Даниэль Зеа Рэй - Айрин (СИ)
Капли дождя омывали лицо Райвена, принося телу прохладу и покой. Чтобы восстановиться, ему потребуется несколько дней. Чтобы восстановиться ей, потребуется в два раза больше времени. Значит, у них в запасе останется еще две недели. За это время он должен расставить все точки над «и» и подготовить ее к возвращению во Внешний Мир.
— Вы живы? — спросил один из воинов, наклоняясь к двум телам, распластанным на песке.
— Живы мы, — ответил Райвен. — Что с детьми?
— Кто-то убежал. Но, в основном, все полегли.
— А наши?
— Троих потеряли. И пять добровольцев, что с ней пошли.
— С ней кто-то был?
— Да. Трое воинов и пять добровольцев.
— И кто разрешил им с ней пойти?
— Старейшины. Посланнику Создателя нельзя отказать…
Райвен вспомнил, как Айрин рыдала, пытаясь его придушить. К легендам народа ami Райвен относился скептически, а вот о способности проецировать эмоциональные терзания в физические страдания оболочки, знал не понаслышке. Молодец, ничего не скажешь. Опять смогла использовать собственную слабость в угоду претворения высоких моральных ценностей в жизнь.
Засмеявшись, Райвен попытался приподняться, но не смог:
— Ну что ж, придется вам, ребята, нас нести.
— Мы справимся, хранитель.
— Спасибо за помощь.
— И Вам.
* * *В поселении их не встретили с распростертыми объятиями. Навстречу вышли старейшины и семьи тех, кто ушел в поход вместе с ними. Вместо радостных восклицаний, стенания и плач. Вместо благодарности — немой укор за то, что они такие же дети, как и те, что полегли в пустыне. Пенеола провожала глазами лица этих людей и думала о том, что испытывает вину перед ними. Тех, кто пошел вместе с ней уже не вернуть. Они не проснуться в другом Мире бессмертными, в отличие от нее, получившей в награду за свои прегрешения вечную жизнь.
— Как думаешь, для этих людей есть свой Сатрион? — спросила Пенеола часом позже, лежа рядом с Райвеном в шатре, куда их принесли.
— Я верю, что есть для них место, куда нам дороги нет.
— Перед тем, как отключиться, я хочу задать тебе еще один вопрос.
— Я слушаю.
— Моя команда… Кто-нибудь выжил из них?
— Я не знаю.
— Не ври, Райвен. Хоть сейчас, не ври, пожалуйста.
— Шанс, что они выжили, крайне мал. Но, он есть.
Пенеола закрыла уставшие глаза и вопреки своей скорби улыбнулась. Райвен подождал, пока она не уснет, и только тогда закрыл свои глаза. Сегодня он выиграл бой. Но сражение с ней все равно продолжается. Сколько еще он сможет вот так лавировать на грани? Наверное, борьба эта — его личное наказание за совершенный грех. Вполне достойный счет, который он сам себе выписал. Но, что будет после расплаты? Наверное, это будет определять она. По крайней мере, у нее есть на это право.
Глава 9
Три дня спустя.
— Уже проснулась?
Райвен вошел в шатер с подносом и начал раскладывать еду по тарелкам.
— Вот, выпей, — он протянул Айрин кружку с густым отваром, который сварила для нее Отта.
Пенеола присела на матраце и стянула с себя покрывало, рассматривая намазанные какой-то дрянью ссадины на коленях. Кружка с «напитком» оказалось у самого ее носа и она вынуждена была взять ее в руки.
— Воняет так, что дышать не хочется.
— Отта старалась, когда готовила его для тебя.
— Только ради Отты…
Пенеола залпом опрокинула в себя все содержимое кружки и немного поморщилась.
— Ощущение, будто ко мне в желудок падают камни, а не отвар.
— Туалет? — спросил Райвен, вопросительно приподняв одну бровь.
— Всегда левая.
— В смысле?
— Ты приподнимаешь левую бровь, когда задаешь вопрос.
— Я могу приподнять и правую. Или, обе, например.
Он засмеялся, но про себя подумал о том, что никогда не следил за тем, какую бровь приподнимает, задавая вопрос.
— Ведро там?
— Да, в прихожей.
Пенеола отклонила всякое предложение о помощи и, встав на карачки, поползла к ведру. На полпути ее ноги ослабли, и она распласталась по настилу. Райвен поднял ее и усадил на ведро, придерживая рукой за плечо, чтобы она не упала.
— Знаешь, зрячий, это — полный отстой!
— Относись к этому, как к временному явлению.
— Вот, объясни мне, почему ты уже день как на ногах, а я все еще считаю мошек перед глазами?
— Потому что я быстрее восстанавливаюсь.
— Можно подумать, я этого не знала… Это был риторический вопрос. Мог не отвечать на него.
— Держи кувшин.
— Мыло подай, пожалуйста.
— Возьми.
— Отворачивайся. Уже пора.
Райвен повернул голову в сторону, рассматривая дыры в шатре.
— Платье нужно сменить, — пробурчала Пенеола.
— Сначала, я тебя оботру.
— Позови Отту.
— У Отты своих дел по горло. Кроме того, вчера ты не сопротивлялась.
— Вчера мы было плевать, кто меня обтирает.
— А сегодня нет?
— Сегодня я соображаю лучше.
Райвен рассмеялся и помог ей слезть с ведра, провожая к матрацу.
— Сейчас вернусь.
«Сейчас вернусь» означало, что он сейчас вынесет ведро с содержимым, выльет все в отхожую яму, сполоснет его, вернется обратно и поставит «горшок» на прежнее место, прикрыв его сверху деревянной крышкой.
— Дерьмо!!! — простонала Пенеола, откидываясь на матрац и прикрывая ладонями свое лицо.
Еще никогда, ни разу в жизни ей не было стыдно за себя так, как сейчас. Беспомощность страшила ее даже больше перспективы навсегда остаться с изуродованным лицом, так и не узнав правды о том, что с ней произошло. И этот…Райвен… В самом ужасном кошмаре она не смогла бы увидеть его таким…таким…
Пенеола застонала, потому что произнести слово «заботливым» вслух у нее язык не повернулся.
— Я вернулся. Сейчас мы поедим, а потом я тебя оботру.
Пенеола присела и уставшими глазами взглянула на свою тарелку.
— Помочь?
Айрин подняла на Райвена глаза и его передернуло. Она никогда не смотрела на него так. Ни укора, ни презрения, ни фальшивого притворства, ни страха, ни ненависти. Райвен не знал, как расшифровывается такой ее взгляд, и это его смутило.
— Ни разу в жизни я не чувствовала себя такой никчемной, — прошептала Пенеола и, взяв в руки ложку, начала ковырять ей кашу.
— Даже, когда болела в детстве?
— Я не помню, чтобы болела в детстве. Не знаю, конечно, какие из воспоминаний об этом периоде моей жизни правдивы, но я вообще не помню, чтобы хоть когда-нибудь нуждалась в ком-то так, как сейчас.
