. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)
Куст задымился. Острон повторил свои действия; на одной тоненькой ветке полыхнул язычок пламени. За ним вспыхнул и другой, и еще один.
Через какое-то время куст уже вовсю горел; стражи неожиданно обнаружили, что даже дышать стало легче, и жуткий холод стал отступать вместе с туманом.
-- Нам придется остаться здесь и дождаться утра, -- сказал Острон. -- Идти куда-то -- чистой воды безумие. Утром поднимется солнце, и туман, может быть, развеется. Тогда будет иметь смысл искать остальной отряд. А скорее всего, командир сам отыщет нас, у него опыта в тысячу раз больше.
-- Жуть-то какая, -- пробормотал Дакир и плюхнулся на землю рядом с пылающим растением.
-- Не расслабляйся, -- посоветовал ему Острон. -- Оглядитесь как следует, больше кустов нет?
-- Еще два вижу поодаль, -- ответил ассахан. -- На самой границе света.
Подумав, Острон снял с себя бурнус. Развернул его; плащ был достаточно длинен.
-- Замиль, Зинат, -- сказал он. -- Пусть один из вас возьмется за кончик плаща, а второй за руку первого. Отправляйтесь туда и нарубите веток с этих кустов. Нашего надолго не хватит, он уже достиг пика.
-- Зачем такие предосторожности, эти кусты и так видно, -- буркнул Зинат. Но Басир покачал головой:
-- Острон прав. А если, пока вы будете рубить ветви, наш куст погаснет или просто станет гореть не так ярко?
Вздохнув, один из нари взялся за конец плаща, а второй -- за его руку, как и велел Острон. Сам он не выпускал другой конец. Вдвоем стражи пошли к кустам, темневшим на самой грани круга света, создаваемого огнем.
Они вернулись довольно быстро, неся по охапке сухих веток под мышками. Острон надел бурнус и сложил ветки рядом с костром.
-- Этого не хватит на всю ночь, -- обеспокоенно сказал Замиль. -- И то я срубил все кусты подчистую, там ничего не осталось.
-- Не волнуйся, -- ответил ему Острон. -- Ведь мы же нари.
Замиль и Зинат, оба нари, переглянулись.
-- Мубаррад с нами, -- наконец пробормотал Замиль.
***
Острон смог уснуть только под утро; до рассвета оставалось не больше часа, когда он решился доверить пламя круглолицему Зинату и свернулся калачиком неподалеку. Ни холод, ни твердость земли уже не могли помешать ему в то время. Сон моментально навалился на него тяжелым одеялом.
Когда он проснулся, остальные уже сидели вокруг потухшего костра и негромко переговаривались. Испуганнее всех выглядел Дакир, перед глазами которого, должно быть, все еще стояли виденные им в лабиринте камней чудовища. Остальные, хотя и были бледны, особого страха не демонстрировали.
Острон сел, скрестив ноги. Они заметили, что он проснулся, и все немедленно обернулись к нему.
-- У нас нет ни еды, ни воды, -- с ходу огорошил его Джалал. -- И мы совершенно не имеем понятия, где мы оказались.
-- С какой стороны взошло солнце? -- устало протирая глаза, спросил Острон. В ответ на его вопрос воцарилось молчание, потом кто-то из них звонко хлопнул себя по лбу.
-- Вот мы идиоты, -- заявил в сердцах пылкий Замиль. -- Ну конечно. ...Но как определить, в какой стороне был лагерь?
-- Это неважно, -- серьезно сказал ему Острон. -- Нам, скорее всего, не отыскать остальной отряд, и вся надежда была бы на то, что командир сам отыщет нас. Но что мы точно можем сделать -- так это направиться на север. Мы не могли уйти слишком далеко, значит, к вечеру должны подойти к городу или хотя бы просто к стене Эль Хайрана.
-- То есть, мы пойдем, ориентируясь по солнцу, -- кивнул китаб. -- Хорошо. А если солнце закроет тучами?
-- Тогда придется пережидать. Ждать и молиться богам. Я, впрочем, не намерен отчаиваться, -- Острон улыбнулся им, хотя внутри у него все поджалось от мысли о том, что придется провести в Хафире несколько дней. -- Если мы сами не сумеем добраться до города, то командир наверняка отыщет нас. Он нас не бросит.
-- Верно, верно, -- закивали они.
Поначалу все казалось простым. Восемь стражей собирались недолго: в конце концов, никто из них не захватил вещевых мешков, убегая за раненым львом, и все, что у них было, это их одежда и оружие. Впереди лежала бескрайняя каменистая долина. Никаких препятствий видно не было. Закутавшись в бурнусы и передергивая плечами, -- утренний холод еще не растаял до конца, -- молодые люди направились на север.
Они шли и шли. Животы сводило от голода, глотки пересохли от жажды; они однажды миновали озерцо, окруженное сухим кустарником, и Замиль, больше всех хотевший пить, почти уже зачерпнул оттуда воды, но Острон и Хатим оттащили его.
-- Ты совсем с ума сошел, -- ругался ассахан. -- Командир ни за что не велел пить эту воду! Сдохнуть хочешь?
Озерцо мутно поблескивало черным. Казалось, будто на поверхности его расстилается тонкая пленка, при взгляде на которую у Острона отбило всякое желание пить и даже просто прикасаться к этой воде. Это же самое вскоре почуяли и остальные, и отряд двинулся дальше под недовольное бормотанье Замиля.
-- Кончай скулить, -- прикрикнул на него Зинат.
-- И не вздумайте ругаться, -- вздохнул Острон. -- Мы должны держаться вместе, только так у нас есть шанс выжить.
-- И не падать духом, -- вполголоса добавил Басир, в последние два часа шедший по правую сторону от него. -- Острон дело говорит.
Они остановились передохнуть только ближе к полудню, когда на солнце набежали легкие тучки. Серый сумрак немедленно охватил долину. Шедший впереди Гариб отыскал длинный плоский камень, на котором они и уселись рядком, будто птицы на ветке. Сидели молча, угрюмо глядя перед собой и думая каждый о своем. Острон размышлял о своем страхе. Вчера он боялся; сам вид окружавших его камней навевал это подленькое чувство, подкрадывавшееся незаметно, но посреди ночи, когда, казалось бы, было страшнее всего, оно вдруг отступило.
И теперь он не испытывал ничего, кроме усталости и желания поскорее добраться в Тейшарк... к Сафир.
Осознание этого неожиданно вселило в Острона надежду: значит, не такой уж он и трус, как ему казалось поначалу.
Их отряд продолжил движение, когда солнце показалось из-за облаков. Теперь оно было уже по левую сторону небосвода, белое пятно на мутном сером полотне. Понемногу поднимался ветер.
-- Не будет ли бури? -- встревоженно спросил Джамал, оглядываясь.
-- Перед бурей обычно бывает затишье, -- возразили ему.
-- Но если в Хафире не так, как обычно?
Тут уже все начали обеспокоенно оглядываться. Ветер поднимал пыль у самых ног, вертел ее в крошечных бурунчиках. Тонкий белесый песок с шорохом скользил по высоким кожаным сапогам стражей. Так было не понять, но Острону показалось, что бурунчики становятся крупнее.
