Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина»
— Где гости? — спросил Ньялсага Яву.
Тот убрал в карман старинную золотую монету с заклинанием безопасности: еще вчера Ньялсага выдал каждому по галеону — на всякий случай. Когда в городе бродит высший оборотень, предосторожность не помешает. В монеты были превращены самые обыкновенные пуговицы, но отличить их от настоящих галеонов было под силу разве что лепреконам.
— Нету.
— Как это?
Алина вполголоса пояснила:
— Странная какая-то история получается. Дэберхем указал конкретно на это место?
— Конечно. Да я и сам проверял..
— Но никого нет!
Алина еще раз огляделась по сторонам.
— А, может, кто-то уже здесь? Невидимый?
Предчувствие опасности ворохнулось у Ньялсаги под сердцем.
Он осмотрел берег взглядом, усиленным магией.
— Здесь нет никого, кто не принадлежал бы этому миру. Кроме нас и…
Черный ворон, громко хлопая крыльями, сделал круг над головами людей и плавно опустился на крышу белого пикапа. Кемен недовольно покосился на птицу, но промолчал.
— Ладно… давайте пока о приятном, — вздохнул Ньялсага. — Кто подъехал первым, вы или они?
Ответил Ява:
— Подъехали мы одновременно, секунда в секунду. Так что, как разбираться сейчас будем — не знаю.
— Святые ежики, что неясного? Я им сейчас рожи начищу — вот и разберемся!
— Ты бы раньше времени на рожон не лез, — посоветовал Ява, здраво оценивая ситуацию.
Алина неприязненно посмотрела на Лютера и поджала губы.
— Мечтаешь, что бы ты с ним сделала, попади он в твои руки связанным? — ехидно поинтересовался Ява, от которого не укрылись взгляды, которыми обменялись Алина и «Бриммский василиск».
— Заткнись, извращенец, — проворчала она.
Ньялсага подумал немного и вздохнул.
— Деваться некуда, придется потолковать с Кеменом.
— Потолковать? — переспросила Алина. — О, да вы, я гляжу, друзьями стали?
— Охранное заклинание обнови, — деловито напомнил Ява. — Кто знает, что ему в голову взбредет? А о чем ты с ним говорить собрался?
— На ужин хочу пригласить, — буркнул Ньялсага. — Пора уже завязать близкие отношения, а?
Бахрам с готовность захохотал.
— Отличная шутка! Ты классно пошутил!
Вдруг он умолк и подозрительно уставился на Ньялсагу.
— Или ты взаправду?
Ньялсага тяжело вздохнул.
— Что у вас с чувством юмора? Конечно, шутка.
— Святые ежики, это хорошо, а то я было подумал…
Бахрам оглянулся на остальных:
— Чего молчите? Мы же договорились смеяться, когда он будет шути…
Алина ткнула его кулаком в бок и Бахрам умолк.
В разговор вступил Ява.
— Запоминай главное, — сказал он Ньялсаге, блестя глазами. — Постарайся быть романтичным. Рассказывай, что ты одинок, никем не понят и мечтаешь о большой настоящей любви. Не забудь добавить, что ты много страдал в жизни. Это всегда работает!
Ньялсага в упор посмотрел на него, но смутить Яву было не так-то просто.
— И главное — побольше двусмысленностей!
— Я хочу просто поговорить. Обсудить ситуацию. Дэберхем ясно дал понять, что кого-то обнаружил. Мы явились, а никого нет! Такого раньше не было. Поэтому…
Снова вмешался Бахрам.
— Ежик всемогущий, они к нам направляются! Тоже видно потолковать решили…
— Ну что, приглашаем на ужин? — поинтересовался Ява. — Накормим их Алининой стряпней и дело в шляпе: противник устранен!
— Это уж слишком, — отверг заманчивое предложение Ньялсага. — Мы же не изверги какие!
Но разговора не случилось: туман над морем сгустился, окрасился в дымный цвет и на мокрый песок шагнули долгожданные «гости».
… Держались они так, словно заглянули в давно знакомое и привычное местечко.
Первой взгляду предстала красивая молодая женщина с пепельными волосами, уложенными в высокую прическу, открывающую белую шею с шелковой лентой медальона. Голубое атласное платье, отделанное старинными кружевами и расшитое мелким жемчугом, изящные туфельки с накладными бантами — казалось, красавица явилась на морской берег прямиком с бала. На украшенном золотым шитьем поясе женщины висел маленький арбалет.
Спутники таинственной дамы выглядели попроще.
Следом за ней на берег шмыгнул маленький щуплый человечек неопределенного возраста с коротко стрижеными седыми и глубоко посаженными голубыми глазами, в лучиках мелких морщин. Он был одет в коричневый поношенный камзол, коричневые же штаны, а наружность имел до того неприметную, что стоило хоть на мгновение отвести от него взгляд — и уж не припомнить, как он выглядел!
Завидев людей, человечек сладко улыбнулся, отвесил поклон и встал позади красавицы в бальном платье, глядя так ласково и приветливо, словно нежданно-негаданно обрел давно потерявшихся родственников.
Второй же спутник, сутулый пожилой мужчина среднего роста, облаченный в скромную черную одежду, напротив, внешность имел запоминающуюся и черезвычайно к себе располагающую. Он был чисто выбрит, причесан, держался степенно и с достоинством. Его цепкие черные глаза основательно обшарили и людей, стоявших на берегу и местность кругом.
Следующий «попаданец» не появился, а вывалился из тумана, будто кто-то невидимый дал ему сзади крепкого пинка. Еле удержавшись на ногах здоровенный рыжий детина с физиономией, густо заляпанной веснушками, открыл рот и огляделся по сторонам. Увиденное поразило его: он хмыкнул, почесал пятерней в голове и, словно в ожидании приказа, уставился на женщину в голубом платье.
И последним из тумана, который уже трепал и развеивал свежий ветер, выехал верхом на коне призрачный однорукий всадник в доспехах. Он производил ощущение жути: казалось, откинь он забрало — за ним обнаружится не человеческое лицо, а черная клубящаяся мгла. На боку всадника висел меч в ножнах.
Появление странной компании поразило людей, но Ньялсага успел подумать, что если б не странная ситуация, эту минуту следовало бы запомнить надолго: как-никак, ему впервые удалось увидеть Кемена и Лютера с вытаращенными глазами.
Но в следующий момент пришлось удивиться еще больше, потому что пепельноволосая красавица бросила на Кемена изумленный взгляд и воскликнула:
— Хэрвелл?!
Рука женщины скользнула к арбалету и сжала рукоять.
Сутулый человек в черном, разглядывая Кемена, задумчиво пожевал губами.
— Позволю себе усомниться, — почтительно, но твердо проговорил он глухим негромким голосом.
Женщина подхватила юбки и двинулась к Кемену.
— Ты жив?! Глазам своим не верю!
Она остановилась напротив и оглянулась на свою свиту, будто требуя объяснений.
