Байрон Прейс - Последний дракон
— Бред! — сказала Алора из своего угла.
— Ложь! — сказал Толчин.
— Такие обвинения караются смертью! — угрожающе заявила Эвирайя. — Говори правду! Ты фандорский шпион и явился к нам с тайным поручением. Если хочешь жить, рассказывай, что тебе поручили! Берегись, фандорец, ты говоришь с принцессой Симбалии!
Принцесса Симбалии! Эмсель встал с табуретки. Ростом он был ей едва ли по пояс, но его голос зазвучал громко, на всю комнату.
— Принцесса, мой народ прост и добродушен. Мы не воины, а мирные крестьяне. Кое-кто из нас завидует Симбалии, а большинство вас боится. Я не верю, что Симбалия ответственна за смерть ребенка. Неведение — вот причина того, что Фандора собирает войска. И у нас уже есть те, кто против военных действий. Вы должны что-то сделать, чтобы предотвратить безумие. Вы должны направить к нам посла, чтобы объяснить всем, что вы не убивали ребенка! Вы должны немедленно послать корабль в Фандору!
— Это ловушка! — громко перебила его Эвирайя. — Фандорцы только и ждут, чтоб захватить корабль и использовать его против нас! Мы слышали о смерти ребенка, но симбалийского ребенка, не фандорского!
— Нет! — закричал Эмсель. — Это неправда!
— Ты еще смеешь говорить нам, что правда, а что нет! — сказала Алора. — Думаешь, мы поверим! Это у вас страна простаков! Мы знаем, что ребенка убили!
— Пожалуйста, — взмолился Эмсель, — выслушайте меня! Фандорские лодки уже, может быть, отчаливают, но мой народ вам не угроза! Я видел ваши корабли, ваших солдат, да посмотрите на меня, я же вам по пояс ростом! Мои люди не могут вам угрожать. Пожалуйста, помогите нам избежать кровопролития!
— Около недели назад Кайерт потерял корабль во время шторма, — сказала Эвирайя барону. — Боюсь, я знаю, где он.
Эмсель, расслышав ее слова, вмешался:
— Вы не понимаете, тот корабль принесло ветром!
— Так ты признаешь это, фандорец! — сказала Эвирайя со смесью злобы и ликования в голосе. — Мы слишком долго не обращали внимания на фандорцев! Пора действовать!
Седобородый шагнул вперед.
— Прошу прощения, принцесса, у меня есть вопрос к шпиону.
Мезор кивнул. Она, кажется, поймала Толчина.
Эмсель обеспокоенно взглянул на толстяка. Он надеялся, что его волнение не будет принято за признание вины.
— Эмсель, — мягко сказал барон Толчин, — если то, что ты говоришь, правда, фандорцы скоро будут у наших берегов?
Эмсель кивнул.
— Да, но…
— Прости. — Толчин уже не слушал, он повернулся к жене. — Нет сомнения, нам угрожает война. Семью следует немедленно об этом известить.
Он повернулся к принцессе:
— Эвирайя, надо сейчас же поговорить с Ясветром!
Эмсель снова попытался вмешаться.
— Вторжение еще можно предотвратить! Корабль успеет долететь! Пошлите гонца в Фандору!
— Неплохо придумано, — заметил Мезор. — Вполне возможно, что ему поручено запутать нас и помешать подготовиться к нападению.
— Хватит! — отрезал барон. — Мы знаем, что делать. Предлагаю немедленно вернуться в Надлесье.
Баронесса сурово кивнула и посмотрела в глаза Эвирайе.
— На этот раз, принцесса, ты все сделала правильно.
Эвирайя милым голоском ответила:
— Кто-то должен руководить в Семье. Надеюсь, отныне вы будете с самыми важными вопросами обращаться ко мне.
Мезор, наблюдавший за этой сценой, решил, что пора идти, пока принцесса не показала свое истинное лицо.
— Миледи, — тактично начал он, — я думаю, нам пора возвращаться.
— Стойте! — в отчаянии закричал Эмсель, но барон уже вызвал слугу, сторожившего за дверью.
— Присмотри за ним и накорми, — сказал он, затем обернулся к Эмселю и сказал: — Мне жаль вас, молодой человек. Вас и Фандору.
Дверь захлопнулась, и камера Эмселя снова погрузилась во тьму.
— Да уж, и впрямь «молодой человек»! — простонал изобретатель. — Мальчишка не наговорил бы такой ерунды, какую я тут плел! Я один повинен в войне! Что я наделал? Что наделал?..
Дом барона Толчина и баронессы Алоры стоял в купеческом квартале, вдалеке от дворцов-деревьев в центре Надлесья, где селились члены королевской семьи, но барон и баронесса нисколько об этом не жалели. Будучи частью Семьи, они оставались в стороне от ее ежедневных дел, и ее внутренние мелкие интриги никак не влияли на них, а частые поездки супругов в южные земли держали их в счастливом неведении о скандалах и ссорах.
Барон и баронесса помогли возведению Ясветра на трон, потому что так хотел Эфрайон. Они терпеливо сносили вторжение чужака в дела, потому что считали, что со временем он станет неплохим правителем. И все же они не до конца доверяли молодому королю.
Событие сегодняшнего утра еще больше пошатнуло позицию Ясветра, ведь мнение супружеской пары о принцессе Эвирайе заметно улучшилось. Их удивило, что принц Кайерт доверил жене допрос фандорского шпиона и еще больше то, как быстро она вызнала о планах вторжения. Когда они покидали туннели, принцесса настояла на еще одной встрече перед докладом королю. Толчин и Алора согласились. Если бы они знали о разговоре, состоявшемся между принцессой и северным охотником, если бы они знали, что в ночь допроса Кайерта не было в Надлесье не потому, что он, как сказала принцесса, улетел на запад с заданием, а потому, что он просто пропал, они бы немедленно известили короля. Но ничего этого они не знали и тепло приняли Эвирайю у себя дома за чашкой ароматного бундурского чая.
— Хорошо, что ты оставила дома свою тень, — сказал барон.
Эвирайя, нахмурив бровки, обернулась и не сразу поняла, что барон шутит.
— Да, — сказала она с запоздалой улыбкой, — я бы не хотела, чтобы Мезор присутствовал при этом разговоре.
— Мы тебя слушаем, — сказала баронесса несколько холоднее, чем ее муж. — Хотя ты и заверила нас, что врага еще никто не видел, мне не очень нравится мысль скрывать от короля такие известия. Я предполагаю, у тебя есть причины хранить молчание, Эвирайя, и хотела бы услышать о них как можно скорее.
Пока слуга разливал по чашкам чай, хозяева уселись на мягкую кушетку. Гостья осталась стоять, хотя её высокая прическа задевала складки шелка, натянутого под потолком. Наконец она заговорила, осторожно подбирая слова:
— Это сложный разговор. Как вы оба знаете, раньше я была очень неосмотрительна в высказываниях о короле Ясветре. Честно говоря, я не чувствовала и не чувствую сейчас, что он по праву взошел на трон. Однако теперь я боюсь, что он недостоин и того, чтобы жить в Симбалии, а не только управлять ею.
Алора, привыкшая к многоречивости своих казначеев, все же нахмурилась:
