Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром
— А я собираюсь научить господина Дервиалиса правильному обращению с копьем, — добавил Аскер.
Ринару было приятно, что нашелся кто-то, кто не боится спорить с гордым и заносчивым Дервиалисом. Это ослабляло положение Дервиалиса при дворе, а соответственно укрепляло положение его, Ринара. Но вместе с тем существовала опасность, что этот Аскер возомнит о себе невесть что и будет дерзить всем подряд. Как бы прибрать его к рукам? Для начала надо посбить с него спеси.
— О, так вы, господин Аскер, покажете нам свое искусство, — начал он насмешливо. — Разумеется, каждый пользуется тем оружием, которым он владеет лучше всего. Даже если это единственное, чем он владеет.
«Ах ты, мешок, набитый кишками! — в сердцах подумал Аскер. — Будь при мне моя сабля, я бы тебе показал, одним ли копьем я владею. Я бы выпустил из тебя все твои кишки, и их хватило бы, чтобы обмотать вокруг Виреон-Зора два раза. Впрочем, неохота пачкать такой красивый дворец».
— Господин Аскер, — продолжал Ринар, — когда вы доставите нам удовольствие узреть поединок?
— Завтра, в девять часов утра, — ответил Аскер, злорадствуя в душе: такое раннее вставание было непривычно для придворных.
— И пусть это произойдет на Дворцовой площади, — рыкнул Дервиалис, сверкнув на Аскера пронзительными зелеными глазами. — Я размажу его мозги по гранитным плитам!
— Договорились, — сказал Аскер. — По гранитным так по гранитным.
И оба министра, нервно поклонившись, покинули Зал Совещаний.
Аскер оглянулся вокруг в поисках короля, но короля в зале уже не было, как и его любовницы. Пройдя через Зал Протоколов, Аскер вышел на лестницу, а оттуда спустился вниз и покинул Виреон-Зор. Паорела была красивым городом, и осматривать ее было одно удовольствие. Восточная часть Паорелы, как уже упоминалось, была занята дворцами и садами аристократии, в западной располагались торговые кварталы, а северная служила средоточием культов божеств Скаргиара. Через Брей были перекинуты каменные арочные мосты, а через Ривалон организован перевоз, поскольку движение судов на Ривалоне было слишком оживленным, и там зачастую проплывали такие посудины, которые не пролезут ни под какой мост.
Ноги сами несли Аскера в северное предместье, а голова была занята размышлениями о сегодняшнем приеме.
«Теплый прием, ничего не скажешь, — подумал Аскер. — Насколько должно быть хрупко и непрочно влияние министров, если они так настороженно относятся к каждому новому лицу, попадающему в поле зрения короля! Интересно, на чем основано это влияние? Господин Дервиалис кого угодно выведет из душевного равновесия… правда, сам он теряет это равновесие первым. Его маленькие круглые ушки воспринимают любое слово, как оскорбление. Господин Ринар, по-видимому, уделяет излишнее внимание своему желудку. Возможно, у них с королем наблюдается общность интересов на этой почве? Галор какой-то бесцветный и, похоже, во всем следует Ринару. Фаэслер занята королем и чувствует себя достаточно уверенно, в отличие от остальных. Атларин обратила на меня особое внимание… Интересно, какие у нее мотивы? А вот Сезирель… Из всех он, пожалуй, самый достойный, умный и опытный. Этот не будет совершать глупые ошибки».
Покрывая шум города, с башни Виреон-Зор разнесся густой мелодичный звук гонга: было четыре часа пополудни. Ветер нес с юга маленькие плотные облачка, и они постепенно накапливались в небе, закрывая собой солнце. Снопы лучей прорезали их края и падали на землю, озаряя город то там, то здесь яркими солнечными пятнами. Несколько тяжелых капель упало на землю, и Аскер поспешил назад, в Виреон-Зор.
Король сидел в комнате, называемой Кабинетом. Туда ему приносили на подпись бумаги, там полагалось подписывать приказы и постановления. Красавица Фаэслер уже покинула его, одарив своей лаской, и теперь король сидел один, созерцая, как маленькие тучки, прилетев с юга и излив на Паорелу свою порцию дождя, улетали на север. Аскер пришелся весьма кстати.
— Что с вами, мой король? — спросил он, почтительно кланяясь королю и напустив на себя вид крайней участливости. — Могу ли я узнать, какие заботы омрачают чело славнейшего монарха в истории Скаргиара?
— Мне скучно, Аскер, — пожаловался король плаксивым тоном. — Все меня покинули, а Эдельрива я сам отослал: он провожает Фаэслер.
— О мой король! Куда годятся те подданные, которые не могут развеять грусть своего господина? Позвольте мне развлечь вас. Вы знаете историю Броглона?
Аскер помнил эту историю наизусть. Броглон считался самым нечистым местом во всем Скаргиаре. По этой причине броглонские граниты были самыми дорогими, а чешуя черных рыб, водившихся у броглонских берегов, не получила широкого распространения, несмотря на свои исключительные свойства.
Король не очень-то любил читать, считая это слишком трудным занятием для своих мозгов, но всякие истории слушал с удовольствием. Он поудобнее умостился в кресле, подпер голову рукой и приготовился слушать.
История Броглона восходит к тем временам, когда создавался мир, и для этого мы должны заглянуть несколько назад, когда самого мира еще не было. Вот что говорит об этом Нагана-Сурра, священная книга всех, кто живет в Скаргиаре, независимо от того, кто какому божеству поклоняется.
«Вначале все было серо. И была та серость однородна и беспредельна, и не было в ней ни времени, ни пространства, и порядка в ней не было.
И возникли две точки среди серой пелены, точка света и точка тьмы. И ширились они, пока не выросли, и века веков прошли, пока они обрели форму.
И обрели они сознание, и сказали: «Я — Свет», и «Я — Тьма».
И сказала Тьма: «Померяемся силой, и узнаем, кому править». И согласился Свет.
И ринулась Тьма в самую середину Света, и была отброшена. Но Свет раскололся на две части, и разлетелись они в разные стороны от удара.
Силен был удар Тьмы, и времени ушло без счета, пока две части Света и Тьма оправились от него. За это время они развились, и форма их изменилась, обретя некое подобие, и возникли имена.
Одна часть Света назвалась Матена и приняла женское начало. Другая часть Света назвалась Нур и приняла начало мужское. Тьма назвалась Ранатра и поныне сочетает в себе оба начала».
Далее шло подробное описание того, как создавался мир, и мы это описание опустим: редкая память может запомнить его, не исказив.
Создав мир, троица богов принялась делить его, причем каждый желал загрести кусок побольше. Между божествами развернулась битва, но силы были примерно равны, и ни одна сторона не могла одержать перевес. Тогда Нур и Матена вспомнили, что когда-то были единым целым, и объединились против Ранатры. Не выдержав их яростного натиска, Ранатра выронила меч, и меч этот, прочертив по небу широкую багровую черту, рухнул на территорию Броглона. Пробуравив скрит, меч проник в нижние слои мира и сгорел в пламени глубин, а Ранатра, последовав за ним, укрылась от своих преследователей и прочно обосновалась внизу. Нур и Матена уже полюбовно поделили то, что осталось: Матене отошла небесная сфера и все светила, кроме солнца, а Нуру — земля и вода.
