и ушли бы не далеко. По всему выходило, что Октис – его владелица. Ведь она убила прежнего хозяина. Но сидеть верхом при рядом идущем Воронее ей не хотелось. Вроде как мужчина позволяет ей отдыхать и проявляет заботу. Да и горбоног-то был скорее нужнее ему. Он же у них голова и торговец. Товар его и планы. А она – только охранник, неназванный свидетель и, бесполезная теперь, тяговая сила. Итого, мужчина верхом, а рядом с ним его женщина, которую он держит в черном теле.
Сначала они просто шли пешком, Октис держала поводья. Затем она с заметной неловкостью предложила сидеть по очереди. Вороней согласился, настояв, чтобы она была первой. В ответ Октис наигранно раскланялась, будто дама из знатного круга. Торговец жест подхватил, искривился телом и пригласил ее воссесть верхом. Она согласилась. Семеня ногами, подошла и слегка подняла одну ногу, чтоб кавалер догадался изобразить руками опору – хотя и могла быстро залезть на горбонога без посторонней помощи. Он помог ей, Октис села верхом, взяла поводья и уверенно поехала вперед. Дальше высокий этикет не работал: всадница сидела не по-женски. Тут уже житейские правила потеснил устав Змей, все еще преследовавший Октис после собственной кончины.
Подыгрывая своей спутнице, Вороней не мог не подивиться ее нраву. Бывшая перволинейная Змея нисколько не переживала за убитых ею богоподобных. Однако ее точно волновало мнение тех, чьи пути обрывать она не собиралась. Пускай и совсем посторонних – путников на этой дороге – она готова гримасничать и притворятся, чтобы спрятать от них и от него свое смущение. Пройти мимо такого Вороней никак не мог. Он продолжил начатую игру и дождался приближения встречной кучки безобидных мирян.
– Ах, милая моя, мой луч Матери теплый! – Взмолился он перед всадницей. – Давай передохнем хоть немного! Тис! Я прошу тебя. Я так устал. Позволь мне хоть посидеть немного на Тверди неостывшей! Ну? Ну что же ты! Нет, ну пожалуйста...
Октис непонимающе уставилась на обезумевшего в миг спутника. Хотела ему даже врезать нагайкой по лицу. Замахнулась, но увела удар в последний момент. Она посмотрела на встречных, обходящих их стороной и беззастенчиво глазевших на дармовое представление. Кто-то просто посмеивался, кто-то смотрел с безразличием, а кто-то – и с откровенным ее осуждением.
– Пшел вперед, притворщик хренов! – Процедила она, поняв план шутника.
Вороней лишь ехидно засмеялся. Затем они поменялись местами. И теперь уже навстречу им попалась целая семья: старшие – мать и отец, и их дети – двое вполне взрослых сыновей и одна девочка, почти на выданье. Как Вороней и думал, Октис решила отыграться один в один.
– Прошу тебя, милый, давай сделаем передышку! – Она достоверно заковыляла и зашаркала подкашивающимися ногами по пыльной колее. – У меня болят ноги!
– А я вот не устал! – Звонко ответил Вороней, тут же включившись в игру.
– Но я уже не могу. Прости меня. Чем прогневала я тебя?! – Взвыла она.
– Ты была холодна со мной в постели!
Октис встала на месте, дивясь неисчерпаемому мужскому нахальству. Зрители хоть и не остановились, но ловили каждое их слово и малейшее движение.
– Но я же... я же в поле была весь день... а потом... потом готовила тебе. Сил-то не осталось...
– Эка проблема! – Возмутился он. – У других мужей жены и туда, и сюда, и в постели горячи. А моя – еще до захода Матери, а уже дохлая, как лисья шкура!
Октис упала без сил на колени, оперлась руками и всхлипнула, содрогаясь животом. Если бы она могла плакать, она бы сделала это. Сыновья семейства тут же бросились помогать ей и поднимать с колен. Октис заметила, что почему-то оба они вцепились ей в грудной щиток, скрытый под плащом, – туда, где должна была прослеживаться на ощупь мягкость женской груди, но был лишь твердый изгиб кожаного панциря. Она начала давиться от смеха, но обыграла это, как очередной нервный всхлип. Уйдя далеко вперед, Вороней на ходу развернул горбонога.
– Так! Я не давал тебе разрешения на передышку. Быстро вперед! А то получишь нагайкой больше положенного.
Октис будто в беспамятстве замахала руками, освободилась от объятий быстро подрастающего поколения и неумело побежала вперед.
– Прости меня! – Всхлипывала она. – Прости меня! Я буду стараться! Слышишь?!
Она добежала до развернувшегося и неспешно идущего дальше горбонога, уложила руки на круп, будто повисая от слабости. Семья в полном составе смотрела им в след: как несчастная женщина вздыхает и содрогается от плача, пытаясь хоть немного отдохнуть на ходу.
Октис давилась от хохота. Она бы сейчас даже заплакала от смеха, о чем свидетельствовала небольшая боль в глазах.
– Ну ты и актеришка! – Вздохнула она.
– Да ты что! Ты бы себя видела со стороны. Я такой несчастной бабы не видал никогда. Бедная твоя женская доля! А дочку? Дочку видела? Та рот открыла и за голову руками взялась. Теперь замуж не захочет до скончания Сна Богов. Ее под венец только бычьей тягой и затащат. Да уж, Тис, талант притворщика в тебе хоть отбавляй.
– Знаешь, не зови меня так... – Вмиг погрустневшим тоном заявила она.
– Как?
– Тис...
– Почему?
– Так меня Зерка звала.
– Кто это?
– Моя... сослуживица.
– Сослуживица...
Вороней посмотрел на Октис. Она на него. И догадалась, что уже выдала себя и то, кем была ей Зерка.
***
– Смотри. – Вороней указал вперед.
Холм вдалеке, куда шла дорога, оброс темными силуэтами домишек на фоне хмурого неба. Что и предсказывал торговец по возросшему числу путников на дороге – их разнообразию и исключительно мирному характеру.
– Это город? – Присмотрелась Октис.
– Нет, это... деревня и при ней рядом гарнизон какой-то захудалый. – Он указал на частокол в сторонке.
– А чем тебе это не город? Большой, вроде...
– Большая деревня – не город. Хотя это и не большая. Тут немного другое – обычаи, устройство...
Была очередь Октис ехать верхом. Они направились в сторону поселения. Въехали в него, когда было еще светло, и Старшие, скрытые за облаками, только раздумывали на счет сна. Вороней раздавал сухие приветствия некоторым из встречных жителей, а Октис только восседала верхом и с недоверием смотрела по сторонам. Повторяя за спутником, она несколько раз отвесила слегка заметные, неловкие поклоны тем, кто уставился на нее и слишком долго смотрел, наплевав на приличия.
