Сергей Малицкий - Карантин
Через сорок минут, которые Пашке показались самыми длинными минутами в его жизни, Алексей легко встал, поклонился ученикам и назвал имена двенадцати, которые могут прийти на следующее занятие.
Из них пришли десять. Алексей удовлетворенно кивнул, подошел к стойке и снял с нее деревянную палку.
— Это — синай. Бамбуковый меч. Тренировочный снаряд. Но не игрушка. Говорю об этом в первый и последний раз. Каждую секунду пребывания в додзё вы должны относиться к нему как к настоящему оружию. Это главное. Есть вопросы?
Один из учеников поднялся, поклонился и спросил:
— Учитель, скажите, зачем нужен кэндо? Разве может пригодиться умение владеть мечом в обычной жизни?
Алексей кивнул, подождал, пока ученик сядет, улыбнулся. Как потом Пашке будет не хватать его улыбки!
— Я мог бы ответить на твой вопрос вопросом: а зачем нужна музыка? Живопись? Или дзюдо? Ведь в обычной жизни едва ли вы его сможете применить. Конечно, если вы не собираетесь стать негодяями или не решите с ними бороться. Я мог бы попытаться выяснить у вас, что такое необычная жизнь, и мы бы легко пришли к выводу, что обычной жизни не бывает. Но я скажу то, что вы сможете передать своим родителям, тем более что и это правда. Кэндо сделает вас сильнее и мудрее. У вас будет прекрасная осанка. Вы будете здоровы. Вы будете быстры, ловки, устойчивы, сообразительны и собранны. Вы станете более настойчивы и упорны. Гнев, раздражение, страх — все эти чувства будут в вашей власти. Вы сможете управлять собой! Все понятно?
— А когда мы начнем заниматься? — с поклоном спросил Пашка.
— Вы уже занимаетесь! — уверенно заявил Алексей. — Оглянитесь! Вас стало меньше в два раза! Это значит, что первую схватку выиграла только половина из вас! А схваток будет еще много!
На третий год занятий в зал кэндо приходили уже до полусотни человек. Директор спортклуба пытался поднять цену за посещение клуба, намекал на необходимость участия в соревнованиях, которые стали проводиться в Москве, но Алексей его словно не слышал.
— Им нужны соревнования! — ярился директор, — Стимул же должен быть! Да и реклама!
— Нет, — мотал головой Алексей.
— Да! — орал директор.
Конфликт разрешился, когда Пашка закончил школу. Он уже знал, что осенью пойдет в армию, и проводил последние летние месяцы в додзё, замещая Алексея, который уехал куда-то по срочным делам. В одну из тренировок директор спортклуба привел в додзё настоящего японца. Тот одобрительно кивал, кланялся, довольно улыбался. Когда тренировка закончилась, японец, который оказался известным мастером кэн-дзюцу школы Ка- тори, поблагодарил директора, Пашку и всех учеников, сказал, что у них замечательный додзё, что у них правильные костюмы и мечи, но их искусство не имеет ничего общего не только ни с одной школой кэндо Японии, но и Китая. Лицо у директора вытянулось, но японец продолжил речь, в которой еще раз поблагодарил за приглашение и теплый прием и сказал, что с радостью пообщается с руководителем школы и готов пригласить на стажировку в Японию старших учеников, и прежде всего Павла.
Приглашение не состоялось. Алексей в додзё больше не появился, оказалось, что даже съехал с квартиры, где снимал комнату, а занятия теперь уже как бы и не кэндо прекратились сами собой. Никто не хотел заниматься неизвестно чем, хотя ничто из того, о чем говорил Алексей, не расходилось с ощущениями его учеников. Павел ушел в армию.
После армии он пытался найти наставника, порой ему даже казалось, что он чувствует его взгляд, но все было безрезультатно. Учась в институте, Павел занимался и боевым самбо, и историческим фехтованием, и даже настоящим кэндо, после которого и в самом деле уверился, что его наставник учил своих учеников чему-то неведомому. В последние годы времени у Павла хватало только на обычное фехтование, но Алексея он вспоминал. Все, что тот обещал ученикам, сбылось. Вот только чему он их научил?
22
— А! Павлик! — Бывший директор спортклуба пытался остановить Павла в дверях, но тот шагнул вперед, и старику пришлось отступить.
— Здравствуйте, Олег Николаевич! — поздоровался Павел и перехватил взгляд старика, направленный на телефон. — Нет никого дома? В одиночестве сидите? А! Футбольчик смотрите? Ну конечно, воскресенье. А мне помощь ваша нужна. Очень. Помните, я как-то заглядывал к вам с женой? Вы еще сказали, что Алексей объявлялся, оставил записку, как его найти. Поищите, пожалуйста, очень нужно.
— Ну как же, помню, — засуетился старик, застегивая рубашку. — Ты посиди тут, я сейчас поищу.
— Нет уж, Олег Николаевич. — Павел прикоснулся к плечу старика, уловил невольный жест — хват за запястье и ладонь, разворот вокруг правой ноги, удержание, но руку не убрал. Опустил руки и бывший тренер, обернулся, заморгал слезящимися глазами:
— Эх! Годков бы десять хотя бы скинуть, ух и приложил бы я тебя, Павлик!
— Не приложили бы, Олег Николаевич, — Павел все-таки убрал руку, — Пять лет у Алексея кое-чего стоят.
— Прохиндеем оказался твой Алексей, — пробурчал тренер и поплелся в гостиную. — Учил вас черт знает чему. Одного не могу понять: ему-то зачем это было надо? Получал за работу — смешно сказать — копейки! Половину от сбора. А что вы ему могли собрать? Да и толку от его занятий? Обстучала жизнь ребятишек, никто не поднялся, все на виду: кто спился, кто уже в ящик сыграл, кто живот отрастил. Или ты на коне? Ладно. А была бы и в самом деле наука — глядишь, и сгодились бы на что, мальчишки-то хорошие были! Я уж и увещевал Алексея, и орал на него — бесполезно. Если бы не эти спонсоры, которые приплачивали за подвал, выгнал бы к чертям! Хотя нет. — Тренер обернулся, хлопнул ладонями некогда сильных рук о колени. — Не выгнал бы. Помнишь тот случай с Красновым? Ну мальчишка его еще ходил ко мне, занимался? Лобастый такой? Батя его, царство ему небесное, после той шутки с французским языком приказал вытурить наглеца, а с того все как с гуся вода. Засмеялся, сказал, что прибежит еще Краснов извинения просить. Ну извинения не извинения, а насчет вытурить — слова свои забрал. Вместе с пацаненком. Увел того, обиделся. Пацаненок-то теперь сам… как батя. Краснов Сергей Сергеевич. Начальник местного ФСНК. О как! Контроль, прости господи, за оборотом наркотиков. Понял? А ты говоришь…
— Кто приходил по мою душу, Олег Николаевич? — строго спросил Павел.
Поскучнел тренер сразу. В окно посмотрел, за которым день клонился к вечеру, кашлянул, полез в карман, начал разминать сигарету, прищурился, вглядываясь в экран телевизора.
— Эх! Кто ж так играет… Вот помню…
— Олег Николаевич! — перебил старика Павел.
