Владислав Сергеев - Господарь
Пётр весело захохотал. Его откровенное веселье, заставило усмехнуться и господаря.
— Говори.
— Не вели казнить, вели миловать, княже. В последние дни ты сам не свой ходил. Грустил, в склепе дневал и ночевал. Смотреть на тебя вельми тяжко было. Вот старик и замыслил поменять твоё настроение. А тут слушок прошёл, к болярину Мирче, дочь из странствий дальних возвернулась. Да такая ладная, да пригожая стала, прям загляденье. И умна, сказывали, не по-бабски. Иона со мной поделился сей новостью, а я уж к болярину десяток «драконов», с приглашением от архиепископа, послал. Вот и стретнулись, вы с ней, во дворце. А, что, не хороша барышня? Народ напраслину возвёл, хваля ум и пригожесть?
— Не в том дело. Что за сватанки у меня за спиной? Знаешь, не хуже моего, какую войну ведём. Нельзя мне, пока нельзя.
— Видать, не угодили с девицей мы.
— Не то говоришь. Хороша, умна, лучше не видывал ещё, да говорю тебе, нельзя мне никого близко к себе подпускать. Аттила ещё ходит по земле. Опасно сие, и для неё, и для меня. Ну, да не про меня речь. Смертельно опасен я для Виктории! И у меня слабина появиться.
— Слабина, говоришь? И то верно, но ты про другое подумай, княже. Не уж-то упырь победил? Ведь, заживо себя хоронишь! Нельзя так, ты — господарь Валахии, посему думать должен про всю страну, а не о себе токмо. Стране наследник нужен. Погибнешь, тогда как? Держава без правителя останется, бери её тогда тёпленькой. Вот Аттила и заберёт. А сын у тебя будет, отомстить за отца сможет. Не правду глаголю? Молчишь? Знаешь, истинны слова мои. Мы, с Ионой, не себе суженных подбираем, а тебе жену ищем. Ты важен! Погибну я, али старик, на исход борьбы сие не повлияет сильно. А не будет тебя — всё, конец. За тобой люд идёт, в тебя верит, тебя упыри бояться, как чёрт ладана!
Пётр закончил. Друзья молчали, думали о сказанном. Звуковой фон нарушил, вбежавший запыханный слуга. Склонив голову, он, прерывающимся голосом, произнёс.
— Прости господарь! Там воеводу в детинец срочно кличут, с чужеземцем приключилось чего-то.
Влад посмотрел на Петра. Тот недоумённо пожал плечами.
— Пошли, посмотрим, чего стряслась.
Князь с воеводой вместе пошли во двор. А там настоящее столпотворение. «Драконы», челядь, придворные суетливо толкались вокруг центра дворцовой площади. Княжеский дворец кольцом окружал плац. Стоял громкий гул. Влада с Петром заметили сразу и расступились, давая пройти к середине. Там не было никого, кроме Лу Миня и неизвестного чужеземного рыцаря. Они стояли друг напротив друга. Лу Минь занял свою излюбленной боевой позу. Левую рука вытянута вперёд, а правая, с посохом, отведена в сторону и немного назад. Голова, несколько, наклонена вперёд. Согнутые в коленях ноги, слегка расставлены в стороны. Лицо не выражало никаких эмоций, лишь глаза внимательно наблюдали за противником. Рыцарь, представлял собой, красочное зрелище. Громадного роста, более шести футов, он нависал над маленьким китайцем. Большущий меч валялся в пыли. Шлем, с некогда пышным плюмажем — рядом. Помятая, во многих местах, кираса съехала набок, видать, лопнул один, из державших её, ремней. Реденькие яркорыжие волосы, возможно из-за пота, смешными сосульками прилипли к небольшому черепу. Яростно размахивая руками, он на отборном немецком, оглашал площадь проклятиями и ругательствами. От злости, лицо сильно покраснело, а ясные голубенькие глазки вылезли из орбит. Сия парочка выглядела, как Давид с Голиафом[32], причём, судя по всему, исход, произошедшего столкновения, полностью соответствовал библейскому сюжету. Германец заметил появление господаря, только когда, один из находящихся на площади «драконов», положил ему на плечо руку. Он резко повернулся к ратнику и хотел, было, часть своего гнева выплеснуть на него, но увидев князя и воеводу, в окружении воев, быстрым шагом направился к ним. На скверной латыни, немец попытался выразить своё возмущение неподобным поведением «варвара» и «язычника» (сие он про китайца). Лу Минь, увидев князя, спокойно поклонился и тоже подошёл к ним. Господарь, властным движением руки прервал рыцаря, и на языке гостя попросил поведать о случившемся инциденте. Германец удивился и, поклонившись, начал говорить уже куда спокойнее. Назвался он, бароном Гансом фон Рейхольдом. Сюда приехал, дабы стать под славные знамёна магистра ордена Дракона, графа Вольдемара Валашского (так в Германской империи именовали Влада) и принять участие в истреблении неверных, ибо дал торжественный обет, повторить подвиги своих великих предков, бывших видными деятеля Тевтонского ордена. А вместе этого, в самой резиденции магистра, он встречает "презренного язычника", очевидно раба, который не только, не захотел поставить в конюшню его верного Роланда, а совсем напротив. Сей холоп повёл себя крайне дерзко, отказавшись выполнить свою почётную обязанность, да ещё и бормотал непонятно, что на своём "варварском наречии". Когда же господин барон захотел примерно наказать наглеца, тот схватился за палку и посмел ударить дворянина. Напоследок, фон Рейнхольд, выразил желание присутствовать на казни раба. То, что она состоится, причём немедленно, немец нисколько не сомневался. Выслушав рыцаря, Влад с улыбкой пояснил тому всё. Лу Минь не «язычник» и не «варвар», тем более не раб. Он посол императора Китая и почётный гость князя. К тому же, состоит при господаре, в свите. А, что касается, дворянской чести, то господин барон может успокоиться, древностью рода, Лу Минь, не уступает знатнейшим фамилиям Европы вообще, и Германской империи, в частности. Посему, Влад прощает барону некоторую двусмысленность поведения, в отношении китайца, списывая её на, действительно, удивительный и редкий, в этих краях, внешний вид придворного. От слов князя, барон потерял дар речи. Явно, не веря услышанному, он обвёл взглядом, находящихся рядом людей, в надежде увидеть подтверждение своей догадки. Видать, он думал, Влад потешается над ним. Но, по глазам собравшихся, смог убедиться, сие не шутка, господарь совершенно серьёзен. Гордо выпятив подбородок, рыцарь произнёс высокопарную речь о местных методах борьбы с неверными. По его мнению, с мусульманами, может бороться только христианин. От представителей других конфессий, нельзя принимать никакой помощи. Ещё, он выразил удивление по поводу того, что магистр, сравнил его, представителя непобедимой германской нации с китайцем, пусть и знатным. Большинство слушателей, в большей, или меньшей степени владели языком барона, и понимали сказанное. Чем более он говорил, тем сильнее поднимался гул недовольства. Многие стали хвататься за мечи, и лишь резкий окрик Влада смог остановить, чуть было не начавшееся, кровопролитие. Барон, заметив недовольство, в испуге замолчал. Но, поняв, что опасность для него миновала, продолжил хамить. На сей раз, он заявил, будто и не ожидал учтивости и культуры, от последователей греческой ереси. Помянул и своих тевтонских предков[33], несших светоч истинной веры заблудшим ортодоксам[34]. Тут уж поднялось такая буря гнева и недовольства, что лишь слаженные и умелые действия «драконов» смогли спасти наглеца, от немедленной расправы. Еле сдерживаясь, князь заверил фон Рейнхольда, что он остался жив, токмо благодаря дружбе Влада и императора Сигизмунда, вассалом коего является рыцарь. Также, приказал в течении суток покинуть территорию княжества, иначе он распрощается с головой, как его "великие предки" в окрестностях Грюнвальда и на льду Чудского озера[35] распрощались со своими. Резко повернувшись, Влад быстрым шагом вернулся во дворец. Барон, видя такое развитие событий, под хохот и улюлюкание толпы, в спешке покинул столицу. Благополучно добрался немец домой, али сгинул, мы про то не ведаем. Нам сие не интересно.
