Евгения Кондырева - Дракон
Но здесь на стороне врагов была магия.
Он чувствовал её дыхание на своих крыльях, которые вдруг начали вязнуть в тягучем, сгустившемся вокруг него воздухе.
Он понял, что ему не спастись.
С каждым новым взмахом его крылья наливались горячей пульсирующей тяжестью. От судорожных усилий что-то словно натянулось в груди, готовое в любую секунду сорваться и лопнуть. Заполненные до предела лёгкие с трудом извергали из себя воздух.
И всё же он попытался.
Дракон резко сложил крылья и вошёл в пике.
Крылатые точки стремительно увеличивались. Враги не ожидали, что он бросится вниз. Мощным усилием дракон затормозил падение и, развернувшись в воздухе, напал первым.
Ближайший крылатый вспыхнул, но круг не распался. Дракон рванулся вверх.
Отчаянное, почти ослепившее болью усилие, и следующий противник камнем полетел к земле.
Крылья свинцовым грузом тянули его вниз. Ещё немного – и они совсем перестанут подчиняться ему.
Дракон выдохнул и пошёл на таран.
Чудом увернувшись от огненных струй, он ударил, вложив всего себя в этот удар.
Их оставалось всего двое.
Подняв залитую кровью голову, дракон уже был готов издать победный клич, когда от стен Та-Сисса отделилась серая тень. И в тот же момент он понял, что только теперь появился его главный враг.
Враг неуязвимый и беспощадный, который жаждал завладеть не его телом, а его разумом. Он не был бойцом и летел медленнее и ниже остальных, но от него веяло разрушительной силой.
Каждой клеткой своего существа дракон ощутил Древнюю магию.
Но пока туманная пелена не до конца заволокла его сознание, он сражался за свой разум и своё тело.
Свет почти померк.
В последний момент он успел сшибить противника грудью и, переплетясь с ним крыльями, камнем рухнул вниз.
…Ригэн с трудом открыл глаза.
Он лежал на полу, кожей ощущая пронзительный холод каменных плит. Он не был связан, но тело, как ранее крылья, почти не повиновалось ему.
Комната была слишком большой для человека. Широкая сводчатая арка грубой кладки поддерживала высокий потолок. Дневной свет изливался внутрь сквозь узкие окна-бойницы, огромный очаг был тёмен. Посередине пустого покоя стояло единственное деревянное кресло.
Чьё-то тяжёлое дыхание заставило его повернуть голову.
Он был не один. На полу рядом с ним лежал молодой мужчина.
– Краст? – хрипло прошептал Ригэн. Скривившись в усмешке, мужчина с трудом поднялся.
Его колени дрожали, на лбу выступила испарина. Хромая, он сделал несколько шагов и рухнул в кресло. Едва слышный щелчок пальцами, и слуга почтительно накинул на его голые плечи роскошный халат и заботливо укутал ноги хозяина.
– Да, это я. И я приказал не беспокоить нас до тех пор, пока мы не придём в себя.
Краст устало откинулся на спинку и, не сводя с Ригэна глаз, жадно выпил бокал вина.
– У тебя всегда было прекрасное воплощение, Ригэн, – усмехнувшись, произнёс он, – должно быть оно нравилось женщинам. Надо признать, что без крыльев ты так же хорош, как и с крыльями. Жаль будет портить такое тело.
Борясь с подступающей тошнотой, Ригэн встал, и стены поплыли у него перед глазами.
– А ты, – задохнувшись, он насмешливо окинул взглядом располневшую фигуру человека в кресле, – ты, кажется, стал забывать о том, что ты дракон. Ты плохо летаешь, Краст.
Ригэн с трудом дышал. Из рассечённого лба сочилась кровь, левая рука висела безвольной плетью. Он медленно сжал и разжал пальцы здоровой руки, прислушиваясь к ощущениям внутри себя.
Он больше не чувствовал ничего. Только зияющая пустота, которая заполняла его сознание.
У него больше не было магии.
Ригэн был обнажён, но его телесная нагота была ничто в сравнении с той душевной наготой, которую он ощутил, почувствовав свою утрату. Он вдруг лишился не одежды, нет, словно самой кожи, а вместе с ней осязания и зрения, разом сделавшись беспомощным и уязвимым. Его глаза видели, пальцы чувствовали, но внутренне он был слеп и нем. Его человеческое тело, тренированное и сильное по людским меркам, было ничтожно и слабо по меркам дракона.
Ригэн молча смотрел на человека, сидевшего перед ним. Тот пошевелился и на секунду прикрыл глаза. Он слишком долго ждал этой минуты и теперь хотел насладиться ею сполна.
– Похоже, ты не слишком рад меня видеть? А я так надеялся на встречу с тобой. Добро пожаловать в Та-Сисс, Ригэн.
– Как ты получил свою магию, Краст?
– Я заплатил за неё.
– Тогда бойся, ибо полученное ценой предательства может в любую минуту изменить тебе.
Краст язвительно усмехнулся.
– Я тронут твоей заботой, но… Как видишь, моя магия со мной. А где твоя?
Ригэн мучительно закашлялся и прижал пальцы к губам. Его ладонь окрасилась красным. Он едва стоял на ногах, и только гордость не позволяла ему рухнуть на пол.
– Вот только отнял её не ты.
– Да, не я, – легко согласился Краст. – Я лишь передал тебе волю того, кто смог сделать это. – Он пожал плечами. – Но какое значение это имеет, если то, что осталось от тебя, – в моей власти? – Краст встал и, прихрамывая, прошёлся по комнате. – Надо отдать тебе должное, Ригэн. Я не ожидал, что ты так силён. Мне пришлось нелегко. К тому же, ты повредил мне ноги, когда мы падали… Но это стоило того. Я должен был сам, сам прикончить тебя.
Он протянул руку, и слуга вновь наполнил его бокал вином. Ригэн не отрывал глаз от его лица.
– Ты передал мне Проклятие.
– В самом деле? – В голосе Краста слышалась явная издевка. – Ах да, я что-то припоминаю… Не хочешь ли вина? Отличное вино!
На мгновение Ригэн прикрыл глаза. Значит, он не ошибся.
Сила Проклятия была такова, что выжгла в нём само чувство магии, оставив в памяти бесполезный теперь свод знаний, некогда оживлявших и питавших его силу.
Впервые Проклятие Древних было произнесено человеком, подобным той, которую он искал, ибо только дитя человека и дракона, узревшее свою власть над ними, могло породить эти слова.
За что человек проклял своих родителей, какая из его половин в отчаянии воззвала к Небесам, осталось неведомым, затерявшись во тьме веков.
На долгие тысячелетия слова Проклятия были надёжно скованы сводом магических правил. Ни один маг, будь он дракон или человек, не осмеливался даже помыслить о нём, понимая, какое разрушение оно несёт в себе.
Проклятие лишало магической силы и свободы, давая неограниченную власть над проклятым. Потеряв всё, несчастный не мог даже убить того, кто произнёс роковые слова, ибо Проклятие делало проклянувшего неуязвимым.
Поэтому оно оберегалось и хранилось, как самое страшное оружие. Лишь горстка самоотречёных магов, выдержавших жестокие испытания и вступивших в закрытую касту хранителей, передавала его из уст в уста, не доверяя древние слова ни бумаге, ни железу, ни камню.
