Анатолий Дроздов - Смок - боевой змей
— А ежели Некрас жив?
— Отдай золото ему! У него нет причин любить тебя, но золота размягчает непреклонные сердца. Передашь ему свиток базилевса. Не тронет!
«Как бы не так!» — подумал Артемий, но промолчал. Пусть епископ дает ему золото! С тугой мошной примут везде. На Руси становится опасно. Ляхи на Западе умеют ценить сметливых людей. Да и германцы… Правда, ляхи католики, но веру легко сменить. Ляхи будут рады. Их папа не ладит с Мануилом, перебежчик придется ко двору. Артемий знает многих полезных людей в Константинополе, папе будет интересно. Он собрался воевать с Константинополем… Хорошо бы завладеть свитком Некраса! Его осыплют золотом в любом государстве!..
Меж тем войско у подножия Лысой Горы заканчивало строиться. Пешие стали посреди, справа и слева разместились конные сотни. Замысел Ростиславовичей был как на ладони. Конное войско Великого ударит на пешцев; остановленное копьями, завязнет в сече, после чего с двух сторон наскочат конные полки Белгорода.
«Не первую рать веду! — мысленно усмехнулся Горыня. — И лет мне не двадцать. Половцев пешцы легко остановят, но бояр в железе?»
— Глузд! — сказал воевода ближнему сотнику. — Поскачешь на пешцев. Поставь вперед бояр, у кого на конях бронь. Как размечут строй, пусть не секут пеших, а едут на конных. С пешими наши пешцы сладят. Вук и Дедята, скачите на конных, что справа и слева. Как завязнут в сече, Глузд ударит сзади. Ясно?
— Побьем их, батько! — засмеялся Вук, сын Горыни, самый молодой из сотников.
— Не кажи «гоп»! — нахмурился воевода, но не выдержал и улыбнулся.
— На луг вывести только конных! — распорядился Горыня. — Пусть Светояр думает, что здесь вся наша рать. Пешцам изготовиться и стоять позади. Там как раз низина, не увидят. Как конные поскачут, пусть бегут следом. Будет большая добыча!
«Хорошо бы Ростислава или Светояра в полон захватить! — помечтал воевода. — Или обеих сразу. Ох, и наградил бы Святослав! Только не выйдет, сбегут. Да и так ладно! Без войска Ростиславу только за стенами сидеть, а нового ему не собрать. Все земли опустошим, веси пожжем — с голоду подохнут!»
Конные сотни Великого вытягивались на луг и стали тремя полками, как велел воевода. Войско у Лысой горы тоже замерло. Рати разделяло расстояние в два полета стрелы. Лица врагов видны, но черт не разобрать. Это хорошо. Тяжко скакать со смертоносным жалом в руке на человека, которого разглядел. Сниться убитый будет. В скачке не до разглядываний. Нужно править конем, чтоб не рыскнул в сторону, одновременно держать копье и щит, метя острым наконечником во вражий щит повыше умбона — чтоб разлетелся от разящего удара или проломился, изувечив хозяина, а наконечник копья вошел в мягкое тело…
Наступила та самая пронзительная заминка, когда люди, изготовившиеся к смертоубийству, ждут, надеясь, что сеча не состоится. Пропоет рог, поскачут навстречу друг другу гонцы с предложением мира, князья и воеводы съедутся, станут рядиться и, договорившись, велят ворочаться по домам. Сколько раз так было! Никому не охота воевать со своими. Князья и те десять раз подумают. Что говорить о дружиннике, которому не ряд подписывать, а голову на поле класть!
Хотя Горыня желал этой сечи, но и он медлил, ожидая гонца. Лучше, конечно, разрешить котору миром. В сече белгородцам не устоять, но сколько дружинников и бояр не вернется в Киев! Сколько будет плача в домах, сколько детей осиротеет! Договориться можно. Ростислав горяч, но есть старый Светояр. Показать ему киевскую пешую дружину, и старый воевода поймет. Уговорит князя. Святослав тоже хочет мира. Срядиться бы, накрыть стол в шатре и отпраздновать бескровную победу!
Гонец все не ехал, и Горыня понял, что ждет напрасно. Он поднял руку в кольчужной перчатке. Протрубил рог, и конные полки двинулись. Сначала шагом. Затем, как возрастет расстояние меж рядами, кони перейдут на рысь, затем галоп… Страшен удар разогнавшейся по ровному месту конницы, никому не устоять…
Тонкий, пронзительный свист, донесшийся откуда-то сверху и перекрывший на мгновение шум тронувшего войска, не занял внимания воеводы. В следующий миг железный град обрушился на конные полки. Жалобно закричали, падая, кони, зазвенели пробиваемые доспехи, чавкнула земля, принимая в себя не нашедшее жертвы железо. Гридень впереди Горыни выронил щит и кулем свалился под копыта коня. Ничего не понимая, воевода увидел, как смешались передние ряды наступающих полков, как остановились и заметались всадники.
— Стоять! — заревел Горыня. — Стоять, блядины дети!
Нельзя было упустить миг. Откуда прилетели стрелы, разберутся, главное не дать испугаться. Побегут — не остановишь! Услыхав рев воеводы, закричали сотники, поскакали вдоль рядов, грозя мечами. Помогло. Полки колыхнулись и стали сбиваться в ряды. Пронесло. Горыня, привстав на стременах, огляделся. Удар железных стрел пришелся по первым рядам всех полков, но особо досталось Глузду. Десятки коней валялись на лугу, уцелевшие всадники стояли на земле, но многие лежали недвижимо. «С полсотни! — оценил потери воевода. — Может и более. Где Светояр поставил машину? В овраге? Вчера там было пусто!»
Воеводе знал про машины, бросающие железные стрелы. Говорили, есть у ромеев. Горыня не испугался. Ростислав мог снестись с ромеями, а те помочь, отчего нет? Теперь воевода понимал, почему князь решился на рать. Не поможет! Заряжать машину железными стрелами долго. Войско доскачет к Лысой Горе, а туда не выстрелишь — свои перемешаются с чужими! Сейчас гридни отыщут схоронившихся стрелков…
Пронзительный свист прервал думы воеводы. В этот раз Горыня поднял голову. С неба летел железный дождь. Но страшно было даже не это. Крылатая тень, парившая под облаками…
— Господь-вседержитель! — перекрестился воевода.
Стрелы ударили страшно и безжалостно, как и в первый раз. Вокруг кричали, ржали, падали, но Горыня не отрывал взгляда от неба. Теперь вверх смотрело все войско. Тень, словно почувствовав, заскользила к лугу. Войско замерло в молчании, даже раненые притихли. Огромный крылатый змей, снизившись, пролетел вдоль линии киевлян, нарочно давая себя рассмотреть. На змее верхом сидели двое: первый — в кольчуге и шлеме, второй — в шапке и куяке. Змей летел так близко, что не составляло труда разглядеть лица всадников. Горыня машинально отметил, что второй, в шапке, совсем отрок. В следующий миг воевода с ужасом осознал, что не Ростислав со Светояром, а он попался на удочку.
Горыня яростно оглянулся. Князь велел взять в поход слугу туровского епископа, лазутчика. Проникнув в Белгород, тот подтвердил гибель смока. Окажись гречин рядом, воевода изрубил бы его сам. Но слуга остался позади…
