Юлия Фирсанова - Буря приключений
— Какое счастье, что в Тарисе хорошие мостовые, — призналась принцесса брату.
— О да, — от всего сердца согласился с ней Мелиор, представляя, во что превратились бы после такой езды филейные части его тела в противном случае. — Местные власти тратят приличные средства не только на развитие инфраструктуры, но и на поддержание дорог в отличном состоянии, это себя оправдывает.
Через пятнадцать минут стремительной езды карета притормозила на площадке для экипажей у главной площади города. Там стоял не великий храм, не дворец, не собрание гильдий, а РЫНОК. Лоулендцы окунулись в волну дикого шума — казалось, здесь собралась как минимум половина жителей города, вознамерившихся потренировать свои легкие. Несколько тысяч луженых глоток галдели, торговались, радостно или возмущенно кричали одновременно. Боги перестали слышать сами себя. И Элия невольно задалась вопросом, как в таком шуме тарисцы слышат друг друга, если не обладают даром чтения по губам.
Как только экипаж остановился, герцог Лиенский, не утруждаясь распахиванием дверей, выпрыгнул из него и скороговоркой выпалил:
— Ну я пошел! Встретимся вечером на корабле, как договаривались.
Нетерпеливый юноша нырнул в толпу, не дожидаясь ответа.
— Конечно! — прокричал Мелиор ему вслед и широко улыбнулся. Пока все шло именно так, как он планировал, соблазненная приманкой жертва охотно шла в расставленные на нее сети. — Пойдем и мы, милая? — кинув расторопному вознице пару монет, обратился принц к сестре.
Принцесса согласно кивнула, не напрягая без нужды голос, и покрепче взяла брата за руку. Лоулендцы влились в бурлящий котел площади Тысячи Сделок.
«На самом деле даже в минуту их наверняка заключается куда больше», — подумала Элия и предположила, что речь в названии шла о меньшей единице местного времени.
Мелиор оказался прав. Здесь действительно покупалось и продавалось ВСЁ, что только мог вообразить или пожелать человек или существо другой расы. У любого покупателя, впервые оказавшегося на площади Тысячи Сделок, просто разбегались глаза! Элия не стала исключением из негласного правила. Безразмерная сумка с облегченным весом пришлась как нельзя кстати. Большой, но все-таки не бездонный кошелек принца, великодушно скупающего все, что приглянется сестре, стремительно худел. Впрочем, бога, не привыкшего считать деньги, это не слишком беспокоило: при необходимости он мог телепортировать с корабля следующий. Сразу брать все деньги с собой, зная о ловкости местного ворья, не было смысла, даже учитывая охранные заклинания, навешенные принцем на свои кошельки. Мелиор не был скуп, но терпеть не мог покушений на свою собственность. Могущественные охранные заклятия бога в лучшем случае просто отрубали руку тому, кто по скудоумию своему рискнул покуситься на принадлежащую ему собственность. А бродить по рынку, устилая свой путь кусками конечностей невезучих преступников, эстету Мелиору было не по вкусу, поэтому он и не дразнил мазуриков попусту. На площадь Тарисы принца привели совсем другие желания: развлечь сестру и найти кое-кого поопаснее простого жулья. Случай подвернулся быстро!
Улучив минутку, когда сестра заинтересовалась вывеской с изображением игривой русалочки, восседавшей на горке жемчуга, принц сверкнул радостной улыбкой и предложил:
— О, а вот и одна из лучших лавок русалочьих украшений «Жемчужина Тарисы». Не хочешь зайти, милая?
— Пожалуй, — милостиво согласилась Элия, направляясь к дверям, выполненным в виде створок ракушки.
— Прошу, дорогая, отложи все, что тебе понравится. Не возражаешь, если я на минутку покину тебя? — отпросился Мелиор.
— Ступай, — великодушно разрешила принцесса, готовая на время пребывания в лавке позабыть о существовании брата.
С той недавней поры, когда она гостила с отцом в подводной столице русалок, Элия питала слабость к произведениям ювелирного искусства амфибий и собирала понравившиеся образцы. Эти украшения были потрясающе изысканны и абсолютно чужды человеческой логике, но не эстетическому чувству, которое заставляло сердце замирать от восторга при виде шедевров. За украшения, сделанные руками морского народа, брали безумные деньги, но они того стоили. Технология ювелирного дела у русалок была магической. Вымениваемые у людей ценные металлы они размягчали при помощи тайных чар до состояния теплого воска и лепили причудливые украшения. Использовали русалки не только золото и серебро, но и драгоценные камни, которые тоже выменивали у людей или добывали сами в глубинах океана и шлифовали по какой-то особой, известной только им технологии, но никогда не гранили. Ювелирные изделия, сделанные морским народом, не боялись ни огня, ни воды и даже после долгого пребывания в любой из стихий сохраняли свою дивную красоту.
Принцесса особенно любила браслеты и кольца, сделанные руками хвостатых мастеров. Их витое безумие, которое можно было рассматривать до бесконечности, завораживало ее. Но изделия морского народа, несмотря на их дороговизну, встречались редко. Обожая прекрасные безделушки не меньше эльфов, амфибии украшали ими себя, создавали личные коллекции и сокровищницы, в исключительных случаях преподносили их в дар особо отличившимся перед морским народом обитателям суши, но не ставили ремесло на поток. В свободной продаже, как правило, появлялись лишь штучные экземпляры не всегда высокого качества. А тут целая лавка, специализирующаяся на их продаже! Нечего и говорить: принцесса была очень заинтересована!
Она почти не обратила внимания на то, что Мелиору вздумалось куда-то отлучиться. Мало ли какая нужда возникла у брата. Куда больше неожиданных проблем родственника красавицу заботили чудные браслеты дельфиньего стиля эпохи Эралия, колечко стиля водоросль, жемчужное ожерелье с серебряными вставками и еще десяток-другой вещиц, которые выставили перед ней шустрый хозяин лавки и пара его услужливых помощников, почуяв не просто богатую, а очень богатую покупательницу. На долю двух других клиенток, мучительно решающих, разориться ли на колечко с розовой жемчужиной или маленькие голубые серьги-гирлянды, остался мальчик-посыльный.
Принц Мелиор, неосмотрительно оставив сестру любоваться драгоценностями, нырнул в толпу и, избегая случайных прикосновений, легко заскользил в ней, следуя течению людской реки и внимательно оглядываясь по сторонам. Когда было нужно, Лоулендский Паук мог становиться почти незаметным и быстро двигаться в паутине, свитой из тел, запахов и разговоров, к своей цели. Очень скоро бог нашел то, что нужно, вернее, тех, кого нужно.
