Сборник - Городская фэнтези – 2008
Водоросли раздвинулись, открыв почти круглый туннель, под небольшим углом уходящий вверх. Луч фонаря скользнул по неестественно гладким, казавшимся отполированными стенам. Максим никогда в жизни ничего подобного не видел. Искусственный туннель такой длины и такого диаметра, проложенный прямо в теле живого кораллового рифа, должен был убить этот риф за пару лет. Но никаких признаков близкой гибели экосистемы видно не было, напротив, она росла и развивалась, отпочковывая новые колонии. Значит, туннель возник естественным путем? Но кто же отшлифовал эти стены?
Крылаток в туннеле не оказалось, и Максим осторожно двинулся дальше, прикидывая, куда может вывести загадочный ход. Он плыл медленно, время от времени притрагиваясь к гладким стенам. Потом ему показалось, что он видит блеснувший впереди свет. Максим оглянулся ‑ Самойлов следовал за ним на оговоренной дистанции и нервно вертел головой. Кольцов указал на фонарь партнера, а потом выключил свой. Олег последовал его примеру, и в туннеле воцарилась ночь.
Нет, он не ошибся ‑ метрах в тридцати впереди сквозь толщу воды действительно пробивался слабый отблеск солнечного сияния. Где‑то там был выход или, по крайней мере, отверстие. Максим вновь включил фонарь и поплыл навстречу свету.
5.
‑ Не ходи туда, ‑ в десятый раз повторила Оксана, сосредоточенно намазывая вытянутую ногу кремом для загара. ‑ Старик этот, по‑моему, из ума выжил. Да и выглядит так, как будто переболел проказой.
‑ Это от солнца, ‑ возразила Татьяна. ‑ В Африке многие так выглядят.
Она перекинула через плечо ремень фотоаппарата и поправила козырек бейсболки. На кепке, купленной еще в Дахабе, безмятежно улыбался условный фараон с испанской бородкой.
‑ Я задерживаться не буду, ‑ успокоила она Оксану. ‑ Если мальчики вернутся раньше, скажи, что я гуляю по острову.
Прозвучало это слишком уж по‑хозяйски. Как приказ ‑ не просьба. Впрочем, чему удивляться? Между женой старшего босса компании и временной подругой босса младшего ‑ пропасть, которую не перепрыгнуть, какими бы длинными у тебя ни были ноги. Татьяна всю дорогу старалась вести себя с Оксаной «как подруга», хотя прекрасно понимала тщетность этих усилий. Ну и, конечно, иногда срывалась. Пусть даже и в такой безобидной форме, как сейчас.
Общество Оксаны было ей в тягость. Нет, девочка вовсе не так глупа, как считают Олег и Максим. Более того, Татьяна вовсе не исключала, что при определенных обстоятельствах у этой киевляночки хватит ума женить на себе Максима. Так сказать, окольцевать Кольцова. Возможно, тогда они и смогли бы общаться на равных. Но не раньше.
Удаляясь от лагеря, Татьяна с каждым шагом чувствовала себя все спокойнее. Она вообще любила и ценила возможность побыть подальше от людей, ради этого и согласилась на дайвинг‑сафари. Сама Татьяна с аквалангом погружалась два или три раза и никакого удовольствия от этого не получила. Но тут просчитала все плюсы и минусы и пришла к выводу, что плюсов больше. Мужчины почти все время торчат под водой, Оксану можно игнорировать или оставить на хозяйстве, а самой наслаждаться свободой и одиночеством. Ну, придется в крайнем случае нырнуть разок, полюбоваться на каких‑нибудь удивительных рыб… невелика цена за две недели покоя и тишины.
Неправдоподобно синее зеркало лагуны блеснуло из‑за частокола перистых пальм. В груди у Татьяны кольнуло ‑ то ли предвкушение чего‑то необычного и хорошего, то ли непонятная тревога.
Развалюха, о которой рассказывала Оксана, оказалась не такой уж и страшной ‑ обычная времянка, сложенная по принципу «тяп‑ляп» из подручных материалов. А старик и вправду был колоритен ‑ сухой, как папирус, весь в каких‑то свисающих серых складках (словно у шар‑пея, но без шерсти и не таких мясистых), с кожей, изрытой оспинами и покрытой пятнами солнечных ожогов. Татьяна, находясь под впечатлением рассказов Оксаны, опасалась, что от него будет вонять немытым телом и даже, может быть, гниющей заживо плотью ‑ но нет, старик ничем таким не благоухал. Разве что табаком ‑ вместо описанной Оксаной банки с пивом он держал в руках еле тлеющую сигару и время от времени выдыхал сизый дым.
‑ Салам алейкум, ‑ вежливо произнесла Татьяна, подходя. Она вряд ли сумела бы объяснить, зачем ей понадобилось заговаривать с этим странным Робинзоном, особенно учитывая ее недавнее желание побыть в тишине и одиночестве. Сначала она хотела просто снять его издалека ‑ телевик к дорогущей зеркалке Nikon позволил бы это сделать. Но стоило Татьяне увидеть обитателя острова, планы ее неожиданно изменились. В конце концов, из всей компании она одна свободно говорит по‑арабски. Почему бы не воспользоваться преимуществом и не узнать у таинственного старикана, что он забыл на этом торчащем из моря куске кораллового рифа?
Но старик не дал Татьяне возможности щегольнуть своей эрудицией.
‑ Что вы забыли на этом острове? ‑ спросил он на чистом английском. «Почти без акцента», ‑ машинально отметила обладающая отменным слухом Татьяна и только потом сообразила, что старик задал ей тот же самый вопрос, который собиралась задать ему она.
Самым позорным образом Татьяна Самойлова растерялась.
‑ Вы говорите по‑английски? ‑ пролепетала она. Старик поднял пергаментные веки и посмотрел на нее тяжелым, неприятным взглядом.
‑ И по‑французски, и по‑итальянски. Но я не слышал ответа ни на одном из этих языков. Что вы здесь забыли? Что оставили?
Татьяна уже справилась с первым потрясением и взяла себя в руки.
‑ Мы путешествуем, ‑ ответила она с достоинством. ‑ Наша яхта бросила якорь в бухте. Мы… ну да, мы дайверы. Это значит, что мы погружаемся в море с аквалангом. Дайвинг, знаете?
Старик смотрел на нее, как на умалишенную.
‑ Разумеется, знаю. Но я, черт возьми, не о том вас спрашиваю. Море большое, очень большое. Погружаться можно где угодно. Какого хрена вы приплыли именно сюда?
То, что Татьяна перевела как «какого хрена», в оригинале было весьма экспрессивным сленговым выражением, которое редко употребляли англичане и довольно часто ‑ американцы, особенно выходцы из южных штатов. «А старичок‑то ‑ полиглот!» ‑ снова удивилась она.
‑ Маршрут составляю не я, ‑ дипломатично ответила Татьяна. ‑ Нас отвез сюда наш капитан. Мой муж платит ему деньги, а куда уж нас за эти деньги везти, капитан сам решает.
‑ Дура ты, ‑ сказал старик со вздохом. Сигара при этом едва не выскочила у него изо рта, но он каким‑то невероятным образом изогнул губу и поймал ее в полете. ‑ Твой муж платит капитану деньги, а тот везет вас в самое проклятое место Красного моря. Хороший, должно быть, у вас капитан.
