Александр Белов - Горящая путевка в ад
— Псих какой-то, — пожал плечами Стас.
Марлин. Двадцать лет назад
Про домовых всегда ходило много легенд, да и просто слухов. Кто-то говорил, что эти злобные твари — души самоубийц, которые вынуждены нести наказание в виде вечного заточения в доме, охраняя его покой, но из-за своей обиды и боли они, наоборот, стараются навредить обитателям того жилища, к которому привязаны, строят козни, пугают маленьких детей, могут даже устроить пожар.
Другие, напротив, приписывали домовым самые светлые и добрые душевные качества. Если у кого-то не было своего домового, его считали обделенным и глубоко несчастливым человеком.
Но, как это обычно бывает, правда где-то посередине. Души умерших насильственной смертью часто становятся домовыми, и уже сами иногда прибегают к помощи других духов. В общем, будут они злые или добрые — зависит от личного отношения домового к хозяину дома, который он оберегает. Если к хранителю домашнего очага относиться, как к члену семьи, не оставлять его без пищи и не обделять ласковым словом, то добро вернется добром.
Марлин не любил, когда его называли домовым, сам он нарек себя замковым, потому как всю свою сознательную жизнь провел в одном и том же замке.
Первым его хозяином был белый маг Сазоф. Марлин с тоской и грустью вспоминает то время, когда Сазоф был жив. Он помогал людям, лечил от болезней, предсказывал будущее, защищал от нападок темных сил, к Марлину относился, как к другу, и всегда спрашивал у него совета, делился радостями и горестями.
Однажды Сазоф понял, что скоро ему придется покинуть этот мир, дабы уступить место более сильному и молодому, да вот беда, ученика у Сазофа не было. Он уже совсем было отчаялся, когда в один погожий весенний день к нему в замок забрел молодой чародей Балтамор и попросился в подмастерья. Сазоф очень обрадовался, посчитав эту встречу подарком судьбы (заглядывать в будущее он уже не мог, годы не те), и начал щедро делиться с наследником всем, что знал и умел сам.
Марлин насторожился сразу, как только Балтамор перешагнул порог замка. Он чувствовал, что от этого человека добра ждать не стоит. Домовой поделился своими переживаниями с Сазофом, но тот лишь махнул рукой, списав все на ревность. Он не знал, что домовые напрочь лишены этого чувства, зато любого видят насквозь и никогда не ошибаются в своих выводах.
Шло время, ученик как губка впитывал знания своего учителя и никак не проявлял своей темной сущности, но Марлин все равно не мог успокоиться: и дня не проходило, чтобы он не пытался прогнать его из замка. Но, как оказалось, тот не боялся приведений, загадочных теней и ночных вздохов. Марлин совсем опустил руки и уже перестал выходить для традиционной вечерней беседы, его заменил Балтамор. В один момент он даже решил, что ошибся и юный чародей вовсе не плохой, а, скорее, наоборот. Ведь кто-то должен будет содержать замок после ухода Сазофа, на руинах домовой быстро зачахнет и умрет.
Так прошел почти год, Балтамор научился всему, чему хотел, и решил уйти из замка, но Сазоф его остановил, так как считал чуть ли не сыном и не мог отпустить просто на улицу. У него были знания, но было недостаточно Силы, чтобы использовать их в полной мере.
— Когда я умру, — напутствовал Сазоф, — вся Магия перейдет тебе и ты займешь мое место, продолжишь помогать людям, бороться со злом.
Балтамор ухмыльнулся и кивнул в знак согласия.
В ту же ночь он пробрался в спальню учителя и убил его. Сазоф даже не успел понять, что произошло. Балтамор отрубил ему голову и забрал всю Силу до капли.
Наблюдавший за всем этим Марлин не мог ничего изменить, старался изо всех сил защитить Сазофа, но ничего не вышло. Не в силах домовых влиять на судьбы людей, они могут лишь подсказать ответ, указать верное направление. В ту ночь он просто смотрел, как жизнь покидает тело хозяина, и плакал от бессилия.
Наутро Балтамор скинул тело Сазофа в ров, окружающий замок, голову положил в мешок и ушел. Его не было ровно три дня. По возвращению в замок внешность колдуна сильно изменилась. Из молодого приятного человека он превратился в мерзкого сухого старика. Так бывало, когда колдун отдавал свою душу в служение тьме. Марлин это знал, потому как не одно столетие прожил бок о бок с магом и за это время успел повидать многое.
Балтамор подошел к магическому зеркалу, через которое Сазоф мог заглянуть в любую точку мира и получить ответы на многие вопросы, провел рукой по натертой до блеска раме, и стекло показало размытый силуэт женщины. Несколько мгновений Балтамор смотрел на изображение, а потом вдруг ударил в зеркало кулаком, отчего оно разлетелось на тысячи серебряных осколков. С руки Балтамора капала кровь, он слизал ее и прошипел:
— Ты ответишь за все, Марта! С этого дня ты мой злейший враг. Я уничтожу тебя!
Марлин покрылся мурашками с ног до головы, настолько ужасен был в тот момент колдун. Несчастному домовому хотелось бежать, не разбирая дороги, но он был навечно привязан к замку и не мог покинуть его, пока хозяин оставался жив.
Дальнейшая жизнь Марлина превратилась в кошмар. Балтамор наставил магических ловушек и барьеров, чтобы домовой не мог спокойно разгуливать по замку, о вкусной еде и чистой воде вообще пришлось забыть. Лишь изредка удавалось пробраться на кухню, перехватить кусочек. Марлин сильно тосковал по Сазофу, но понимал, что тот уже не вернется.
Однажды ночью домовой увидел в коридоре замка плывущую вдоль стены фигуру, призрак. Он давно уже привык к таким соседям, потому как Балтамор заселил все зомби, упырями и приведениями, сделав их своими рабами, но этот отличался от других: в длинной белоснежной тоге, лицо обрамляла густая седая борода, а в руке дух держал зажженную свечу. Повинуясь непонятному чувству, Марлин пошел за духом и уже почти нагнал его, когда наткнулся на магическую защиту Балтамора. В бессилии он топнул ногой об пол и собрался возвращаться в свой укромный уголок, но тут призрак повернул к нему голову. Какого же было удивление Марлина, он увидел Сазофа. Тот совсем не изменился со дня их последней встречи, даже похорошел, стал выглядеть моложе.
Старый маг узнал домового и, грустно улыбнувшись, поплыл в его сторону. Марлин, растроганный встречей, стоял и едва сдерживал слезы. Он хотел сказать, как скучал, как ему было плохо здесь одному и еще много всего, но вместо этого выкрикнул:
— Старый ты болван, я ведь предупреждал, что Балтамору нельзя верить! Предупреждал или нет? А ну, отвечай!
— Предупреждал, — прошелестел голос Сазофа, — прости.
— Ладно, уж, — сразу смягчился Марлин, — кто старое помянет, тому…. А хотя нет! Почему я должен мучиться, а ты спокойно прохлаждаться на небесах? И вообще, почему ты не на небесах?
