Эн Варко - Тень Дракона
— Дайте мне какое-нибудь оружие, — взмолилась Абиэль, но Клеос, обернувшись, покачал головой.
— Ты меч даже толком держать не умеешь. Лучше скройся в пещере и жди меня там.
Ждать она не стала. В магический удар она вложила всю себя, опустошая без остатка, и кросские маги дружно вскинули руки… Две Силы — Осс и Иль — встретились. Воздух загудел от этого столкновения.
— Нет! — услышала она возглас Клеоса и потеряла сознание.
Когда она очнулась, дрожа от магического истощения, поляна была пустой. Вокруг лежали трупы кроссцев, а из пещеры лился призрачный свет. Осторожно она заглянула внутрь и оцепенела, ошеломленная увиденным зрелищем.
Черный Дракон, огромный и грозный, но необъяснимо прекрасный, склонился над неподвижным телом Клеосса.
— Нет! — услышала Абиэль свой крик.
Странно, но этот мужчина вдруг стал ей неожиданно дорог. А может, ей захотелось покончить со всеми своими проблемами, присоединившись к нему. Она сама не знала, что ею двигало, когда она бросилась к Клеоссу и упала перед ним на колени. Но Дракон не стал на нее нападать. Наоборот, он отодвинулся, с интересом разглядывая ее.
«Он не стоит твоего горя. Та магическая атака была им подстроена. Он пытался запудрить тебе мозги, девочка», — раздался в ее голове голос.
— Ну и что! — закричала она. — Он спас меня, а ты убил его, проклятый червяк.
«Так убей меня, — и к ее ногам упал черный кинжал, — а потом вонзи этот кинжал в сердце своему любимому. Клянусь, он откроет глаза».
— Он не мой любимый! — яростно закричала девушка.
Дракон склонился к ней, обнажая пасть. В ее голове раздался смех: «Тогда не мешай мне завтракать».
Терять ей было нечего. Схватив клинок, Абиэль со всех сил вонзила его в подставленную Драконом шею. Бронированная громадина содрогнулась, но не рухнула к ее ногам, а словно подернулась рябью и начала растворяться. Вскоре в пещере остались лишь Абиэль, мертвый Клеос и кинжал, по лезвию которого, поблескивая, пробегали искорки. Некоторое время она нерешительно смотрела на своего любимого, то поднимая, то опуская занесенную для удара руку.
«Ну, и что ты медлишь? — насмешливо поинтересовался голос в ее голове. — Сейчас окрестности примутся прочесывать разведчики Дома Страха. У них знаменитые кросские волкодавы, которые быстро возьмут твой след. Без помощи Клеоса тебе не уйти».
И тогда, зажмурившись, она всадила клинок в сердце…
Коросс очнулся, изумленно глядя на Арону. Он не представлял, что такое возможно. Картинки из прошлого до сих пор мелькали у него перед глазами, такие же яркие, будто они были частью его жизни и его прошлого.
— Что же было потом? — спросил он девушку.
Арона покачала головой.
— Мама не пускала меня в свои воспоминания дальше. Но из ее скупых рассказов я знаю, что некоторое время они бродили по горам, пока не прибились к одному из валгавских племен. Десять лет они жили вместе. Клеос часто свершал отлучки, никогда не отвечая на вопросы матери, где он был. Зато он всегда приносил ей подарки, а главное делился Силой, которой ей так недоставало. А потом Клеос пропал надолго. Мама искала его. Объездив все ближайшие долины, она расспрашивала о нем всех встречавшихся ей горцев. Но никто не видел его. Тогда она решила вернуться назад в Митриль. Не ради себя, а ради ребенка, которого обнаружила, что носит в своем чреве. Но дороги назад не было. Невидимый, но прочный Полог навсегда отрезал ее от родного дома. Когда, расстроенная, она возвращалась назад в приютившее ее селение, ее окружили рослые, покрытые татуировками воины…
Арона вздохнула, заканчивая свой рассказ:
— Это были орбы. Маму привезли к подножью черной Горы и отвели в одну из пещер, заполненную женщинами и детьми. Так она оказалась в гареме Оруша. Там она родила меня. Там она поняла, что такое настоящие страх и ненависть, и какое мучение дарует надежда. Она долго верила, что Клеос придет и освободит ее. Весть о смерти мужа стала для нее сокрушительным ударом.
Девушка некоторое время молчала, а потом обреченно прошептала.
— Коросс, я не могу видеть Оруша живым. Возможно, мне станет легче, когда я увижу, как огонь пожирает его тело. Может, тогда воспоминания перестанут преследовать меня, а боль утихнет.
— Обещаю, я убью его, и ты увидишь его горящим, — пообещал Коросс.
— Я верю тебе, — вздохнула она и робко потянулась к его губам.
Они обернулись, почувствовав на себе чей-то взгляд.
Черный пес застыл перед ними каменным изваянием.
— Бес, что-то случилось? — встревожено спросила Арона.
— Да, — негромкий голос вышедшего из тени деревьев Лэппэла заставил их подскочить на месте. — Все плохо. Уоросс высушил валгавок, чтобы вылечить Даоссу. Близится ночь, и вызванная им Сила способна пробудить не одну покоящуюся здесь нечисть. Нам надо быстрее возвращаться.
— Ты позволил ему сделать это? — потрясенно спросил Коросс.
Лэппэл расстроено покачал головой:
— Я решил выследить того незнакомца, и Бес любезно составил мне компанию. Думал, Уоросс будет держать свое слово…. Но он, воспользовавшись нашим отсутствием, решил по-своему… Но и это еще не все. Оруш сбежал, а трупы орбов исчезли. И это совсем плохо.
Ищущие
Ночь была безлунной и тихой. После сытного ужина никому не хотелось ни разговаривать, ни, тем более, выяснять отношения. Каждый затаился в собственных мыслях. Уоросс и Скульптор не отходили от дремлющей Даоссы, с умилением вслушиваясь в ее дыхание.
— Намучилась, бедняжка, — прочувственно сказал огневолосый, убирая слипшуюся прядь со лба жрицы.
— Пульс неплохой, — отозвался Скульптор. — Кое-где еще есть небольшие воспалительные процессы, но к утру будет все хорошо.
Бес повернул голову к митрильцу, словно делясь с ним информацией.
— Если доживем до утра, — мрачно заметил Лэппэл, поднимаясь.
Следуя за адским псом, он вышел за пределы светового кольца и исчез в темноте.
— Похоже, они поладили, — сказал Уоросс Ароне. — Не ревнуешь?
— Нет. Бес сам себе хозяин, — холодно отозвалась девушка, напряженно к чему-то прислушиваясь.
А потом чуть слышно прошептала, цепенея от ужаса:
— Они идут.
Даосса мгновенно открыла глаза и уставилась на девушку:
— Кто?
— Да, Лэппэл с монстроподобной псиной. Кто же еще? — успокаивающе заметил Уоросс. — Спи, давай. Тебе надо здоровье восстанавливать.
Но спать никто не стал. Тревожное ожидание повисло у костра. А когда вернулись Лэппэл и Бес, тревога только усилилась. Шерсть на загривке пса была вздыблена, а зубы блестели в зловещем оскале.
