Олег Звездин - Аргирвита
В сердце царя, в каком-то дальнем его уголочке, поселилось Отчаяние. Стоит только проявить малейшую слабость, как это чувство начинает расти, шириться, захватывая и подчиняя себе волю человека и, наконец, призовёт к себе своего постоянного спутника — Безысходность. Вместе они подавят Разум и оставят одну единственную мысль — «жизнь закончена». И тогда от человека останется только оболочка, бери, кто захочет, хоть голыми руками. Сопротивления не будет.
— Оставь эти мысли, Термак, — жёстко одёрнул его Архегор. — Ты — царь! Сейчас именно к тебе обращены взоры твоих людей. Что они увидят на твоём лице? Только страх! Тогда кто выйдет защищать Итарк?
— Ты прав, Архегор, как всегда прав.
Голос царя снова обрёл уверенность, от минутной слабости не осталось и следа. Он оглянулся и хотел ещё что-то добавить, но слова так и не слетели с его губ. Перед ним стояли арадийцы, Лексий и маленький воин с колчаном за спиной. На лице Термака сначала появилось выражение растерянности и недоумения, а затем — нескрываемый восторг.
— Добромир! — Термак по-отечески прижал его к себе. — Мы ведь с Архегором думали, что вы погибли. — Баяр! Лексий! Я так рад, что вы живы!
Правитель чуть отступил от Добромира.
— Дай-ка я на тебя ещё посмотрю! В последний раз, когда я тебя видел, ты был ещё мальчишкой, а сейчас передо мной стоит воин, настоящий мужчина!
Царь приблизился к девочке. Взгляд его сразу стал серьёзным и внимательным. Он смотрел ей прямо в глаза, полагая увидеть в них испуг от пережитых дней, но не заметил и тени страха. Спокойный взгляд Арины выражал уверенность. Помимо этого Термак заметил отсутствие той наивности, которая присуща детям её возраста. «Она уже окунулась в кошмар войны», — с болью в душе подумал он.
— Лексий! — раздался громкий голос.
В дверях стоял воин высокого роста, облачённый в доспехи. По годам — около двадцати пяти. В руке он держал такой же, как у Добромира, серебряный шлем.
— Антрий! — Лексий подошёл к воину и по-дружески обнял его. — Я рад, что ты цел и невредим!
— Я тоже рад за тебя, Лексий!
— Антрий, подойди, — попросил Термак.
— Да, отец, — юноша подошёл к царю и остановился рядом с арадийцами. — Здравствуй, Добромир, здравствуй Баяр.
Двое воинов, два сына царей, один — Арадии, второй — Урании, изучающе смотрели друг на друга. Они были одного возраста, примерно одного роста, крепко сложённые, светловолосые.
— Сколько же нам было лет, Антрий, когда мы виделись? Лет по десять, наверное?
— По одиннадцать, — лёгкая улыбка пробежала по его губам. — А ты помнишь, как мы с тобой познакомились?
— Ещё бы, — арадиец улыбнулся. — У меня ещё фингал такой красивый появился под правым глазом.
— А у меня под левым.
— Из-за чего же мы повздорили? — пытался вспомнить Добромир.
— Да из-за фейерверков! — радуясь, сказал Антрий.
Добромир и Антрий уже смеялись вовсю, и остальные, глядя на них, тоже заулыбались.
— Ну и настырный же ты был! — сквозь смех говорил Добромир.
— А ты — отчаянный!
— Да, ребята, вас тогда еле разняли, — вмешался в разговор Архегор. — Каждый из двоих упирался, как только мог. Зато потом стали не разлей-вода — где один, там и другой. И синяки ваши я помню до сей поры.
Архегор стоял, задумавшись о том далёком времени, когда цари Урании и Донии прибыли в Арадию. В честь этого события устроили грандиозный праздник с народными гуляниями и фейерверками. Мирная и беззаботная жизнь, казалось, будет длиться вечно.
— А как помирились, вы помните? — спросил Архегор.
— Я помню, — ответил Антрий. — Мы с Добромиром решили, что лучший фейерверк — это донийский.
— Так и было, — подтвердил Добромир. — Дочка донийского царя — Актана тоже приезжала, она же и сказала, что лучший салют — это салют Донии. Мы с Антрием согласились, и потом всю неделю пришлось ей поддакивать.
— Точно! — согласился Антрий. — Она ходила довольная и гордая, да ещё и дразнила нас за наши фингалы, циклопами называла. Помнится, мы хотели ей за то подзатыльников надавать, но потом передумали.
— И правильно сделали, — отметил Архегор. — Она же младше вас на три года, ей тогда восемь лет было. Теперь она выросла… И сейчас ей так же в Донии нелегко.
Лица воинов снова стали серьёзными. Реальность сместила мирные воспоминания на второй план. Война идёт не на жизнь, а на смерть, и нужно думать, как защитить свои народы, как выйти из неё победителями.
— Давайте присядем за стол, друзья, разговор будет долгим, — предложил Архегор.
Все молча прошли к столу и разместились на скамейках. Девочка собралась присесть в сторонке, чтобы не мешать взрослым, но Архегор остановил её:
— Подойди к нам, Арина, ты должна знать всё, о чём мы будем говорить.
Старец усадил её во главе стола и обвёл взглядом уранийцев.
— Вот эта девочка — хранительница «Аргирвиты»! Теперь, когда она здесь, мы сможем побороться с «Вудлаком».
Арина расстегнула молнию на кармане, достала амулет и положила его перед собой на стол. Термак и Антрий, не отрывая взгляда, смотрели на «Аргирвиту» и молчали. Рука уранийского царя потянулась к амулету и застыла на весу. Ему не доводилось видеть возможности «Аргирвиты», и он с некоторым недоверием воспринимал её чудодейственную силу.
Термак прикоснулся к медальону, и на его лице появилась добродушная улыбка. Всем своим телом он ощутил силу, исходящую от серебристого металла.
— Как приятно держать её в руках. Она такая, такая… — он даже не мог объяснить чувства, наполнявшие душу. — Серебряная Жизнь! — вдохновенно произнёс Термак.
Он бережно передал «Аргирвиту» своему сыну. Антрий взял светлый амулет в руки, и его лицо выразило такое же благодушие, как у отца. Антрий зачарованно смотрел на него.
— Ничего подобного я раньше не испытывал. Счастье, что на земле существует «Аргирвита».
Архегор поднялся, обошёл стол, бережно взял амулет из рук Антрия и, подойдя к Арине, надел на неё цепочку с медальоном.
— Друзья, — сказал он, — сейчас мы можем бороться с «Вудлаком», но силы Кседора и без него велики.
Термак, соглашаясь, чуть заметно кивнул головой.
— В последнее время я узнал, — продолжил Архегор, — что Кседор выкапывает кости древних чудовищ.
Воины переглянулись.
— Это ему зачем? — удивлённо спросил Баяр.
— Затем, что он каким-то способом оживляет этих монстров, заковывает их в железо и подчиняет своей власти. Помнишь Ферриту? Она из раскопок.
Даже сейчас, по прошествии долгого времени, Баяру при упоминании об этой железной змее сделалось не по себе.
