Алёна Реброва - Бэйр
— Да к нам девица приехала сюда четыре месяца назад не телеге груженой с лошадью, вся разодетая аки купеческая — девица разодета, а не лошадь! — начала самая толстая и, видимо, самая главная женщина. — Раздала нам зерна четыре здоровых полных мешка, как приехала. Так по-соседски, сказала, чтоб жить кто к себе взял, уж она добром отплатит, мол. Ну вот Глашка-то ее к себе и взяла, сиротинушку. Прожила у них девица немного, помогала, хорошая девица-то, хозяйственная, все у нее с делом, с расстановкой, а мастерица какая! На всем свете не сыщешь таких! Ну так эта девица и сынку Глашкиному приглянулась, он ей пряники из города привозил, когда с отцом ездил, и платки цветные… Ну и влюбились они друг в друга, как бывает, свадебку сыграли славную! Вот Глашка с мужиком все внучаток ждут… А, ну изба-то! Мужики им наши и отстроили новехонькую избушку! Чтоб они в родительской лачуге тесной не ютились, девица-то с приданым была большим, хоть и безродительная. Ну мы им избу и сделали, на свадебку подарок, мы ж по-соседски, нам не жалко хорошим-то людям! С тех пор вот живут, хозяйство ведут. А тут вот вдруг что-то они в город захотели, все мечтают, как в самой Московии квартиру али дом какой-то построят… мечтатели, молодые! — охнув, тетка рассмеялась. — Я тоже все в город думала, когда помоложе была.
— Значит, эта девица приехала сюда одна на телеге с товаром? Как-то это странно… — качаю головой, продолжая вещать на длинную веревку бесчисленные рубашки, штаны и нижнее белье. Тут эти вещи общие, как я поняла. Кто что с веревки в итоге сдернет, то и унесет… Вот она, деревня! Все свои, никто не в обиде!
— Да девица хоть и хорошая, но вся какая-то чудная, — сказала мне по секрету одна бабка. — Вот в прошлом году засуха была, у всех на участках хоть бы хны осталось, а у них полон амбар зерна, они нам за просто так еще и дали на следующий год и зимой почти всю деревню кормили! Вот кабы тут чего не было, странно это….
— Странно, — киваю. — А сын что говорит?
— Ой, а сынок-то мой!.. — всхлипнула Глашка, видимо. То самое украинское сало, которое меня «дэвчиной» обозвало и про козу рассказывало. — Как чужой мне стал! Раньше все «мамка», да «мамка», о каждой занозе да царапинке мне рассказывал, а теперь и слова не скажет, пока сама не пристану! Да и коли пристану, он все умалчивает да умалчивает, ничего и не говорит!
— Да вырос он, негоже мужику мамке-то жаловаться, дура! Он женатый уже, не мальчик пади, перед тобой все плясать! Ему с женой все хочется быть, хозяйство вести, а не к тебе бегать. Вон он какой деловитый, что не день, то в поле, и не то что наши остолопы, а честно все, с трудом делает, как они у прошлом году зерна-то сберегли? Вото и оно!
— Да ладно со мной, он и отцу ничего не говорит! Петрушка к нему ходил все, выспрашивал, как дела, не надо ли чего, а они «не надо ничего, сами живем» и все, и молчат! Все про город только болтают, а внуков-то и нет! Уже сколько живут, а ни в одному глазу у нее живот не растет! Больная девка что ли?
— Да ты лишь бы на девку! Девка хорошая, не надо ее! Можа сын твой не могучий уродился!
— Что ты про моего сына сказала, бестолочь!?
Почуяв, что дело пахнет женской дракой, медленно, под шумок, ухожу подальше. Все равно самое интересное они мне уже рассказали.
Спрятавшись от всех на заднем дворе избушки хозяев, среди кур и прочей живности, анализирую услышанное.
Итак, девица тут чудненькая какая-то. Одна на телеге с товаром приехала без родителей. Так все сразу хорошо продумала, проставилась удачно с мешками зерна, в дом жить устроилась, мужика себе загребла, сына старосты. Что-то тут нечисто…
А теперь все, что мы знаем о парочке.
Женаты недавно, девица неместная и вообще неизвестного происхождения, парень сын старосты. Подозрительно богато живут, поклоняются какой-то гарпии, Харье. Хм. Как-то удачно они ей поклоняются, мяса куча, зерна куча и золота тоже куча, достатка и плодородия почв более чем достаточно. Какие из этого можно сделать выводы? Или в этом мире боги привыкли отзываться на молитвы сразу и с качеством, или же эта Харья что угодно, но не бог… Точно! Странные перья в сейфе! Наверняка с птичкиной задницы и собраны! Так-так, а ведь все сходится!..
Теперь надо поскорее найти рыцаря и все это ему рассказать.
Дейкстр отыскался у края деревни. Бравый рыцарь испытывал свое безотказное обаяние на одной из селянок.
— Дейк, отвлекись! — кричу ему, подбегая. — Есть новости!
— И чего ты узнала? — он нехотя оторвался от девицы и повернулся ко мне. Та, испугавшись меня, черное лохматое чудовище в штанах, поспешила убежать подальше.
— Девчонку-то нашу бы прощупать надо, как выяснилось… — сообщаю, когда посторонняя девица убежала достаточно далеко.
— Это мы запросто! — заржал рыцарь.
— Я тебе дам, запросто! Только тронь — сожгу тебе кое-что! Ты свалишь, а ей тут жить еще в позоре, с такими-то понимающими соседушками… Бррр!
— Чего это ты так взбесилась, ведьма? — удивился Дейкстр.
— Потому что меру нужно знать!.. Но вернемся к делу. Нам еще из шкафов этой чудненькой семейки скелетов надо вылавливать, а эти гады там так запрятались и в вешалки вцепились, что… — посмотрев на лицо рыцаря, не понимающего меня, вздыхаю и начинаю заново. — Я имею ввиду, с девицей, с Мишей, что-то не так. Она недавно сюда приехала четыре месяца назад, явилась в деревню одна на телеге с богатством. Проставилась удачно, ее староста к себе жить взял, она за его сынка выскочила. И у семейки нашей хозяйство идет больно хорошо, даже во время засухи у них доля богатая, хотя брали, как все. Никто не знает, почему…
— Ну с такими погребами еще бы оно плохо шло! — усмехнулся Дейкстр, опираясь локтями на ограду и закидывая лицо к солнцу. — Зерно у них — первый сорт.
— А ты, что, уже был в той комнате?
— А я мог не побывать? — удивился он. — Вернул то, что ты у меня украла, ведьма. На место.
— Как… как ты странно говоришь! Уже второй раз за тобой замечаю: людей спасать за бесплатно не будет, будем их охранять, вернул то, что я украла, но не себе, а на место… Это как…
— Так, давай без словоблудия! — одернул меня Дейкстр. — Ну так с девицей что?
— Пока не ясно, — вздыхаю, тоже опираясь на ограду. — Богине они своей поклоняются очень уж плодотворно. Только вот кто на самом деле подгоняет им эти мешки, гобелены, слюду в окна?
— Наворовала деваха?
— Ей всего шестнадцать!
— Значит ее родители…
— Думаешь, она какая-нибудь дворянка, потерявшая семью, скажем, из-за мести другого рода? Она единственная выжившая и жаждущая вернуть себе титул на оставшееся богатства? То-то она так в столицу рвется…
