Ольга Романовская - Ведьмины пляски
- Кто ты?
Маг удивлённо уставился на меня и напомнил, что уже представлялся.
Отмахнувшись от обвинений в девичьей памяти, потребовала рассказать о себе и об артефакте.
Андреас угрюмо молчал. От былой весёлости и разговорчивости не осталось и следа. Значит, я задала неудобный вопрос.
Волнение потихоньку усиливалось. Поддавшись ему, даже заприметила палку для возможной самообороны - кто знает, может, передо мной главный книжный злодей? Они умеют маскироваться, а потом наивные девочки, вроде меня, случайно проявляют излишнее любопытство. И тогда злодей трагическим голосом произносит: 'Жаль, я не хотел убивать тебя, но ты не оставила иного выхода'.
Андреас пошевелился, и я, взвинченная расшалившимся воображением, отпрянула, выхватив из костра горящую головню.
- Тихо, Иранэ, я не Глой, - примиряюще вскинул руки маг и тут же скривился от резкого движения. - Не демон то есть. И меня действительно зовут Андреас Миро. Я маг-стихийник из Малайо. Есть такая страна. Остальное ты знаешь, но расскажу подробнее. Лет мне по одному счёту восемьдесят шесть, по другому - сто семнадцать. Телу же - тридцать один год.
Движением ладони оборвала рассказ, пытаясь осмыслить услышанное.
Ветка, шипя, уткнулась в снег, а я плюхнулась на походную сумку.
В голове не укладывалось, как у одного человека может быть три возраста.
Андреас, видимо, ожидал подобной реакции, поэтому лишь слабо улыбался, наблюдая за моими округлившимися глазами и неудачными попытками задать вопрос.
Я разевала рот, словно рыба, не в силах издать ни звука. Наконец, когда первый шок прошёл, сбивчиво попросила пояснить, о каких летоисчислениях идёт речь.
Оказалось, всё просто. Относительно просто, потому что на Земле у людей всего один возраст.
Андреас родился сто семнадцать назад и трагически погиб в тридцать один. Тогда же начался отчёт новой, иной жизни. Длилась она восемьдесят шесть лет - столько, сколько Андреас существовал вне времени.
Он обтекаемо поведал о мрачном дне, разделившем всё на до и после, но по обрывкам фраз и недомолвкам поняла, Андреаса убили при исполнении служебного долга.
Маг служил в каком-то патруле. Они обходили горные дороги и следили, чтобы разные твари не тревожили покой путешественников и не стекались лавиной в долину. По словам Андреаса, никого страшнее троллей, там не встречалось. Маг описал этих тварей: косая сажень в плече, центнера два весу, слоновья кожа... Сомневаюсь, будто тролли настолько безобидны. И питались они не корешками, а разным зверьём. Не брезговали и человечиной. И вот таких тварей выслеживала и убивала команда Андреаса.
Они уже возвращались по темноте в форт, когда дорогу преградил обвал. А потом... Потом магов убили. Всех до единого.
Андреас помнил лишь тени, легко порхавшие по камням - миражи, на которые маги напрасно тратили силы. Затем тени исчезли, а им на смену пришли ползучие лианы и дикие звери. Они будто обезумели, не чувствовали боли, нападали целыми стаями, рвали на части...
- Кажется, на скале стояла женщина, - неуверенно предположил Андреас. - Мне показалось, будто стояла. Но кто бы ни заманил нас в ловушку, колдовать он умел и черпал энергию не из собственного резерва, а прямо из земли.
'Архиведьма!' - мгновенно кольнуло в голове. Именно ведьмы, по легендам, теснее всего связаны с природой и черпают силу из неё.
Андреас отверг моё предположение:
- Там была магия, много магии, целый кокон. И никакого Круга поблизости. Да и женщина держала в руках посох - оружие мага, не ведьмы.
Далее душа Андреаса скиталась по свету, отчаянно не желая улетать в царство Ио. Этому мешало и непогребённое тело, вернее, то, что от него осталось. Андреас не раз возвращался к нему, но среди груды костей не нашлось места для души.
О сделке, заключённой с лэрдом Иакимом Глие взамен на обретение жизни, маг не распространялся, просто сказал, что воскрес восемьдесят шесть лет назад, но потерял свободу.
- Такова цена жизни, - вздохнул Андреас, - вечное кабальное рабство в качестве домашнего мага рода. Глие стареют и умирают, а я им служу. И мне вечно тридцать один год. Но 'Глаз дракона' способен сделать меня полноценно живым. Бессмертие - это наказание, а не благо, Иранэ. Это значит, что ты уже мёртв.
Вздрогнула, впервые задумавшись над понятием бессмертия. А ведь его действительно можно трактовать как отсутствие жизни. Всё живое умирает, а бессмертный - нет. Кажется, какое-то учение даже рисует ад вот таким вечным существованием в тоске и унынии.
- Иаким Глие был чернокнижником, - помолчав, добавил Андреас. Он всё сделал сам. Перед смертью лэрд сжёг свои книги, чтобы потомки не догадывались, чем он занимался по ночам. Вот и всё, Иранэ, а теперь решай сама, стоит ли меня бояться.
Наверное, стоит, но я не боялась, а жалела. И ещё жутко хотела знать, кому потребовалось с особой жестокостью убить магов. Кому они мешали? Наверняка перешли дорогу недругам Малайо, планировавших истребить население долины. Или просто не давали провести какой-то ритуал. Знать бы, умирали ещё люди в том регионе?
- Что задумалась? - прервал размышления усталый голос Андреаса.
- Пытаюсь понять, кто убийца. И я пойду с тобой. Если потребуется, помогу...
Маг усмехнулся и покачал головой. Похоже, он не верил, будто я могу принести пользу. Напрасно - никому ещё не мешала лишняя пара глаз и ушей.
Убийцу же нужно найти. Сдаётся мне, он затевал гнусность не местечкового масштаба. Поднять бы архивы! Жаль, газет в этом мире нет, зато есть бабушки - хранительницы преданий старины глубокой. Только пока я в бегах, не светит мне побывать в Малайо. И вообще не светит - слишком далеко, пару лет ехать придётся.
В горы и вовсе соваться не стоит: проснуться в желудке тролля я не желала.
- А чернокнижники, они с кем сделку заключают?
Вот тебе и аристократия! Сами жгут за магию - и сами ею балуются, духов воскрешают.
- С Глойем, Верховным демоном. А зачем тебе? - напрягся Андреас.
- Просто так спросила, чтобы знать...
С одной стороны Ио, с другой - Глой, а между ними - люди. Привычная картина, такое впечатление, будто наши миры под копирку штамповали.
Зазевавшись, едва не превратила чай в чифирь. Хорошо, вовремя спохватилась, сняла котелок с огня и занялась салом. Его нарезала мелкими кусочками, нанизала на прут и обжарила с двух сторон.
После откровенного разговора между мной и Андреасом повисло тяжёлое молчание. Вроде, и недомолвок меньше, а как теперь себя вести, непонятно.
Пару раз порывалась завести разговор о галанийской инквизиции, но, натыкаясь на отстранённый, погружённый в себя взгляд Андреаса, замолкала.
Чтобы не мозолить магу глаза, ушла поить лошадь.
