Наталья Цепкова - Точка отправления
Трое путников молча повернули налево и направились в сторону площади. Молнезар оглядывался по сторонам, ожидая кого-нибудь увидеть, кто не применено поймает их за руку. Страх пульсировал у него в висках. Ведь он, королевская кровь, не мог быть изгнанником. Но кроме их теней на стене, ничего не было. Так они добрались до площади. Помост остался стоять, а на нем скрючившись, сидела женщина, обнимая дочку. Голая и мокрая Туга прятала девочку под небольшой клеенкой, которую, наверное, нашла на площади. Обе дрожали. А посиневшие губы тряслись.
Наташа первая к ним подошла. Но как только женщина увидела направляющуюся к ним фигуру, то шарахнулась в сторону. Ее взгляд напоминал взгляд загнанного хищника, готового к серьезному бою. Туга загородила собой дочку, изогнулась как дикая кошка перед прыжком. Напряженная поза говорила, что она будет сопротивляться до последнего.
— Я не хочу причинить тебе зла, — шепотом произнесла Наташа, останавливаясь в паре шагов от помоста.
— Я изгнанница. Что мне еще от тебя ожидать, — ответила Туга, голос был рубленным, каждое слово разрезало тишину. Аплохое питание, побои и издевательства придали ему хрипоты.
— Но я хочу помочь. Твоя дочь ни в чем не виновата, и не должна страдать, — более уверенно ответила Наташа и утвердительно махнула рукой.
Туга окинула взглядом площадь, чтобы убедиться действительно эти трое незнакомцев никого не привели. Скользнула взглядом по лесовику, затем по обеспокоенному лицу альва, и остановилась на девушке. Никакого ожесточения она не увидела, хотя за долгие годы привыкла видеть только это. Тяжело вздохнув, она выпрямившись. Было видно, что движения доставляют ей боль.
— Я виновата, но это только моя вина, дочка не причем и если вы сможете ее спасти, то я буду благодарна. Мой брат Добровит живет в небольшом городе, под названием Вертоград1 и если вы смогли бы…, - тут речь Туги оборвалась, и она снова окинула взглядом площадь. Ее зоркие глаза уловили какое-то движение в тени домов на Лесной улице. Эта была самая длинная улица, которая вела к лесу. Там на удивление гостей города не было никаких ограждений. Лес для лесовиков друг и поэтому никакого зла принести не мог (не считая банды панов). Да и главными охранниками для лесовиков являются Леший и лесные духи, которые свободно должны заходить в город. Но вот Туга, лесавкой не была и поэтому с опаской смотрела вправо, надеясь, что это всего лишь игра воображения.
Все трое также проследили за ее взглядом. Альв сделал пару шагов вперед, чтобы получше разглядеть, но увидел только еле различимые тени.
— Нас заметили, — сквозь зубы процедил альв. Чего он так сильно боялся. Ну, почему боги это позволили? Почему он согласился на это? Он, королевская кровь, не может стать изгнанником! Молнезар был рад, что сейчас темно, так как разочарование он скрыть не мог.
— Так вы поможете? — с волнением спросила Туга. Она дрожала, но сейчас не от холода. Еще минуту назад была призрачная надежда спасти единственного ребенка, и та таяла на глазах. Заискивающе женщина посмотрела в лицо Наташи. В оливковых глазах застыла немая мольба о помощи. Девушка не в силах выдерживать такой взгляд, повернулась к друзьям.
— Если мы уже здесь, то о чем говорить, — вздохнул Молнезар.
Туга облегченно выдохнула. Она молча посмотрела на альва, но, встретившись взглядом с голубыми глазами, вздрогнула. Два моря смотрели на нее, но это было два холодных, скованных льдом моря, и не было в них ни капли радости. Пораженная тем, что ее спасает альв, она не сразу расслышала вопрос Наташи:
— А как же вы?
— Обо мне можно не беспокоиться, пусть только Добровит вышлет черного голубя, если моя Ича будет у него.
— Хорошо.
Туга отступила и рукой подвела Ичу к неожиданным спасителям.
— Ты должна будешь идти с ними, — ласково молвила Туга и обняла дочку.
Та только молча кивнула. Своими худенькими ручонками Ича удерживала на себе клеенку, чтобы хоть как-то защититься от ветра. Девочка сделала шаг вперед и остановилась. Большие глаза цвета темного шоколада безмолвно просили о помощи. Но в них было что-то еще…безысходность, утрата надежды. Ее тело содрогалось от холода и страха перед разлукой с матерью, но она не показывала этого.
— Спасибо вам, — ответила Туга и сделала еще шаг назад. Потом еще и еще. Она уже повернулась чтобы уйти.
— Подождите, — окликнул Видеор. — это вам.
1Вертоград — сад по стар. слав.
С этими словами он протянул бледно-розовую рубаху с вышивкой на подоле: цепь кругов, которые создавали волну, а внутри каждого круга крест. Туга развернула рубашку и внимательно оглядела ее, и тут же надела.
— Спасибо за все. Дажьбог вас не оставит, — сказала она и, потрепав последний раз, волосы дочери, пошла прочь.
Рубашка доставала ей до колен. Темные волосы были взъерошены. А ее походка уверенной. Как будто и не изгнанница во все идет по площади в сторону пустыря, а королева…
Ича смотрела в след матери и ни слова не говорила. Но красноречивее были слезы, которые потоками струились из глаз и поджатые губы, сдерживающие рыдания.
Молнезар подошел к Иче и Наташе и с глубоким вздохом распахнул плащ.
— Давайте мне на грудь.
Ему все больше и больше не нравилась эта идея, но делать нечего, он уже ввязался в эту авантюру. И оставалось только надеяться, что их не узнают.
Ича обернулась на голос альва. Она никогда не видела этот лучезарный народ, хотя слышать легенды приходилось и в заключении. Приоткрыв рот от изумления, девочка не сразу поняла, что с ней хотят сделать. Да это и не важно. Она видит альва. — это хороший знак.
Альв распахнул плащ, а лесовик помог Наташе подсадить девочку. Та обхватила шею альва и прильнула к нему всем телом. Теплая волна прокатилась от головы до пят. Молнезар разволновался. В его сердце колыхнулось чувство, отдаленно напоминающее отцовское. Это смутило, заставило засуетиться.
«Время» — пульсировало в голове альва, а потому он собрался и глубоко вдохнул и шумно выдохнул, скрываю под плащом худенькую фигурку Ичи. Он закрыл глаза и поднял руки к небу. Губы что-то шептали, но ни лесовику, ни Наташе не были понятны те слова. Это было древнее наречие, то на котором произносятся все заклинания. До сего момента певучий говор альва сейчас был резким, словно приказ. И только последние несколько слов он растянул как обычно. После чего энергично развел руки в стороны, и опустив голову, замычал в такт слышной только ему мелодии. С неба на них пролился свет. Но как внезапно он появился, также и исчез. Лишь оставил после себя только приятный запах луговых цветов.
