Роберт Шекли - Детективное агенство Альтернатива
Зажав в кулаке жетоны, я бросился к телефонной будке, которую как раз занимала обширная блондинка средних лет с продуманным макияжем. Она устроилась там так, будто собиралась весь день провести в болтовне с матерью, живущей где-то в парковой зоне, то ли в Пасси, то ли в Сен-Жермен-ан-Лай.
Я постучал жетоном по стеклу, надеясь запугать ее. Я забыл, что это Париж, родина Невозмутимых. Она бросила на меня взгляд, который яснее ясного говорил: «Убирайся к своей бутылке в сточную канаву, санкюлот». Потом она снова повернулась к телефону, очевидно решив говорить, пока не закроется кафе или не замерзнет пекло, в зависимости от того, что случится раньше.
В отчаянии я обернулся к консьержке, наблюдавшей за происходящим с обычной иронической ухмылкой.
– Мадам, – сказал я, – мне нужно сделать звонок по обстоятельствам чрезвычайной важности. Будьте добры, помогите мне. – Пока говорил, я положил ей на стол еще одну стофранковую купюру.
– Мсье доктор? – спросила она с немедленно смягчившимся при виде денег выражением.
– Exactement![38] – воскликнул я. В конце концов частный детектив – это своего рода врач болезней социального организма. Или что-то в этом смысле, я готов спорить, если возникнет необходимость.
– Идите за мной, мсье. – Она поднялась из-за стола, собрала в блюдце монеты и положила в карман своего темного бумазейного платья. Потом провела меня через дверь с надписью «Выхода нет» в длинный, тускло освещенный крохотными лампочками коридор к двери с надписью: «Входа нет». Тут она отперла дверь и вошла. Я следовал за ней по пятам.
Мы попали в своего рода кладовку. Вдоль одной стены до потолка высились стальные полки с выстроившимися рядами бокалов. Посередине сгрудились старые столы. На одном из них лицом вниз лежал маленький лысый мужчина в штанах, спущенных до лодыжек. Когда мужчина поднял голову, под ним оказалась совсем крохотная женщина с искусно завитыми волосами и в юбке, задранной до бедер. Я подумал, что снова влез в очередной акт дурацкой пьесы.
Последующий спор троицы персонажей начался с пронзительного крика и продолжался в более спокойных тонах. Я обнаружил телефон и тотчас направился к нему. А консьержка в это время объясняла, что мсье доктор должен сделать звонок по обстоятельствам чрезвычайной важности и почему бы мсье Альберту и мамзель Фифи для своих совокуплений не поискать дешевый отель.
На этот раз по телефону Клови ответила секретарша. Понимая, что вся троица навострила уши, о чем я буду говорить, я начал так:
– Это доктор Дракониан. Мне надо немедленно поговорить с мсье Клови.
– Но вы не постоянный доктор мсье Клови, – возразила девушка. – Что случилось с доктором Амбруазом?
– Речь идет о хирургии. Мне надо немедленно поговорить с мсье Клови.
– Это имеет отношение к его анализам?
– Может быть, – ответил я.
– Позитивное или негативное?
– Я сообщу это только самому мсье Клови.
– Можете сказать мне. У мсье Клови нет от меня секретов.
– Тогда он сам вам скажет. У меня есть ясные инструкции на этот счет. Мадемуазель, пожалуйста, не отнимайте у меня времени. Соедините меня с мсье Клови.
– Ах, мне очень огорчительно, но я должна сказать вам, что мсье Клови оставил указание никому не говорить, где он. По секрету я могу сказать, что он сегодня вечером снимает кульминационную сцену своего нового фильма. На ней не разрешено никому присутствовать, кроме актеров и технического персонала. Но как только мсье Клови вернется…
– По-моему, вы не поняли, – перебил я ее, – я тоже появляюсь в этом фильме.
Потребовалась минута, чтобы она восприняла сказанное.
– Вы ДОКТОР мсье Клови, и вы также актер?
– Да, конечно, я играю роль иностранного доктора.
Ей это не понравилось.
– Вы совершенно уверены…
– Конечно, уверен! – снова перебил я. – Там требуется мое присутствие. Мадмуазель, если я не появлюсь, произойдет ужасный провал.
– Хорошо, я скажу вам, но, надеюсь, у меня не будет неприятностей, – после некоторого колебания наконец решила она. – Сегодняшняя ночная съемка будет проходить в «Клозери де Лила» на Монпарнасе. Или, вернее, сначала съемочная группа встречается там на обеде. Потом они поедут туда, где проходит заключительная часть сцены.
– Где?
– Я сама, мсье, не знаю. Мсье Клови намерен объявить об этом на встрече съемочной группы.
Я от души поблагодарил ее и повесил трубку. Обернувшись, я обнаружил, что маленький лысый мужчина и малюсенькая женщина с тщательно сделанной прической уже в полном порядке. Аккуратно застегнутые, они вместе с консьержкой стояли в ряд и пялили на меня глаза.
– Большое спасибо, мадам, – сказал я консьержке, поклонился двум другим и направился к двери.
– Если вы будете так любезны, мсье, один момент, – обратился ко мне лысый мужчина.
– Да? – ответил я в легком замешательстве от их напряженных взглядов.
– Мы не знали, что вы актер, – проговорила консьержка.
– Полагаю, не знали, – ответил я, задумавшись, не считается ли преступлением перевоплощение в кинозвезду.
– Не будете ли вы возражать дать нам автограф?
– С величайшим удовольствием, – согласился я.
Мужчина протянул мне большое меню. Я написал наискось свое имя и вернул ему.
Он взглянул, потом озадаченно посмотрел на меня.
– Возможно, мсье будет так любезен, что окажет нам честь своим сценическим именем?
– Ну конечно! – Я снова взял меню. Быстро, смело, вдохновляемый чем-то вроде рокового каприза, который кажется таким логичным в Париже, я написал над своим именем: «С наилучшими пожеланиями от Алена Делона».
– Я его каскадер, – объяснил я, прежде чем они успели бы заметить отсутствие сходства.
42. ПЕРЕД КАМЕРОЙ
Я пропустил обед в «Клозери де Лила», но за соответствующие чаевые мэтр вспомнил, что он подслушал слова, сказанные таксисту, когда группа Клови уезжала. Они отправились в отель «Лозан» на острове Сен-Луи. Я взял туда такси.
Сен-Луи – маленький островок на Сене, расположенный чуть выше острова Сите, почти в географическом центре Парижа. Это заповедник узеньких, узорно выложенных камнями улиц и безмолвных рядов архитектуры без претензий. В отеле «Лозан» когда-то жили некоторые из самых знаменитых французских поэтов и художников. Сейчас парижская мэрия, владеющая отелем, великолепно обновила его, и он стал превосходным задником для исторических драм.
Все в порядке. Итак, я вошел в сцену, где люди в напудренных париках под ослепительным светом прожекторов шипели друг на друга, произнося свой текст. Заметив Клови, я стал пробираться к нему.
– Рад, что вы здесь, – бросил мне Клови. – В этой сцене вы играете Бодлера.[39]
