Тимофей Печёрин - Грани
— С ума сошел? — Михай перехватил его руку, — она же упадет!
— А иначе — не упадет? — задал Боград риторический вопрос.
Так или иначе, Гале удалось договорить заклинание до конца, поскольку Боград видел: дракон уменьшается в размерах. Вместе с зажатой в лапе девушкой, а также Михаем, который удивленно пищал где-то внизу. Только когда дракон стал ростом меньше чем он, странник понял — Гала использовала заклинание «изменение размеров» не в сторону уменьшения, а в сторону увеличения. И, больше не тратя драгоценное время, схватил дракона за шею. Тот дохнул огонь, но маленькая струйка лишь опалила Бограду рукав. Дракон задыхался, забился в руке странника, тот едва успел ухватить ладонью Галу, выпущенную из лапы, и бережно поставить ее на землю. Наконец дракон сдох, а Боград вновь начал принимать свои нормальные размеры.
— Ну, — выдохнул он, — если это еще не победа, тогда я не знаю, что такое победа.
Но, видимо неведомая сила, управляющая Большим Ристалищем, поняла, что с этих троих хватит. Перед ними возникла дверь: просто дверь с рамкой проема, без всяких стен. Дернув за ручку, путники буквально бросились в открывшийся проем, навстречу холоду и ветру Полуночных Гор.
* * *Гала была готова хоть снова по Королевскому Тракту пылить, хоть жечь ходячие трупы в Мертвом Лесу, хоть путешествовать по морю, невзирая на качку. Даже удирать от Смертоносца была готова — лишь бы не тащиться через Полуночные Горы.
Она успела не раз и не два пожалеть о решении срезать путь до Северной Пустыни при помощи только что изученной магии. Тогда много чего бы не было. Вот, например, плена у местных жителей, и необходимости вмешаться в здешние распри, и знакомства с Большим Ристалищем. Соответственно, обошлось бы без и прощания с жизнью в лапе дракона. Хорошо, сообразила, что заклинание изменения размеров можно было применять двояко.
В плане последнего был у Галы краткий, но весьма неприятный разговор с Михаем. Отойдя после Большого Ристалища, он начал упрекать девушку в том, что она «сделала большим» не его, а «малознакомого» Бограда. Ты что, мол, ему больше доверяешь? И, старая песня: вдруг он — шпион Мадракса. Представляешь, что бы он тогда сделал? Про то, что Гала знала Михая всего на день больше, чем Бограда, парень благополучно забыл. Еще он не вспомнил об одногранности странника, дававшей ему немало шансов убить своих спутников. А он не убил, а только слегка подставил — один раз, когда обокрал купца Влада. Но случай тот, и, соответственно обида, со временем сгладились в памяти, а на первый план вышло осознание того, что Боград не убил Галу, когда мог убить. Не говоря уж про незаменимость странника в сложных ситуациях. К такому человеку, хоть и медленнее привыкаешь, зато, когда привыкнешь, начинаешь доверять на все сто.
Что касается Михая, то в нем Гала не могла быть так уверена. Что их вообще связывало, кроме Вирлены, да и то, в связи с ее похищением? Зато поводов для обратного было предостаточно. Туповатость и агрессивность Вирлениного ухажера отталкивали Галу, Михай же, полагая себя первым парнем в универе, относился к девчонкам типа «Галки-недотроги» пренебрежительно, если не сказать, с презрением. И, вот итог: Гала скорее бы доверила свою жизнь спокойному, рассудительному, умелому, хоть и не без загадочности, страннику Бограду, чем горе-вояке Михаю, не страдающему от избытка ума.
Другой человек, из тех, кто страдает избытком серого вещества еще меньше, назвал бы подобные разговоры «выяснением отношений». На самом деле ничего тогда выяснить не удалось, только испортили друг другу настроение. Про поход по Полуночным Горам, также не поднимающий дух, вообще говорить нечего.
Полуночные горы… Человеку, прожившему все свои годы на равнине, трудно даже представить, как это — упасть с высоты больше собственного дома, передвигаться не только вправо, влево и вперед, но и вверх-вниз, шагать по тропе, на которой едва помещается одна ступня. И, уж тем более, такой человек не представляет, как он бы передвигался по такой местности.
У Ратибора, как уроженца Полуночных Гор, этот путь был сродни увеселительной прогулке. Легко и даже весело карабкался он по склонам, вышагивал на горных тропах и перепрыгивал через расщелины. Бограду, как опытному бродяге, переход через горы тоже не доставлял труда. А, если и доставлял, то немного. Зато Гале вчерашний путь в лагерь Ратибора (тоже не по плоскости) показался отнюдь не школьной экскурсией. Дважды она чуть не сорвалась, Бограду и Ратибору пришлось ее вытаскивать сначала из расщелины, потом вообще с края обрыва. Михай никуда не падал, зато осторожничал, чувствовал себя как корова на льду, и, как следствие, шел крайне медленно.
Где-то после полудня Ратибор, которого мучила такая потеря времени, осведомился, почему нельзя применить то же заклинание, которое занесло путников в его владения. Гале пришлось честно признаваться, что заклинание она лишь недавно изучила, не апробировала и, вообще, то, что портал перенес в Полуночные Горы, было результатом небрежного обращения с ним.
Привал был один. На крохотной площадке, размером с полкомнаты в общежитии, смогли разместиться не только четыре человека со своими вещами, но и сосна, а так же костер, разведенный из веток этой сосны. С одной стороны площадки зиял обрыв, с другой тянулась горная тропа сорок сантиметров ширины, с третьей возвышался утес. Минут десять на перекус — и четверка продолжила путь.
Ближе к вечеру, когда Гала уже едва передвигала ногами, путники дошли до последнего склона. Дальше, насколько хватало глаз, простиралась почти безжизненная равнина. Если приглядеться, можно было увидеть маленькие домики, поля, и огороды, сиротливо жавшиеся к склону гор.
— Вот и она! — вымолвил Боград, — Северная Пустыня.
— Извините, я все хотела спросить, — начала Гала, — я в географии не сильна, но, по-моему, пустыни распространены в более жарких странах, ближе к югу. Странно было увидеть такое на севере.
— У нашего народа есть легенда, — охотно поддержал беседу Ратибор, — давным-давно, еще до Начала Времен, он жил в этих местах, и условия здесь были куда мягче. Но однажды на эту прекрасную землю обрушилась Огненная Смерть.
— Огненная Смерть? — удивилась Гала, — это что, магия какая-то?
— Хуже. Никакая магия не способна так, без разбору, убивать все живое. Страшной силы удар об землю, а от него, во все стороны — стена огня и дыма, сметавшая перед собой все, на многие версты. Сгорало не только дерево, но и камень… а жители этих мест жили во дворцах. Те, кто попался на пути Огненной Смерти, мгновенно обращался в пепел, как былинка в печке. И, среди тех, кто бежал, ища спасение в горах, многие тоже вскоре умерли. Их тела покрывались ожогами, они долго мучались. Те, кто выжил… многие из них… не могли давать потомство. У них просто… ничего не получалось. А сколько детей родилось уродами! Но мы выжили. А место, где сейчас Северная Пустыня, считается у нас недобрым. Там завелись всякие чудовища: гигантские скорпионы, огнедышащие ящерицы, демоны. Не самое, хе-хе, лучшее место для прогулок. Но люди, поселившиеся там пострашнее любого демона.
