Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона!
За спинами обоих сгрудились солдаты, готовые поддержать своих командиров, если возникнет такая надобность, когда словесный поединок перейдёт в рукопашную.
- Ты или забирай всё оружие сразу, или отстань от меня, - кричал Илорин, - Не стану я выдавать по одному мечу в день и из-за этого торчать в арсенале: у меня и других дел полно.
- Да как ты не понимаешь - у меня не оборудована ещё оружейная, мне просто некуда свезти оружия на тысячу человек, - кипятился Яктук, - понимаешь - некуда.
- Так оборудуй оружейную, потом приходи.
- Я должен вооружить уже набранных солдат, чтобы они могли нести караульную службу, - Яктук растерянно оглядывался на приведенных им людей, - Где же это видано - выставлять безоружных часовых? Да меня на смех поднимут по всему Раттанару.
- Я сказал: не дам. Или всё, или ничего.
На шум ссоры подошла Магда в наброшенной на плечи шубке. Рядом стояла Огаста, прикрывая от падающего снега королеву и себя огромным зонтом. Шубку она набросить не успела, и зябко ёжилась от залетающих сбоку под зонт снежинок.
- Кто вы, молодой человек?
- Лейтенант Яктук, Ваше Величество. Командир роты Водяного. Прибыл за оружием для роты.
- Господа лейтенанты, я, конечно, человек невоенный, но мне кажется, что вы оба несколько неправы, - "Опять я говорю неправильно, - с досадой подумала Магда, - как можно быть несколько неправым?" и тут же поправилась, - немного неправы. Сколько человек уже записалось вашу роту, лейтенант?
- Пятьдесят шесть, Ваше Величество.
- И это за один, вчерашний, день?
- Да, Ваше Величество.
- Значит, можно ожидать, что сегодня запишется человек сто, и к вечеру ваша рота будет иметь, примерно, сто пятьдесят солдат. Вам есть, где их разместить?
- К вечеру будет, Ваше Величество.
- Своё личное оружие каждый солдат хранит сам, как я понимаю?
- Да, Ваше Величество.
- Тогда просите лейтенанта Илорина выдать оружие на сто пятьдесят человек, и раздайте его набранным до вечера солдатам. Лейтенант Илорин не сможет отказать в подобной просьбе, поскольку знает, какое значение придаёт Его Величество вооружению священных отрядов. Некоторые неувязки неизбежны в любом сложном деле, но их нетрудно решить, если думать сначала о деле, а потом уже о самолюбии.
Илорин покраснел - понял, что эта слова королевы относятся к нему.
- Верно, Ваше Величество, спасибо за подсказку. Лейтенант Яктук, я буду выдавать вам оружие партиями на сто пятьдесят-двести человек, пока вы не оборудуете оружейную, и вооружайте своих солдат сами, а не водите их сюда.
- Мир, господа офицеры? Тогда пожмите руки: вам надо дружить, а не ссориться. Огаста, милочка, ты совсем продрогла, пошли скорее в тепло, попьём горячего чаю.
2.- Как ты спал, Харбел?
- Спасибо, учитель, хорошо.
Харбел говорил неправду - глаза у него были красные: он плакал ночью, и Кассерин слышал подавляемые всхлипы, но решил не вмешиваться. Маг считал, что мешать человеку страдать также бестактно, как и мешать веселиться. Подлинное горе не терпит свидетелей и навязчивого участия, оно глубоко интимно, поскольку обнажает человеческую душу, выставляя напоказ самые заветные уголки, и чужие взгляды в такие моменты нежелательны, а часто - и вовсе оскорбительны для страдающего человека.
- Готов ли ты к занятиям?
- Да, Учитель.
- Я говорил тебе о магическом поле: всё вокруг создано им и существует благодаря ему. Когда ты сможешь прикоснуться к нему, ты поймёшь, что это такое, гораздо лучше, чем из моих объяснений. К сожалению, человеческий язык не в состоянии с помощью слов передать истинную суть этого явления. Магическое поле можно считать и силой, и своего рода веществом, первоосновой всех остальных веществ и материалов. Оно везде, сплошное, цельное, и в то же время его можно делить на независимые части: ты согласен, что каждый предмет вокруг нас не зависит от другого? Стол существует сам по себе, чашка сама по себе, я существую независимо от тебя. Так, ведь?
- Да, Учитель.
- Чтобы лучше представить, как это происходит, я приведу такой пример. Если магическое поле считать озером воды, и погрузить в него ведро, то ведро заполнится той же водой, но отдельной от воды озера. Она будет иметь форму ведра, и повторять всё, что ты будешь делать с ведром: крутиться, двигаться вверх-вниз, вправо-влево, не смешиваясь с водой озера. Вода в ведре - это наш предмет, само ведро - условия, его создающие. Воду в ведре ты можешь вскипятить, заморозить, окрасить в другой цвет, да что угодно. Каждый отдельный предмет содержит в себе немного магического поля, поэтому и возможна магия. Я, как часть магического поля, могу воздействовать на другую часть магического поля и получить нужный мне результат.
Кассерин взял в руки грифель для рисования и сломал его. Затем сложил обе части вместе. По месту слома запрыгали, заскакали голубые искорки, и грифель сросся, стал целым.
Харбел повертел его и так, и этак, но места слома не нашёл.
- Здорово. А я тоже так смогу?
- Запросто, если будешь учиться.
- Скажите, Учитель, а кто создаёт условия для всех этих предметов, кто делает эти вёдра, в которых магическое поле становится камнем, деревом, мной, вами?
- На этот вопрос у меня нет ответа, Харбел. Каждый маг пытается ответить на него по своему, и, не найдя ответа, принимает мир таким, как он есть. Наши знания слишком малы, чтобы постигнуть, понять, где, хотя бы, искать ответ, тем более - понять, каков он.
3.- Что тебе сказал Тусон?
- Меня записали в роту Водяного и сказали явиться через два дня: пока не готовы казармы, а приходящий на службу из дома солдат - это анекдот, мастер Фумбан.
- Значит, остался я без переписчика. Жаль, у тебя очень хороший почерк, Тахат. Редко встретишь такой. Да, жаль.
- Мой младший братишка пишет ничуть не хуже. Только он мал, и не высидит за работой целый день. Мама не против, чтобы он работал, но не более чем полдня - ему всего тринадцать…
- Ты о Натале говоришь?
- Да, мастер.
- Так я же его знаю, как и всю твою семью. А ты рассказываешь так, будто мы совсем чужие. Не знал, что он хорошо пишет.
- Он не только пишет, но и замечательно рисует. Очень талантливый мальчуган.
- Приведи его завтра, или нет, я сам зайду к вам сегодня, поговорю с твоей матерью и братишкой. Работа - дело серьёзное, тем более для такого малыша. Где Сетиф подевался? Мы вчера, вроде, хорошо расстались, почти трезвые. А его всё нет, и нет. Он говорил, что знает надёжного человека в переписчики, обещал привести.
- Может, он за ним и пошёл, вот и задерживается. Да ещё и снега насыпало, и всё идёт, и идёт…
