Инна Сударева - Король-странник
Глядя в глаза золотому Богу, он услышал голос где-то внутри: 'Веришь ли?'
- Для вас молитва - не более чем досадная обязанность, - заметил монах. - Господь не любит, когда с ним говорят не от сердца.
Фредерик вздрогнул. Вздрогнуло и его сердце. 'Веришь ли?'
- Я не стану лгать, - глухо ответил он. - Моя молитва не принесет пользы никому. Она неискренна.
- Вы это признаете. Уже хорошо. - Старик улыбнулся. - Расскажите о себе, своей жизни. Я здесь именно для того, чтобы выслушивать вопли и шепот человеческих душ. И кто знает, вдруг откровения помогут вам. Никто еще не уходил от меня таким же, каким приходил. Люди меняются и часто - в лучшую сторону.
- Моя жизнь, - проговорил Фредерик. - Она, как старый кувшин - вся на трещинах, как ветхая рубаха - вся на дырах. Я постоянно что-то или кого-то теряю… И то, что теряю, уже больше не в силах разыскать. Вот моя жизнь. И не стану я о ней говорить. Совсем недавно мне хотелось, чтоб она закончилась…
- А теперь?
- Не знаю… Когда медведь встал надо мной, мне вдруг захотелось жить. - Тут Фредерик усмехнулся, потом вновь нахмурился. - Я ведь не выполнил последнего желания Коры. Она просила, чтобы я заботился о нашем сыне. А я забыл. Просто забыл. Может, поэтому она приходит ко мне чуть ли не каждую ночь и бежит от меня, бросает меня одного. Как я бросил сына. Наверное, поэтому я должен жить… Вот оно, то самое, что держит меня…
17
Фредерик уже возвращался. Разные мысли терзали его. Но теперь не тяжкие, причиняющие боль воспоминания о Коре больше занимали Короля. Теперь больше волновало то, что где-то на родине остался его сын, маленький, слабый младенец, один, без родных рядом. 'Как я мог так поступить? - мотая головой, уже в десятый раз спрашивал себя Фредерик. - Я сам рос без родного отца. И разве я желаю, чтобы такое же случилось с моим собственным сыном? Я дурак, идиот, ненормальный!.. Нет, решено: сегодня же домой! Хватит дурости. Путешествовать ему захотелось! - Он зло ударил сам себя в лоб. - Жалкий эгоист!'
Он шагал, как всегда, быстро, тем более что обратный путь был знаком. Но тут его внимание привлекла мелькнувшая за одной из колонн тень. Фредерик не сбавил темпа ходьбы и не сделал шаги бесшумными. Просто, поравнявшись с колонной, стремительно взбежал наискось по ее столбу вверх и приземлился оттуда прямо на голову затаившемуся на другой стороне человеку:
- Есть!
- Ох! - выдохнул тот.
Фредерик сорвал с его головы капюшон и не сдержал изумленного возгласа:
- О!
Перед ним лежал на каменном полу, зажмурившись, мельник Тимбер, незаконнорожденный сын Северного Судьи Конрада.
- Как так? - отпуская его, только и смог спросить Фредерик.
- Я… Я теперь послушник Полночного храма, - поднимаясь, ответил Тимбер.
Он вытер кровь, что текла из его разбитой при падении губы.
- Послушник? Ты следил за мной! Это что, обязанность послушника?! - начал допрос Фредерик.
- Я не следил. Я узнал вас еще тогда, когда вы первый раз оказались в пещерах. Но я ничего никому не сказал и вам не стал открываться… А сейчас я шел к святому отцу, а вы шли навстречу. Я не хотел встречаться с вами, вот и спрятался, - объяснял тот.
- Спрятался он, - пробурчал Фредерик, но, заметив, что парень совершенно растерян и все еще напуган, смягчил тон. - Что ж, дома тебе опять плохо показалось?
- Что хорошего в доме, где умерла мать, - отвечал Тимбер глухим голосом. - Я вернулся из того похода на столицу, а она тяжело больна. Пару недель промаялась… Потом - все. Отдала богу душу. Один я остался. Работник сбежал. Сельчане и так на меня зло смотрели, но не трогали - мать жалели. А как ее не стало - все словно с цепи сорвались. Дом сожгли, мельницу развалили, посевы наши разорили. Все кричали: 'Убирайся, изменник! Ублюдок!' Много чего кричали. Убить грозились… Я и ушел. А куда мне еще деваться? Бродяжничать по стране, пока кто-нибудь меня не узнает и не убьет? Я ведь враг всем…
- Не всем, - покачал головой Фредерик.
Он больше смотрел на Тимбера, чем слушал сбивчивый рассказ. И его поражало то, что чем больше смотрел, тем больше видел в этом бастарде Конрада. Его глаза, подбородок, привычка вот так сжимать узкие губы, его манера чуть склонять набок голову при разговоре, и голос - он так походил на голос Северного Судьи. 'И Конрад, наверное, вот так глядя на меня, видел во мне моего отца, - подумалось Фредерику. - Вот почему он предал меня'.
- Не всем ты враг, - повторил Фредерик, заметив вопросительный взгляд Тимбера. - Я-то давно вычеркнул тебя из своих врагов. Я простил тебя…
- Простили. Так и есть, - кивнул мельник. - Только я вот себя не простил. И это еще одна причина, почему я здесь, в Полночном храме. Я виноват в смерти многих невинных людей. Я буду служить храму, пока Господь не даст мне знак, что я прощен.
- Разве ты убил кого? Убивали мятежные бароны и их воины…
- Но они убивали, крича мое имя! Убивали, чтобы я мог пройти. Я - причина!
Фредерик в который раз покачал головой. 'А что же со мной делать? - он невольно посмотрел на свои руки, и ему показалось, что они в крови. - Скольких я убил? Разве можно назвать точное число душ, которые через мой меч отправились на небо? Пусть даже половину их - этого уже достаточно, чтоб заживо вмуровать меня в стены этого храма…'
- Если думать обо всем этом, можно сойти с ума, - сказал он уже вслух.
- Может и так, - отозвался Тимбер. - Только я все для себя решил. Мне нет места в мире, я буду здесь. Божий храм меня не оттолкнет.
- Что ж, ты сам себе хозяин…
- А! Вот вы где! - раздался голос Орни, довольно радостный: ее поиски увенчались-таки успехом. - Вас все ждут, сэр Фредерик. Как же без вас начинать торжественную трапезу?
- Ну да. Я давно слышу запах жареных медведей, - усмехнулся Король. - А ты? - Он посмотрел на Тимбера. - Монахам ведь можно праздновать? Зови остальных в нашу пещеру. Судя по всему, там королевские кушанья…
Через некоторое время они впятером (Тимбер позвал остальных служителей храма) вернулись в общие залы. Там горело сразу несколько костров. Женщины весело раскладывали по блюдам огромные куски медвежьего мяса, разливали по кружкам что-то темное из кожаных бурдюков.
- Они называют это 'веселун', - радостно сообщила Орни.
- Судя по всему, ты уже попробовала, - заметил Фредерик.
- Конечно! - засмеялась девушка. - Мы все так долго были в страхе, так боялись погибнуть, что теперь нам это просто необходимо! На душе легко и весело. Пейте и вы! - Она выхватила из рук проходившей мимо женщины пару кружек, доверху наполненных 'веселуном', и протянула их Фредерику и Тимберу. - Пейте же!
Тимбер помотал головой: ему, как послушнику, нельзя было таких напитков. Король же, чуть помедлив, выпил залпом, слегка поморщился: кислый 'веселун' сильно защипал язык.
