Виктор Демуров - Зарницы грозы
— Он мог бы остановиться где-нибудь посередине, — возразил Баюн. — Где лиса бы еще не потеряла мех, но уже и не часто кусалась.
— Именно так поступил Светлый Конунг, и стараются сделать его братья. Удержать свет и тьму в душах демонов на определенной черте. Когда-то считалось, что создание демона — временная мера, пока люди не научатся жить в братстве. Но прошли тысячелетия, а человечество до сих пор полно ненависти друг к другу. Мечта о братстве становится утопией. Быть может, ее осуществят те, кто населит мир после людей.
— А что стало с теми лисами? — спросил Баюн.
Магистр заморгал.
— С какими?
— Ну, которые не оправдали надежд. Куда их дел хозяин?
— Я понятия не имею. Это же притча.
— Хочется верить, что раздал, а не утопил, — сказал рысь.
Допрос МакГонагалл немного дал — для Баюна. Она вправду не знала, почему он понадобился Авалону. Да и Авалону ли, неизвестно. Ведь у этого королевства лучшая тайная служба из всех, что Вию подвластны. Могло и Заморье нанять. Зато рыцари выведали столько, что за ведьмой не успевали записывать. Под конец она начала уже сочинять, потому что обезумела в агонии. Магистр, не удосуживаясь тем, чтобы слать гонца к королю Фридриху, ее показания зачитывал сразу Скимену. Хоть и заявлял он о своем благочестии, а тщеславия не избег.
— Грррррауаррррррр!! — Рык разъяренного демона чуть не оглушил аламаннца. Тело магистра сидело в особой келье, положив руки на колени и устремив невидящий взгляд в никуда, а разум пребывал в подземном мире. Он скорее чувствовал присутствие Скимена, чем видел его, и это было благом. Особенно сейчас.
— Это еще не все, — смиренно продолжил магистр. — В Тридевятом царстве...
— Проблемы Тридевятого меня мало волнуют! Достаточно мы были для разжиревших королевств дойной коровой! Отсылай все это Гвиневре, посмотрим, что ответит старая карга!
Старая карга тем временем была не в духе. Слишком уж плохи у королевств пошли дела. Люди снова стали роптать на непомерные поборы, и отвлечь их становилось все труднее. Раньше найдешь каких-нибудь заговорщиков против короны, казнишь их — народу такого зрелища хватает. А сейчас этого уже мало. Приходится выдумывать. Воевали с Дракулой — не то чтобы особо воевали, а все же развлечение. Про интрижки дворцовые нарочито сплетничали в открытую, погубив тем самым репутацию многих придворных. Справили свадьбу авалонского принца, вынесли после нее объедки и расставили на улицах — пусть простой люд видит, насколько к нему щедры. За те объедки, правда, драка случилась, кое-кого и убили, но не суть. Снизить-то поборы никак не получится. Королевства — это толпа людей, которые друг друга держат за горло. Он ведь каждое должник другого, и все в конечном итоге должны Заморью. Собственную разгульную жизнь правители, конечно, ни за что не согласятся умерить. Так что изволь, народ, поднапрячься. Дома призрения всякие да приюты начали закрывать — нечего тратиться на дармоедов. Торговцы цены задирают день ото дня.
В Авалоне сразу бедняки взбунтовались: и так жизнь не сахар, а тут вообще есть нечего стало. Пришлось их стражей утихомиривать. Много полегло. Кочергой да топором против арбалетов не очень-то повоюешь. Расправа над Дракулой, думалось, казну пополнит, но заморцы там уселись, как собака на сене: сами не едят и другим не дают. Потом еще и потеряли его.
И вот в такой обстановке с самого верха идет приказ: проникнуть в Тридевятое царство, пощупать, кто таков этот рысь, что на хорошем счету у нового правителя русичей, и может ли послужить Заморью. С чего вдруг именно он, непонятно. Не пояснили. Лазутчика Авалон подбирал вдумчиво: лучших тратить на какую-то большую кошку не хотелось, но и проникнуть сейчас в Тридевятое требуется аккуратно. Неровен час, Финисты в голову тоска по былому ударит, и он прикажет границы запереть. А лазутчицу, не успела она освоиться как следет, обнаруживают. Да как — она оказывается в Ливском королевстве, у разгневанных светоносцев, и король Фридрих живо интересуется, как понимать присутствие авалонской тайной службы в его анклаве. К тому присовокупляет протокол ее допроса. С именами всех шпионов Авалона и предателей, что скрывались на аламаннской земле. С раскрытым планом — если аламаннцы продолжат артачиться, не станут выручать королевства деньгами, пустить им крыс в города. С признанием при свидетелях, что это Авалон некогда, еще до Арнульфа Живописца, подначил аламаннцев схлестнуться с русичами...
В глубочайшую лужу села королева Гвиневра. Не Божий промысел, не сатанинский замысел — обычная человеческая глупость. И следствия этой глупости были не менее глупыми и опасными.
— Столько лет прошло — нас до сих пор Арнульфом попрекают! Уже два поколения выросли, которые той войны вообще не застали. А их за глотку и носом в бумагу: моего прапрадеда на костре сожгли, а его матушку вервольфы съели заживо. Извольте платить.
— Ты ж не аламаннец на самом деле, Алеша, — сказал Баюн. — Почему «нас»?
— Ну и что, что не аламаннец? Нет у королевств больше справедливости, а есть корысть. Сколько можно страну унижать? Злодеи свое давно получили. Из них уже в живых-то никого не осталось.
Осерчал Скимен — страсть. Лопнуло терпение льва. Вспыхнули старые обиды, как порох. Светлому Конунгу еле-еле удалось его укротить, уговорить не начинать первым. Но Балора, демона авалонского, Скимен уже по щупальцам ощутимо хлестнул: прочь из Муспельхейма, жадная тварь! Скрестились взглядами, напряглись, собрались — пока не бросаются, пока изучают друг друга, но армии цвергов и фоморов уже в полной готовности, ожидая, что предпримут владыки. Красные волны толчками исходят от демонов, незримо проникая на поверхность и в души людей.
Король Фридрих потребовал за ведьму выкуп. Заодно и за всех лазутчиков, что выловили в Аламаннском. Перестали впускать товары из Авалона, послам закрыли рубежи. Долги выплачивать отказались. Ответ первоначально пришел не от хозяйки колдовского острова, а от прочих королевств: те тоже прекратили торговлю с аламаннцами. Так повелело Заморье, а ему повелел Вий. Тогда уже и Гвиневра вступилась — наслала на Аламаннское королевство чуму.
Рыцари отправились сопровождать походный гошпиталь. Третье слово их девиза, сказал Алеша — «лечить». Хотя они уже давно намного больше, чем просто святые братья, ухаживающие за ранеными, своего первоначального предназначения Орден не забывает. У него много братьев-лекарей, а в виде исключения — есть даже сестры. Живут они, разумеется, отдельно, вне стен Вечной Девы, чтобы не вводить во искушение. В числе сопровождающих был и Алеша. Баюн поехал с ними, чтобы попасть домой.
